Скажу честно: мне написать эту статью было довольно сложно. Дело в том, что всю массу русскоязычных латвийцев при некотором упрощении можно разделить на две группы. Одну я называю "равноправцами". Это люди, которые основываются на том положении Декларации прав человека, что все люди рождаются равными. Отсюда – равными должны быть и права численно значимых групп этих людей. В конкретной Латвии – латышской и русской лингвистических общин. На этом постулате была более двадцати лет назад основана партия "Равноправие", сегодня известная под названием Русский союз Латвии.
Другой подход исходит из учета сложившегося соотношения сил: латышей больше, русских меньше, любое голосование будет проиграно. Поэтому надо искать некоторое соотношение между интересами, согласиться на определенное неравноправие, чтобы принять участие в управлении тем обществом, которое уже существует. Этих людей я называю "согласистами", и они основали партию "Согласие".
Моя проблема в том, что я убежденный равноправец. А передо мной в этой статье стоит журналистская задача разработать оптимальную стратегию для "Согласия", направленную на достижение его целей.
Сегодняшняя стратегия "Согласия" проста – работа на уничтожение конкурента. Она опирается на огромный перевес в рекламных бюджетах, личную популярность рижского мэра Нила Ушакова и контроль над значительной частью русских СМИ. До сих пор эта стратегия была успешной: РСЛ оказался вытеснен из всех выборных органов, за исключением Европарламента.
Но при этом на уровне Сейма и в значительной части самоуправлений "Согласие" остается партией. Латышские партии готовы идти на самые противоестественные коалиции, лишь бы не брать его во власть. То есть уничтожение соперника оказалось пирровой победой.
Рассмотрим причины этого крушения, остановившись на самом важном участке борьбы – в парламенте. Парадоксальным образом выясняется, что чем больше депутатов у "Согласия", тем слабее оказывается его фракция. Это легко объяснимо: не так много народу в стране занимается политикой, чтобы сформировать сильные фракции. Когда Андрей Мамыкин шел в Европарламент от "Согласия", то за него избиратели голосовали очень активно. Теперь, если его отвергнуть вместе с другими кандидатами от РСЛ, то интеллектуальный потенциал фракции снизится. Двадцатые номера в списках однозначно слабее, чем лидеры. И очень многие депутаты "Согласия" возглавляют рейтинги сеймовских молчальников: они просто не способны участвовать в серьезных политических спорах.
Далее еще более серьезная проблема. Чем крупнее фракция, тем менее вероятно ее попадание в правительство. Потому что идти младшими партнерами к партии, опирающейся на русские голоса, латышские политики не могут себе позволить. Избиратели немедленно обвинят их в предательстве национальных интересов.
Впрочем, для попадания в правительство есть еще более серьезная проблема. "Согласие" утверждает, что не является русской партией. Над этим утверждением все смеются - а за кого же тогда голосуют русские избиратели? Если бы была другая русская партия, то легко было бы показать на нее пальцем: вот они представляют нелояльных русских! А мы вполне правильные, нас надо взять в правительство – смотрите, в наших рядах так много латышей.
Последнее утверждение и так широко используется "Согласием", но, к сожалению, уместно только перед выборами. После выборов оказывается, что латышские кандидаты в депутаты не проходят. А если проходят, то такие, за которых голосует именно русский избиратель. Например, бывший комсомольский лидер Янис Урбанович или бывший советский офицер Янис Адамсонс, сыновья бывшего "врага народа" Альфреда Рубикса.
Я вовсе не утверждаю, что русские избиратели специально вычеркивают латышских кандидатов из списков "Согласия" - хотя таких от выборов к выборам все больше, проходят в основном русские кандидаты. Просто избиратель ставит плюсики тем, кого знает. По статьям, через знакомых, просто фамилия ассоциируется с чем-то или кем-то.
И русские кандидаты получают плюсики от русских избирателей, латышские – от латышских. Русских избирателей больше – проходят только русские кандидаты. Если русских избирателей станет меньше, то доля латышских возрастет, а значит, от партии пройдут и латышские политики.
Более того – если в Сейме появится активная и последовательная русская партия, то у "Согласия" станет просто больше латышских избирателей. Возьмем условного Яниса, которого привлекла программа этой партии, говорящая о необходимости неких перемен. Но рядом с ним работает неприятный ему Вася. Он собирал подписи при референдуме за русский язык, восхищался присоединением Крыма и голосует за Жданок на выборах Европарламента. А на парламентских – за "Согласие", потому что РСЛ может не пройти. Захочет ли Янис голосовать за ту же партию, что и Вася? А если РСЛ со всеми своими сторонниками уйдет из "согласистского" электората, то часть их займут вот такие Янисы.
Попробуем сосчитать оптимальное количество депутатов от обеих партий вместе. Сегодня РСЛ в Сейме не представлен, он получил на прошлых выборах менее двух процентов голосов. А число русскоязычных избирателей мы можем оценить по голосованию за русский язык, благо оно прошло при максимальной мобилизации обеих сторон – нас 25%. "Согласие" получило на выборах 23% голосов – все сходится. Значит, латышей среди избирателей этих партий практически не было либо их число компенсировалось нелатышами, голосовавшими за прочие партии.
А теперь предположим, что РСЛ получил бы десять мест. Тогда у "Согласия" было бы не 24 места, а около 20: часть ушедших русских избирателей была бы заменена латышскими. Оно стало бы не крупнейшей партией, а третьей по величине ("Единство" – 23 места, Союз зеленых и крестьян – 21). Следовательно, две крупнейшие латышские партии могли бы выбирать – кого взять третьим партнером в коалицию: либо "Согласие", либо Национальное объединение. У "Согласия" мест больше, а аппетитов меньше – например, оно бы вряд ли настаивало на министерстве юстиции, которое прикрывает жульничество администраторов неплатежеспособности, связанных с националистами. Зато на "согласистов", готовых на все ради вступления в правительство, можно было бы повесить и заведомо непопулярные сферы вроде здравоохранения или соцобеспечения.
Я вовсе не считаю, что такое правительство было бы намного лучше нынешнего. От "Согласия" потребовали бы взамен многих идеологических уступок, и они на них бы, извините за тавтологию, согласились: и признание "оккупации", и отказ от празднования 9 Мая, и жесткую риторику в отношении России. Но уж на такую гадость, как школьная реформа Шадурского, власть пойти бы не смогла – на какой-то учет собственных интересов претендует и младший партнер.
Разумеется, оппозиционеры из РСЛ резко критиковали бы власть. И часть избирателей от "Согласия" бы оттянули – перед этими выборами могли бы рассчитывать на 15 мест. А "Согласие" за счет латышей, которые увидели бы, что оно не так уж страшно – мест на 18. И все больше этих мест занимали бы латышские политики, и все увереннее партия чувствовала бы себя в правительстве...
Получается парадоксальная картина: сегодня избирателю "Согласия", который желает, чтобы партия реализовала свои планы через попадание в правительство, следует голосовать за РСЛ. Иначе возможен перебор. Как и в карточной игре, он приводит к поражению.
Но почему бы партиям не затеять совместную игру, нацеленную на оптимальное число депутатов от каждой? Я вижу две трудности. Одна – частная и субъективная: те самые беспомощные политики-"согласисты" из третьего десятка популярности. Это для партии в целом потерять их не страшно, а для них самих это утрата приятной высокооплачиваемой работы. Равно как и для их помощников и консультантов. И если в Сейме эти люди бесполезны, то во внутрипартийных интригах они искушены. И сделают все, чтобы нацелить свою партию на уничтожение РСЛ, потому что иначе им в Сейм не попасть.
А вторая выглядит парадоксально, но сразу все объясняет. Руководству "Согласия" в Сейме вообще ничего не нужно. Ему хорошо и удобно в думах больших городов с их бюджетами, которые так сладко пилить. А Сейм – это прикрытие, показывающее избирателю, как велика и влиятельна партия. И потому надо обещать, что мы попадем в правительство – народу такие обещания нравятся. А еще больше они нравятся депутатам, для которых решение задачи очередной раз по уважительной причине переносится на четыре года. И эти годы они проживут сытно...
И вот что получается. Я написал статью на тему – как бы действовал, если бы был "согласистом". И в результате пришел к выводу, что мне быть "согласистом" никак невозможно. Потому что противно.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
