РИГА, 5 мар — Sputnik. В Екабпилсе 24 февраля утром местные жители обнаружили, что мемориал над захоронением советских воинов, погибших в 1944 году, разрушен, а пушка, которая была установлена на нем, исчезла.
Вокруг этого вопиющего происшествия поднялась волна возмущения и в Латвии, и в России. Следственный комитет России возбудил уголовное дело после кражи пушки. Госполиция Латвии также возбудила уголовное дело по одной из статей 18-го раздела, где речь идет о преступлениях против имущества. Екабпилсская полиция обещала приложить все силы к тому, чтобы найти пушку и наказать виновных. Но прошла неделя, и никаких подвижек в деле нет. Кроме одной.
Появились слухи о том, что в поле зрения полиции в связи с кражей пушки попал один из местных нацпатриотов. И это оказалось правдой. Гундарс Калве, член правления Латышского общества Екабпилса, ранее председатель думы Екабпилса от Нацобъединения, дал интервью известной латышской публицистке Элите Вейдемане, которая ранее не скрывала своего ликования по поводу кражи пушки и надеялась, что та уже находится на дне Даугавы.
Свою прямую причастность к случившемуся герой публикации не признал. Но тем не менее, отвечая на вопрос Вейдемане относительно того, не его ли трактор сорвал пушку с постамента, герой публикации заявил, что "этот мусор увезен, и больше он никогда не будет находиться в нашем городе. Но был ли это мой трактор - я этого не утверждаю". Зато Калве подтвердил факт допроса работниками полиции, что вносит дополнительную ясность в происходящее.
В еженедельном обзоре событий для Sputnik Латвия публицист Владимир Линдерман и журналист Михаил Губин обсуждают самые громкие события недели.
Пушка исчезла в "Абрене"?
"Я прочел это гнусное, хамское интервью, где пушку, сорванную с памятника, как только не называют. И видно, что человек, который дает интервью, а это, на минуточку, бывший глава самоуправления Екабпилса, видно, что его распирает от гордости. Он прямо не говорит, что он это сделал, но отвечает с большим пафосом на вопросы журналиста, чей был трактор, который срывал пушку и что он вообще знал о происходящем. Он бахвалится и хочет дать понять, что "да, я, я, я это сделал", как бы подмигивает своей аудитории. Но он понимает, что если прямо скажет, что сделал это, то будет ответная реакция со стороны полиции", - возмущается Линдерман.
Публицист отмечает, что попытался навести справки о Калве и выяснил, что, помимо того, что этот человек был мэром Екабпилса, он оказался еще и хозяином довольно крупного рыбного хозяйства, занимающего более 80 гектаров земли в том же районе. При этом его хозяйство называется "Абрене" - латышское название российского города Пыталова, расположенного на границе с Латвией. То есть как бы намек на территориальные претензии. И на территории этих угодьев "Абрене" расположен музей СС.
Линдерман оценил Калве как прижимистого бизнесмена и из этого сделал вывод о том, что он не припрятал пушку, а спрятал ее где-то на принадлежащей ему обширной территории, где есть и водоемы. Возможно, предполагает Линдерман, в дальнейшем музей Калве пополниться новым экспонатом - пушкой, отбитой у русских.
И при всех этих вводных похоже на то, что латвийская полиция не отыщет человека или людей, которые надругались над мемориалом. Причем дело не в том, что в полиции работают отпетые русофобы, Линдерман отмечает, что там работают люди, которые хотят, чтобы все было по закону.
"Дело в том, что Калве принадлежит в Екабпилсе, можно сказать, к городской элите, более того, он член правящей партии. И сложно представить, что при такой "крыше" полиция проявит должное усердие", - отмечает Линдерман.
Сдадут за вознаграждение
Что касается уголовного дела, заведенного в России, то тут встает вопрос о том, как российские следственные органы могут в данном случае вести расследование. Это крайне затруднительно, хотя возможность есть - закон о правовой помощи.
"Но у меня возникла одна креативная идея - надо просто пообещать хорошее денежное вознаграждение тому, кто предоставит информацию, которая поможет раскрыть дело и поймать преступника. Российское МВД два-три года назад получило право в официальном порядке обещать денежное вознаграждение, причем суммы неплохие - до 10 миллионов в случае особо опасных преступлений. А это преступление весьма весомое с точки зрения репутации России. И я уверен, что люди найдутся, даже из окружения того человека, который дал это возмутительное интервью", - подчеркнул Линдерман.
Он заметил, что в жизни бывают такие случаи, когда "бабло" побеждает зло. И это именно такой случай, на его взгляд.
Даже развлекаться не дадут
Тем временем в Латвии не унимается Национальный совет по электронным СМИ (НСЭСМИ). Теперь совету не понравились передачи "Здоровье" и "Жить здорово", которые крутили по Первому Балтийскому каналу (ПБК), поэтому канал оштрафовали на 16 тысяч евро.
По мнению НСЭСМИ, ПБК нарушил требование закона об электронных СМИ, согласно которому в передачах не должно содержаться сведений, которые "ставят под угрозу общественное здоровье или могут создать серьезные риски такой угрозы". По закону, СМИ должны обеспечить, чтобы факты в программах отражались честно и объективно, а комментарии и мнения отделялись от новостей.
Нарушение состояло в том, что в указанных программах ведущая Елена Малышева сказала, что коронавирус не так контагиозен, как чума и холера. В другой раз она сослалась на опрос из Швеции о том, что дети редко заражают COVID-19 взрослых.
"И вот наш латвийский совет придрался к этим абсолютно безопасным вещам, решив, что такие высказывания искажают сведения о коронавирусе. Это полная чушь. И это говорит о том, как и в случае с пушкой, радикальные националисты в Латвии перешли все "красные линии". Третирование всего, что касается русских, уже идет по каждому поводу. Русским Латвии таким образом пытаются объяснить, что притеснять будут по любому поводу, даже развлекаться русским не дадут. Я по другому это все объяснить не могу", - констатировал Линдерман.
Война без правил
Эти бесконечные притеснения и послания русским Латвии наконец-то вынуждены были заметить в Совете Европы. Там 3 марта обнародовали резолюцию по итогам очередного раунда мониторинга исполнения в Латвии Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств.
Хотя в документе отмечены некоторые позитивные моменты (к примеру, наличие у многих учреждений культуры русскоязычных версий сайтов, неизменно высокий спрос на образование на языках нацменьшинств и хорошее владение латышским в этой группе населения), большая часть резолюции посвящена критике латвийской политики в этой сфере.
В том числе подчеркивается, что одного распространения латышского языка недостаточно для сплочения общества. Как известно латышские власти в этом отношении занимают полностью противоположную позицию. Любопытно, что МИД Латвии на позитивные моменты и похвалы обратил особое внимание, а вот касательно критики заметил, что она носит только рекомендательный характер.
"Сейчас уже идет такая война без правил. Ведь в чем суть европейского документа? Там, правда, отмечены некоторые успехи, но главное, что там четко и ясно написана рекомендация Латвии возобновить непрерывное образование на языках нацменьшинств, если существует спрос. Потом там есть важные вещи о знании латышского языка на тех или иных постах. То есть ясно написано, что недопустимо лишение постов избранных чиновников, там есть про топонимы, и про СМИ. А что написал латвийский МИД? А они написали, что все классно, всех похвалили и отметили успехи, только мало уделили внимания проблемам цыган. Хотя в резолюции СЕ четко написано, что основной момент - это отношения русскоязычных и латышскоговорящих. Но об этом в тексте МИД нет ничего вообще", - пояснил Линдерман.
Публицист считает, что документ действительно описывает проблемы русских Латвии и дает правильные рекомендации. Другое дело, что МИД уже указал на то, что резолюция рекомендательная. Хотя этот документ имеет юридическую силу, и если его положить на стол судье, он сыграет роль при вынесении решения, а против решений суда Латвия пойти не может.
Линдерман также недоумевает по поводу того, что реальное сравнение резолюции Совета Европы и того, как ее восприняли в МИД Латвии, не предоставило ни одно латышское издание.
"Так что, о какой свободе слова здесь может идти речь", - подытожил публицист.
