Как известно, Латвия ведет неравный бой с большими языками. Русский повсеместно ограничивают и вытесняют из образования и всех сфер жизни. Русскоязычные жители не по своей воле посажены в окопы на передовой этой войны. Их задача — забыть родной язык, начать говорить и думать на государственном и по-государственному.
Измена в тылу
Главнокомандующий — президент Латвии Эгилс Левитс — на презентации десятого тома книги "Язык и государство" сказал, что все жители Латвии, исходя из статуса государственного языка, обязаны знать и использовать его.
И тут — сигнал тревожной трубы из тыла — измена!
Знакомая журналист, хорошо знающая языки и подрабатывающая переводчиком, поделилась своими наблюдениями.
"В последнее время, находясь в центре города, посещая магазины, заметила следующую закономерность: латышские подростки все чаще говорят между собой на английском языке. Вот стайка продавщиц в торговом центре троллят пожилую покупательницу. Вот у памятника Свободы латышские школьники шпарят по-английски или - обильно сдобрив родную речь английскими словами типа It`s very cutе kleita.
Может сложиться впечатление, что среди молодежи говорить на родном не модно, не стильно, провинциально, а, может быть, даже стыдно.
Молодость моя загугленная
А вот крик души писательницы Лианы Ланга в Latvijas Avīze. Она начинает несколько издалека, рассказывая, что мама привела к педиатру трехлетнюю дочку-непоседу.
Чтобы ее успокоить, доктор вручил ей книжку. Каково же было изумление взрослых, когда ребенок стала водить по странице пальцами, делая характерные движения, чтобы увеличить картинку. А когда попытки не увенчались успехом, бросила книжку на пол.
В том же кабинете восьмимесячная девочка потянулась к маминому мобильному, хотя перед ней вывалили кучу игрушек. В другой раз подросток, которого доктор попросил описать симптомы болезни, впал в ступор. Не в состоянии словами рассказать, что у него болит, он нашел похожую картину болезни в Google и дал почитать доктору.
Далее Ланга приводит в пример латышскую школу. Там никто из учеников седьмого класса не смог пересказать основную мысль, заложенную классиком Янсом Райнисом в своего "Золотого коня". Слишком сложно. И это на уровне сказки!
Ду ю спик лэтвиен?
Мама трех подростков поделилась, что из ее детей только один получился латышом (ходит в театры, читает книжки на латышском, интересуется национальной культурой), двое других живут в англоязычной среде. Со своими сверстниками говорят по-английски, на нем и читают.
Недавно в той же газете учительница латышской школы жаловалась, что на переменах школьники между собой говорят на английском.
И уже теперь, продолжает Ланга, есть семьи, где со своими латышскими мамочками дети говорят на языке Шекспира и Бориса Джонсона.
В свою очередь их дети, скорее всего, на латышском языке больше не будут говорить вообще. Язык станет собственностью маленького латышского племени, будет практиковаться на кухне, в лугах и на чердаке.
В связи с цифровой революцией мы переживаем радикальные изменения и необъятное ускорение, пишет Ланга.
На карту положен латышский язык, и на государственном уровне необходимы мероприятия по укреплению патриотизма и понимания значения родного языка. Вопрос государственного языка нельзя оставлять на самотек, притворяясь, что все будет регулироваться само собой, а волна английского языка - это временное явление.
Важно услышать, что говорят лингвисты об этом вопросе. В своем маленьком городе автор часто слышит латышских подростков, разговаривающих по-английски.
Понимать языки хорошо. Но не идет ли все к тому, что латышский язык сохранится только в документах и книгах, изданных в символических тиражах? Что будет через двадцать лет с написанным на нашем латышском языке культурным наследием, кому оно будет нужно?
Особенно тревожат те десять томов под названием "Язык и государство". Похоже на символическое надгробие.
А отдуваться русским
Так что, собственно, происходит в этой стране? Получается, что русских детишек заставляют пожертвовать своим родным языком ради того, чтобы латышский язык и нация, для которой он является родным, жили в веках.
А сами латыши, вернее их молодое поколение, решили ретироваться в то время, как русские остались в окопах одни. Нет, мы, конечно, благодарны за доверие и вполне осознаем возложенную ответственность, однако не гарантируем райнисовскую чистоту латышского языка, если радеть о ней останемся мы одни. Тем более что русскоязычные подростки в этой стране даже больше мотивированы учить английский, чем латышские.
Недавно в Сейме депутат от Национального объединения Янис Домбрава поспорил с депутатом Гобземсом, которой выступал за завоз дешевой рабочей силы из третьих стран.
Он сказал, что хотел бы дождаться дня, когда господин Гобземс вызовет электрика, а электрик, который придет, будет говорить только на каком-нибудь языке туарегов, и придется ему объяснять, что необходимо сделать.
Перспектива действительно неприятная. Но Домбрава все-таки показывает себя неисправимым оптимистом. Он не допускает мысли, что через пару десятков лет и в Сейме Латвии будут широко представлены жители третьих стран, которым депутат дал собирательное имя "туареги". И хорошо еще, если все они будут говорить по-английски...
