Все очевиднее становится то, что после окончания строительства Rail Baltica (RB) у очень многих людей в Латвии появится большое количество вопросов о рентабельности и целесообразности этого проекта, пишет портал Pietiek.com, который решил не дожидаться окончания строительства.
Латвия - предпоследний вагон
По мнению автора, каждый раз, когда чиновники появляются с информацией о проекте, их сообщения перемешаны с неправдой и просто чушью. Например, в октябре прошлого года глава департамента RB Жан-Марк Бедмар выступил с заявлением, что поезда RB будут курсировать по территории Латвии с интервалом в один час. В тоже самое время поезда RB между Берлином и Варшавой - только пять раз в день.
Последнее "собрание лжи и нелепостей" - сообщение от председателя правления предприятия "Европейские железнодорожные линии" Каспара Вингриса. По его словам, сдача RB в эксплуатацию создаст для Латвии 37 000 рабочих мест. Информация позитивная, но углубившись в нее понимаешь, что господин Вингрис просто не понимает, о чем говорит.
Во-первых, из этого гипотетического числа в самой RB будут работать в несколько десятков раз человек меньше. АО Pasažieru vilciens, которое обеспечивает пассажирские перевозки по всей стране, трудоустраивает всего порядка 1 000 человек. Совершенно ясно, что RB, в отличие от хозяйства Pasažieru vilciens – только одна из многих железнодорожных линий, поэтому число работников здесь будет во много раз меньше тысячи.
Сами мы не местные, от поезда отстали...
Во-вторых, Вингрис утверждает, что часть из 37 000 будущих новых работников - строители. Это заставляет думать, что у него просто нет опыта а воплощении строительных проектов. Если бы у него такой опыт был, он бы прекрасно знал, что коренные жители Латвии на стройплощадках своей страны работать не хотят, в первую очередь из-за унизительно маленьких зарплат. Вместо этого они едут, например, на эстонские объекты, ведь там уровень зарплат значительно выше.
Рижская дума - отличный пример дефицита кадров в отрасли. Думе приходится неоднократно откладывать воплощение крупных проектов потому, что нет желающих их строить.
Таким образом эти рабочие места достанутся строителям - иммигрантам с Ближнего Востока, из Украины и других бывших республик СССР, которые уже многие годы активно завозятся в Латвию в качестве дешевой рабочей силы. Они готовы работать за те деньги, что платят на местном рынке и это причина того, что количество приезжих на стройплощадках Латвии растет с каждым днем. Принимая все это во внимание, жителям Латвии не стоит особо радоваться о тех новых рабочих местах, о которых говорит господин Вингрис.
Приезжай к нам ночевать!
В-третьих, он утверждает, что часть из этих 37 000 вакансий появится в гостиничном бизнесе и логистике. Тут Вингрис демонстрирует как нехватку знаний в экономике, так и недостаток здравого смысла. Факт в том, что для того, чтобы RB мог обеспечить спрос на гостиницы и логистику, поезда должны курсировать в местах, где совсем нет компаний логистики и гостиниц, или их мощности загружены на 100%.
В случае с RB это не так. Поезда планируют пустить там, где эта инфраструктура прекрасно развита. В шаговой доступности от вокзалов есть пятизвездочные отели вроде Mercure до хостелов (статья писалась до трагического пожара в хостеле везле привокзальной площади в Риге - прим. ред.). В радиусе 300 метров от рижского вокзала - три больших сетевых гостиницы и по меньшей мере пять бюджетных гостиниц.
То же самое справедливо и по отношению к транзитной отрасли, которая в Латвии дает 2,5% ВВП. В стране работают сотни логистических компаний во всех крупнейших городах. Со времен СССР латвийская логистика - одна из самых развитых в Балтии. И вряд ли ее имеющиеся мощности не смогут обслужить весьма невеликий прирост грузов от RB, заключает автор. Сегодня на склады Латвии не выстраиваются очереди клиентов. Более того, объемы работы транзитных компаний стремительно падают, люди остаются без работы.
То же самое можно сказать об отрасли гостеприимства - вдоль всего маршрута RB полно гостиниц, гостевых домов , вилл, хостелов и кемпингов, съемных квартир, способных разместить тех немногих пассажиров, которые захотят переночевать в нашей стране.
Аппендикс, однако
В-четвертых, пафос, с которым представители RB вещают о значении колеи для народного хозяйства Латвии, преувеличен. Географически Латвия располагается почти что в конце трассы. Она предпоследняя страна и физически не сможет создать или привлечь большой грузооборот.
Отрезок RB между Польшей и Германией соединяет страны с населением 37 и 83 миллиона человек. Латвийская часть дороги соединяет страны с населением в неполных 6 миллионов. Это означает, что Латвии на маршруте отведена роль провинции, через которую пожелает проехать небольшое количество людей. Загрузка поездов будет неполным даже на меньшее, чем в Центральной Европе, количество вагонов в составах.
Все эти факты на фоне заявлении о создании новых 37 000 рабочих мест в очередной раз заставляют думать, пишет автор, что проектом RB в Латвии руководят или идиоты, или (и) лжецы.
Почему Латвия борется против бизнеса?
Почему ограничения на ведение бизнеса в Латвии одно за другим вводятся уже почти полгода, а в Эстонии они были ненадолго при том, что новых случаев инфицирования COVID-19 там было больше, чем у нас? По мнению главного редактора Dienas bizness Романа Мельника, есть несколько версий, которые могут считаться правдоподобными.
Автор отмечает современную тенденцию латвийских политиков и госчиновников чрезмерно регулировать все что можно. Представители бизнес-организаций часто говорят о том, что государство не заботится о стимулировании экономического развития, а активно борется с желанием предпринимателей работать и заниматься бизнесом. В результате ликвидированных компаний гораздо больше, чем вновь созданных. И мало постоянно меняющихся и усложняемых правил игры, усиливается контроль за их выполнением.
"Мы видим это даже сейчас, во время пандемии, - пишет Мельник. - Как только вводится ограничение, армия госслужащих сразу же идет всех проверять, потому что нельзя же допустить, чтобы кто-то каким-то образом все-таки попытался что-то сделать, да и государство должно заработать на штрафе".
Убедиться в этом можно было и на прошлой неделе, когда Центр защиты прав потребителей (PTAC) с гордостью объявил, что с 9 по 17 апреля он выявил четыре магазина, которые работали после вступившего в силу 7 апреля запрета торговать очно в некоторых крупных торговых центрах, а также выдавать купленные удаленно товары. То, что запрет на выдачу сделанных в Интернете заказов в магазинах, которые считаются находящимися в торговых центрах, сам по себе нелепый, контролеров, конечно, не интересует. Если есть возможность кого-то контролировать и наказать, это незамедлительно будет сделано.
Тот факт, что такие и подобные запреты на работу могут привести какую-нибудь компанию к банкротству, PTAC, похоже, не заботит - для латвийской бюрократии нетипично задумываться о том, откуда в государственной казне берутся деньги для выплаты им заработной платы.
Также в Интернете не раз звучало такое мнение: почему эти предприниматели беспокоятся, что не могут работать - они ведь получат компенсацию! Нет сомнений в том, что таких людей не волнует, что, во-первых, никакая компенсация не может покрыть все затраты и предотвратить потерю рыночных позиций, а, во-вторых, есть также четкая связь: чем больше долги, тем тяжелее ожидаемое налоговое бремя на погашение долгов, которое, конечно, напрямую коснется предпринимателей, а не тех, кого финансируют из бюджета.
Для бюрократов важно отчитаться в прилежании. Вот и в этом случае, когда составлены акты о незаконной торговле и представитель PTAC подтверждает: "Если коммерсанты продолжат свою деятельность, Государственная полиция предпримет дальнейшие действия по их ограничению". Ясно же, что если государство запрещает бизнесу работать, то нечего упираться, а тех, кто этого не понимает, могут полностью затопить - тогда государство сможет сэкономить на компенсациях и льготах".
Вторая версия о том, откуда берутся те или иные запреты, связана с подозрениями в искусственно организованном переделе рынка. В качестве примера Мельник напоминает о возможности зимой торговать одеждой в продуктовых магазинах, но не в специализированных магазинах одежды. Или то, что магазинам в торговых центрах запрещено даже выдавать товары, заказанные онлайн, а магазины с отдельным выходом на улицу могут работать в полном объеме.
Конечно, это влияет на конкурентоспособность, искусственно разделяя предпринимателей на тех, кому разрешено работать, и тех, кому нет.
Наконец, третья версия связана с возможностью осваивать деньги из бюджета Латвии и европейских фондов.
"С этой точки зрения, чем больше пострадавших от кризиса, тем выгоднее, то есть большие суммы можно перераспределить. И здесь тоже появляются возможности манипуляции – одним деньги выделяются без особого промедления, у других нечаянно обнаруживают какие-то формальные неточности. Примеры известны. Возможно, есть и другие версии, но очевидно, что во всех случаях все основано на узком взгляде на мир и, к сожалению, на интересах некоторых из вовлеченных сторон или персоналий. Интересы национального развития отодвинуты в сторону", - поясняет Мельник.
Чем питаются латвийские зомби-партии?
"Ловушка государственного финансирования", - так называется статья обозревателя газеты Diena Роландса Петерсонса, который разбирает "телодвижения" в верхах - то есть смену политической ориентации министра экономики.
"Конечно, ситуация, когда какая-то из партий правящей коалиции по меньшей мере частично становится филиалом другой коалиционной партии, как это произошло при поддержке фракцией Сейма KPV LV ухода Яниса Витенбергса, не типична. В любом случае не без создания какого-то официального союза партий. Теоретически, заключенный между KPV LV и Национальным объединением меморандум сотрудничества в решении экономических вопросов мог быть задуман как первый ход к сближению. Однако у него есть чрезвычайно важное препятствие, чему виной также неспособность KPV LV логически рухнуть под тяжестью внутренних противоречий. Этим препятствием является с большим пафосом "укрепления демократии" принятый закон о финансировании партий".
Как объясняет далее автор, с 2019 года партия KPV LV получает ежегодно 643 тысячи евро - и это несмотря на то, что ее численный состав депутатов сократился практически вдвое.
"Политическая логика в этой ситуации более не работает. Партия не может самоликвидироваться, не может создать объединение с другой партией, в случае непереносимых конфликтов не может разделиться и создать две партии. Ибо тогда будет потеряно государственное финансирование, которое для зомби-партий становится единственным обоснованием и смыслом существования", - отмечает Петерсонс.
При этом он обращает внимание на "громадный кусок" для нескольких человек, которым "нужно продолжать свое жалкое существование". "Порождая такие странности, как министра, уходящего в другую коалиционную партию, но остающегося министром, фракцию, не назначающую премьеру другого министра, но призывающего сохранить того", - заключает автор.