Марис Краутманис в Neatkarīgā пишет о неприятном открытии. Впрочем, об этом открытии мы писали уже два месяца назад. Почему стала возможной короткая, но яркая история успеха Латвии в борьбе с COVID-19. Почему она недолго почивала на лаврах чемпиона по этой борьбе?
История успеха COVID-19 иссякла
Бактерии и вирусы были всегда, пишет журналист. И во все времена существовала одна закономерность – сначала вирус захватывает экономически активные страны и людей. Разрушения велики. Но после этого зараза переселяется в более бедные места и к более бедным людям, где эти разрушения, в конце-концов, гораздо больше.
Здравствовать остаются только местности, которые изолированы от остального мира. Столетия назад, когда чума захватывала всю Европу, оставались островки счастья где-нибудь в польских лесах, куда она так и не пожаловала.
Этим островком счастья до сих пор была Латвия, которая продолжала танцевать и не понимала, почему остальной мир так расстроен. В Китае, Иране, в Италии был полный ужас. Затем в США, Бразилии, Индии. Не было ничего прекрасного в России и во многих других местах.
Столица Испании Мадрид в эти дни закрыта для въезда. Во многих городах комендантский час, как во время войны. Почему в Латвии была такая благодать? Наверное, не было счастья, да несчастье помогло. Экономика Латвии сравнительно неактивная, отсталая, здесь сравнительно мало зажиточных людей, которые ездят по всему миру и привозят домой COVID. В Латвии мало денег, а если мало денег, то мало и движение людских масс.
COVID-19 к нам не приходил не-из-за каких-то дальновидных действий правительства, пишет Краутманис. Как раз наоборот: он не пришел сразу именно из-за того, что политика правительства у нас всегда была беспомощной. Спасибо правительству за это!
Но сейчас уже совсем другая стадия. Коронавирус пришел, и это страшно. Статистика показывает, что он уже добрался и до самых бедных местностей Латвии - до регионов. Вирус свирепствует в Даугавпилсе, Кулдиге и других местах. Счастье, что это не чума.
Но при нашей безжалостной государственной системе здравоохранения и это довольно страшно. Если и без COVID-19 народ стоит в бесконечных очередях к врачам, бывали случаи, когда больные с не менее опасными недугами лежали в коридорах больниц, и ни один доктор к ним не подходил. А теперь еще и коронавирус...
По всему миру люди недовольны ограничительными мероприятиями, направленными на то, чтобы система здравоохранения не была перегружена. Но что нам до другого мира? У нас есть свое правительство и есть его действия.
К сожалению, эти действия очень часто непонятны – не видны их последовательность и целенаправленность. Почему марафон разрешают, но в последний момент отменяют? Почему марафон собирались разрешить, а до этого соревнования по мотоспорту, в которых принимают участие гораздо меньше людей, сразу же пресекли в корне?
Почему нельзя танцевать, а пить можно? Почему до десяти вечера бары могут быть открыты, а потом они должны быть закрыты? Или коронавирус особо активен ночью?
Огромное раздражение вызвало мероприятие Алдиса Гобземса 10 октября, но те же политики, которые теперь яростно поносят Гобземса, перед выборами позволили людям свободно толпиться на улице Тербатас.
Пир во время COVID
Если бы коронавируса не было, что бы ели те бедняжки, которым теперь выделены средства государственного заказа на выполнение всяческих псевдоисследований и подготовки рекомендаций, спрашивает журналист. COVID – это для Латвии процветание. Если бы его не было, потоки денег иссякли бы.
Весной политика Минфина и правительства была не социально ответственной, но социально враждебной. Остальным людям запретили зарабатывать ну кусок хлеба, а помощь выдавали по каким-то неведомым критериям. По принципу, что самый маленький зверек в лесу — не зайчик, а волк.
COVID оказался весьма полезным для правящей коалиции, чтобы она смогла проделать свои маневры, не слушая оппозиции и в условиях, когда и общество мало что видит и понимает. Опять объявлены дистанционные заседания Сейма. Журналисты вынуждены наблюдать за процессом на расстоянии. Понятно, сейчас актуален бюджет, который надо прогнать как можно быстрее и как можно менее прозрачно.
То, что Латвия отстала в смысле распространения болезни, стало возможно благодаря отсталости страны и слабой экономической активности, завершает Краутманис. Есть и такие факторы, как традиции жителей Латвии. Мы можем обниматься и целоваться реже, чем это принято у других народов, что, наверное, хорошо, чтобы инфекция распространялась не так быстро.
Как бы то ни было, теперь история успеха закончилась. Во всяком случае, нет никаких оснований рассказывать пропагандистские сказки о том, что в Латвии самое наиумнейшее правительство в Европе, так как у нас самая маленькая распространенность коронавируса. Там, где сейчас другая Европа, мы уже скоро будем. Господи, сделай так, чтобы не было хуже, чем в других местах!
Все больше признаков "правительствотрясения"
Обозреватель газеты Diena Агнесе Маргевича утверждает, что результаты внеочередных выборов в Рижскую думу заметно изменили объективное политическое влияние коалиционных партий также в Сейме. И теперь количеством мандатов, которые партии имеют в парламенте страны, не отражают истинного положения дел. Не удивительно, что уже вовсю идут разговоры если не о падении правительства, то о его рестарте в новом формате.
Автор приводит целый ряд признаков грядущего "правительствотрясения", зафиксированных за последние дни и недели. Это, например, внезапно изменившееся мнение премьера и нескольких министров насчет политики латвийских банков с принесением в жертву смене курса начальницы Службы финансовой разведки Илзе Знотини.
Это осознанная деятельность министра внутренних дел Сандиса Гиргенса (KPV LV), чтобы провалить инициированный им же самим конкурс на пост главы Госполиции. Это отказ министра сообщения Талиса Линкайтса (НКП) от противоречивого налога на регистрацию автомобилей, от которого сначала поспешила отгородиться его партия.
У министров падчерицы правительства – партии KPV LV – уже давно нет монополии на роль самых критикуемых и высмеиваемых, считает Маргевича. В конце концов, был неколлегиальный "кидок" министра здравоохранения Илзе Винькеле ("Для развития/За!"), которой на заседании правительства в одиночку пришлось отстаивать отмененный Рижский марафон.
Винькеле из самоназванной "либеральной" партии "Для развития/За!" ожесточенно критиковала самая либеральная публика, начиная от гипертрофированных "ковидосознательных", по мнению которых Рижский марафон нужно было запретить, до гипертрофированных сторонников индивидуальной ответственности и свободы, с точки зрения которых запрет марафон противоречит другим мерам ограничения вируса.
А еще было коллективное унижение кандидата от "Нового Единства" на пост судьи Суда Сатверсме Инесе Либини-Эгнере: каждая коалиционная партия внезапно вытащила из шляпы по своему кандидату. Вакансия в суде Сатверсме используется как разменная карта, чтобы выторговать себе выгодное решение других политически-хозяйственных интересов. И этот "конкурс", судя по всему, служил единственно для унижения "старшего брата" правительства – партии "Новое Единство".
Как отмечает журналистка, не проходит и недели, чтобы какой-то министр или правительство в целом не выступили со спорным решением или позицией.
"И в этом теоретически не было бы ничего плохого, если бы все в целом не свидетельствовало о слабости партийной и министерской команды. А если партии так чувствительны в публичной критике, кто мешает для начала пропустить спорные идеи через аналитические центры? Эти партии точно могут себе позволить, поскольку вливают в них рекордно большое финансирование из средств госбюджета" - резюмирует журналистка.
Замок света станет продуктовым складом?
В прошлом выпуске обзора латышской прессы мы писали о требовании латышских журналистов дать им денег, иначе информативное пространство захватят российские СМИ. Латышские писатели и другие деятели культуры пока просто просят — не облагайте наши гонорары повышенным налогом.
Со слезным посланием к министру культуры на Pietiek.com обращается Кристине Улберга, писательница.
"Я пишу вам как простому человеку, не хочу обращаться к безличному чиновнику. У меня дома нет интернета. Телевизора тоже нет. По этой причине сначала о налоговой реформе я услышала от коллег и друзей, которые также являются писателями и художниками. Я смеялась, потому что думала, что это такая шутка. Оказывается, нет.
По-видимому, кто-то хочет если не убить, то по крайней мере очень тяжело ранить культуру в нашей стране, в которой нет ни упорядоченного народного хозяйства, ни поддержки для предпринимателей и еще много чего нет – я не хочу все перечислять. Проще сказать, чего у нас есть. До сих пор была культура, которую не нужно ни развивать, ни поддерживать, потому что она происходит сама по себе.
Люди пишут музыку, книги, лепят, переводят, организуют, потому что иначе их жизнь не вообразить. Цену хлеба можно увеличить до безумных размеров – люди его все равно купят, хотя и съедят меньше. Без хлеба нельзя.
Мы – культурные люди – тоже продолжим создавать. Но что-то обязательно изменится. Качество перейдет в количество, кто-нибудь вообще бросит писать. Насколько мне известно, многие творческие люди не имеют больших семей – мужей, родственников, которые их поддерживают, потому что мы, оказалось, являемся странными интровертами. Правда, у многих художников есть дети, которых они воспитывают одни и одновременно создают свои произведения искусства, чтобы поддержать себя и детей.
Думаю, труднее всего будет в области сфере писательства и изобразительного искусства. Можете ли вы представить, сколько писателю надо будет написать (получить авторские вознаграждения), чтобы можно было по-человечески перебиться да еще и заплатить налоги? Я понимаю, что без конкретики сравнивать не с чем.
Так, если в течение года я пишу одну книгу (что немало), я получаю из стипендий от Государственного фонда культурного капитала - около 3000 евро. Когда книга готова, оплата зависит от издателя, примерно 1000–2000 евро. Если я получу более 430 евро в месяц, мне тут же придется заплатить 138 евро и это не единственный налог. Удержат также подоходный налог, плюс 5% социального.
Кроме того, есть месяцы, когда у меня нет никаких доходов, это создает накопление долгов. Так мы спотыкаясь, падая, униженно добираемся до сегодняшнего дня, дождавшись очередного интересного законопроекта.
До сих пор я содержала двух детей и не жаловалась. Сейчас один из них — совершеннолетний и не живет со мной. Все эти годы я как-то держалась. Я написала книги, которые были признаны, и фонд никогда не отказывался предоставить мне творческую стипендию. И все же, эти, "большие" деньги, бывают всего один, два раза в год. На хлеб насущный выходит, а на счета — нет.
Пером и шваброй
Чтобы доходы были хоть небольшими, но регулярными, я начала работать на Вентспилсском рынке уборщицей и дворником. К сожалению, писательство пришлось отложить в сторону (правда, несколько глав своей последней книги я написала в резиновых перчатках на руках между чисткой горшков и граблением листьев).
Думаю, работа уборщицы и работа министра одинаково трудны. Представьте, что вам придется написать книгу вечером после работы, чтобы у ваших детей была не только крыша, но и еда? Наверное, вы не сможете. Я тоже не могу. От дилеммы – что делать – чистить горшки или писать (за одинаковую плату), выбрала, все-таки, второе. Не потому, что легче, а потому, что писать у меня получается лучше.
У каждого человека в государстве есть свое место. Интересно, что будет, если писатели и министры начнут чистить горшки, а уборщицы станут писать и управляли министерством? Объединить должности и сделать что-то качественное, к сожалению, невозможно.
Моя подруга, писательница Андра Манфелде, чтобы поддержать двух несовершеннолетних детей, в год "штампует" по меньшей мере две книги (да простит она мне мое высказывание). Пока ее штамповка не потеряла качество, но в наших разговорах она признается, что долго так не выдержит, пойдет работать на почту оператором или продавцом. Когда родится и вырастет следующая Манфелде, неизвестно.
Насколько я знаю, у металла может начаться усталость. Он ржавеет и больше не удерживает возложенный на него груз. Человек - тоже такой металл. Только в отличие от куска железа человек может поднять шляпу и отправиться жить в другое место – убирать шампиньоны и забыть о культуре. Может быть, большая, дорогая библиотека когда-нибудь станет продуктовым складом, потому что, возможно, люди в нашей стране будут жить только ради колбасы.
Пять утра. Мне нужно начинать редактировать завершенную книгу, хотя всего Вам я еще не сказала".
