В большинстве стран нет четкого ответа на этот вопрос даже в ситуации с куда более привычными вакцинами, например, от оспы, кори, коклюша и тому подобного. Сейчас же мы имеем дело с пандемией и вынуждены принимать экстренные решения.
Пока что большая часть правительств действует осторожно, поскольку боится настроить против себя людей, от которых требуется проявить готовность к сотрудничеству. Например, Италия ввела обязательную вакцинацию от коронавируса лишь для медицинских сотрудников, а Великобритания планирует принять аналогичное решение.
Тем не менее некоторые политики задумываются о более радикальных шагах: так, президент Филиппин Родриго Дутерте пригрозил, что отправит за решетку любого, кто откажется делать прививку.
Похожая проблема стоит и перед образовательными учреждениями, а также работодателями.
Многие американские университеты требуют вакцинироваться всех тех, кто хочет осенью вернуться в классы и общежития, а остальным студентам разрешат посещать занятия виртуально. На Уолл-стрит Morgan Stanley обязал привиться всех желающих вернуться в офис сотрудников, но сохранил "удаленку" для других. Всем организациям придется рано или поздно столкнуться с аналогичным выбором.
К этому вопросу есть три подхода: нравственный, законный и практический.
Нравственный начинается с утверждения о том, что ни у кого нет права указывать мне, как поступать, даже если это "для моего же блага". По такой логике даже ремни безопасности в автомобиле — шаг на пути к тирании. Если я пристегиваю ремень, это мое добровольное решение, поскольку я считаю это правильным. Но если я не хочу этого делать, какое у других право заставлять меня? В конце концов, это моя жизнь. То же самое можно сказать и о риске заразиться COVID-19.
Однако между требованиями пристегнуть ремень безопасности и вакцинироваться есть важная разница. Спасение жизни и здоровья того, кому делают укол, — всего лишь вторичная задача прививки. Первая цель — формирование коллективного иммунитета для того, чтобы вирус прекратил распространяться в обществе и не погубил других людей, которые не могут пройти вакцинацию из-за аллергии или каких-то других осложнений.
Иначе говоря, обязательная вакцинация напоминает, скорее, не требование пристегнуть ремень, а запрет на использование смартфона во время вождения — оно резко увеличивает риск аварий, которые могут привести к травмам или даже летальному исходу. Отказ от вакцинации делает людей потенциальными переносчиками коронавируса, который мутирует по мере распространения и причиняет огромный ущерб по всему миру.
Этот "принцип вреда" был обозначен еще в 1859 году Джоном Стюартом Миллем в трактате "О свободе": "Единственная причина, по которой власть может быть справедливо использована в отношении любого члена цивилизованного сообщества против его воли, - это предотвращение вреда другим".
Общественное здоровье — еще один пример того, что экономисты называют общим достоянием, то есть общим ресурсом, вокруг которого индивидуальные интересы зачастую вступают в столкновение с общественными, вызывая потребность в регулировании.
Другие классические примеры таких конфликтов: чрезмерный выпас скота или избыточное использование рыбных ресурсов океанов, засорение орбиты космическим мусором и загрязнение атмосферы, а теперь и индивидуализм в борьбе с COVID-19.
Необходимость предотвратить ущерб для других людей легла в основу развития законодательных взглядов на эту дилемму. В США первое решение об обязательной вакцинации было принято в 1850 году в штате Массачусетс для предотвращения распространения оспы в школах.
В 1905 году Верховный суд постановил в деле "Джейкобсон против Массачусетса", что у штатов есть право вводить принудительную вакцинацию, если меры пропорциональны и необходимы для поддержания общественного здоровья. По мнению судей, в таких случаях вакцинация в полной мере вписывается в категории "полицейской власти" правительства, которая законно ограничивает личную свободу ради общего блага.
К настоящему моменту подобная логика победила в большинстве открытых обществ. Например, в апреле Европейский суд по правам человека постановил, что "вакцинация необходима для демократического общества".
Однако нравственную и законодательную логику нельзя рассматривать в отрыве от практических реалий. Дело в том, что вакцины от коронавируса труднодоступны, новы и хуже поняты, чем, например, прививки от свинки и полиомиелита.
В большинстве стран нет достаточных запасов доз препаратов, и записаться на вакцинацию непросто, а ведь нельзя обязать людей под страхом наказания сделать то, что не является доступным для любого члена общества.
Следующий вопрос касается безопасности вакцин. Ничто в нашем мире не является абсолютно безопасным, но принуждающее к чему-то решение должно опираться на оценку рисков. На одной чаше весов лежит риск от укола для самого человека, а на другой — риск заражения этого самого человека и угроза для общественного здоровья.
Помимо риска от использования самой вакцины, нам еще следует понять, предотвращает ли она лишь риск заражения или же становится в том числе препятствием для передачи вируса. Если верно лишь первое утверждение, аргумент о защите общественного здоровья теряет всю свою силу.
Не стоит сбрасывать со счетов и человеческую природу. Основанное на проведенных в Германии опросах исследование утверждает, что обязательная вакцинация повредит общей готовности людей сотрудничать. Люди ненавидят, когда ими пытаются манипулировать. Обязаловка также может оттолкнуть людей, которые были бы готовы сделать укол по альтруистическим соображениям.
Далее, принудительная вакцинация подрывает доверие между гражданами и властями, а в нашу эпоху теорий заговора подпитывать такие тенденции — последнее, что нам нужно.
Окружающие эти споры сложности означают, что стоящие перед политиками вопросы не станут проще в обозримом будущем. Лучший вариант для нас сейчас — дальше продвигать науку, придерживаться максимальной прозрачности по всем данным и надеяться на то, что люди по собственной воле засучат рукава.