РИГА, 3 авг — Sputnik. Александр Малнач. В Риге вновь побывал и выступил перед многочисленной аудиторией клуба "Культурная линия" известный теоретик и историк русской литературы и культуры, профессор Александр Николаевич Ужанков. Темой встречи явились русское самосознание и русская цивилизация.
Александр Николаевич православный человек. Его научные взгляды не только не расходятся с религиозными, но прямо из них вытекают. Личный религиозный опыт определяет мировоззрение профессора Ужанкова, а основная сфера научных интересов - словесность Древней Руси, служит точкой зрения, с которой он смотрит, как на русский литературный процесс, так и на ход и смысл русской истории в целом. Надо признать, картину перед слушателями он нарисовал впечатляющую. Выдержали не все.
Ум за разум
Коснувшись "базовых вещей", профессор Ужанков, по его собственным словам, вручил нам ключи от русской литературы. А начал он с интриги.
"Поскольку я живу в Древней Руси, на все, что происходит позднее, я смотрю с позиции древнерусского человека, и тогда открывается нечто иное при взгляде на русскую литературу, нежели глядя на нее из XX и XXI века, - сказал профессор Ужанков. - С тех пор мы многое потеряли. Например, всем известное выражение "ум за разум зашел". А что оно значит, никто не скажет, потому что мы потеряли многие смыслы. У нас у всех ум за разум зашел".
По словам Ужанкова, древнерусская словесность (в советское время меня учили, что это древнерусская литература, но я не употребляю такого термина) проистекает из Евангелия. Самое любимое писательское Евангелие, - это Евангелие от Иоанна. "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог" (Ин 1, 1). Его наизусть знал Достоевский. Не зная Евангелия от Иоанна, вы не поймете ни одного романа Достоевского, созданного после каторги и ссылки.
Древнерусская словесность анонимная, ибо все что писалось тогда, писалось по благодати, исходило свыше. Ни один древнерусский книжник, или "списатель", как они себя называли, не мог, не имел права поставить своего имени под тем или иным произведением, поскольку это не его, это дано свыше. Поэтому нам сегодня так трудно найти автора "Слова о полку Игреве", шедевра древнерусской словесности. Поэтому мы не знаем крупнейших писателей XVI века, XV века, не говоря уже об XI веке.
Но некоторые имена я назову: Илларион, первый русский митрополит Киева, автор "Слова о законе и благодати", в котором впервые была сформулирована "русская идея"; преподобный Нестор, монах Киево-Печерской обители, автор "Повести временных лет"; Феодосий Печерский, игумен Киево-Печерского монастыря, Владимир Мономах, митрополит Кирилл Туровский. Все они канонизированы, а это значит, что первые русские писатели - святые. Ни одна литература мира не имеет такого духовного основания, как русская литература.
Западноевропейская литература основана на Античности, на языческой, светской литературе. Эпоха Возрождения - это возрождение Античности с теми ценностями, которые были в древней Греции и Риме. Русская литература начинается с другого, с осмысления Священного Писания (христианство - это письменная религия), и поэтому основной темой для русских писателей было спасение души, ибо душа бессмертна.
Человеческая жизнь - это мгновение между двумя вечностями, краткое выпадение из вечности, как предшествующей жизни, так и следующей за нею. Поэтому нужно говорить и думать только о том, что имеет значение в вечности - о душе. Вся древнерусская словесность с XI по XVII век, имеет одну центральную тему - спасение души. Нет ни одного творения, включая "Слово о полку Игореве", которое нарушило бы это правило.
В 40-е годы XVII века на Руси происходит секуляризация (обмирщение) сознания (в Западной Европе это происходит уже во второй половине XIII века). Мирское (светское) сознание допускает возрождение образцов Античности. Религиозное сознание этого не приемлет.
В предисловии к "Повести о Петре и Февронии" Ермолай-Еразм пишет, что Господь сотворил человека по своему образу и подобию, а образ Божий в человеке - это его душа, и как трехипостасен Бог, так трехчастна душа; она состоит из ума, соответствующего Богу-отцу, слова (Иисус Христос - воплощенное Слово) и духа, соответствующего Святому Духу. То есть ум в понимании древнерусского человека - это часть души, духовная сущность. А где находится душа? В сердце. Значит, в сердце находится и ум. А что у человека в голове? Рацио - сознание, рассудок, разум (розмысл по-древнерусски).
В Древней Руси ум главенствовал над разумом. Древнерусский человек был умным, а мы с вами разумны. И можно четко сказать, когда ум зашел за разум? В 40-е годы XVII века, когда начинается секуляризация сознания. А ум плюс разум приводит к мудрости. Мудры старцы в монастырях.
Русская идея
Что является ключом к пониманию русского самосознания и русской цивилизации, поставил вопрос профессор Ужанков. И сам же ответил.
По словам профессора, все национальности в русском языке выражены именем существительным, кроме самих русских, у которых национальная принадлежность выражена через прилагательное. Не странно ли? Русский - прилагательное. К чему же он прилагается?
"В Древней Руси было понятие "Русская земля" - земля, на которой развито православие, а русские - это те, которые живут на этой земле. То есть, русские - это православные. Русские - это понятие не национальное, а конфессиональное. Я подробно разбираю этот вопрос в статье "Русь" и "Русская земля" в мировоззрении древнерусских книжников XI-XV вв.", - говорит Ужанков.
Таким образом, "русская идея" оказывается не столько идеей национальной, сколько конфессиональной. Русская идея точно также, как и христианство, не различает национальности. Для русских нет ни эллина, ни иудея. В "Слове о законе и благодати" митрополита Иллариона (1038 год) сказано, что предназначение Руси - хранить православие до страшного суда.
Средневековое русское сознание было эсхатологическим. На историю смотрели через призму конца света и страшного суда. Конца света ждали в 7000 году от сотворения мира в пересчете на библейские дни (по Писанию, день как тысяча лет, тысяча лет как день; семь дней: шесть дней творения и седьмой день - выходной; итого 7000 лет). Но если переводить в летосчисление от Рождества Христова, то 7000 год от сотворения мира оказывается 1492 годом новой эры (7000 – 5508), а это год открытия Америки. Ждали конца света, а открыли Новый свет...
Православное царство
"Конец света не наступил, но русская идея от этого не поменялась, - продолжил профессор Ужанков. - Как русские от неё отступают, приходит беда. В XIII веке пришли монголо-татары и 200 лет вразумляли русских. Вразумили, поднялась духовность. В начале XVI века происходит формирование нации и национального государства - Московского государства".
Профессор, отметил, что русское государство - это православное государство. Верховный правитель Московии берет себе титул царя, а не императора или короля, как в Западной Европе и Византии. В понимании русского человека, мир дольний (земной) был отражением мира горнего (небесного), и царь земной был отражением Царя небесного. Царь проходил через обряд миропомазания.
Монарх воспринимался иначе, чем обычный человек - как носитель власти от Бога. И история в Древней Руси осмыслялась как развитие божественного помысла о народе во времени до страшного суда. Все летописи так писались.
Но в конце XV века как по мановению волшебной палочки прекращается общерусское летописание. Иван Грозный попытался его реанимировать, но безуспешно. Появилось православное царство - место общего спасения русских, и вместе с тем появляется новая идея - Москва есть третий Рим ("Два Рима падоша, третий стоит, а четвертому не быти...").
Московское царство выступает хранителем истинного христианства, не искажённого папизмом. В середине XVI века Московия была единственным независимым православным государством, и, разумеется, не самому юному Ивану Васильевичу пришла в голову идея венчаться на царство.
Обряд венчания на царство состоялся в 1547 году, но долгое время Иван IV именует себя царем только во внутренних документах, а в общении с другими странами продолжает себя именовать государем. Европейские правители не признали за ним титул царя. И только с 1562 года в переписке Ивана Грозного с Западной Европой появляется титул царя, поскольку в 1561 году он получил грамоту, составленную от имени Константинопольского собора, во главе с патриархом Иоасафом II, в которой греческие иерархи единогласно благословляют русского великого князя Ивана Васильевича на царство.
Да, под грамотой стоит подпись патриарха, 32 митрополитов, 1 архиепископа и 3 епископов. Но профессор Ужанков умолчал о том, что Иоасаф II в действительности церковного собора не проводил и подписи иерархов церкви подделал. Однако сделанного не воротишь, сама грамота подлинная, и вслед за Иваном Грозным профессор Ужанков считает сей документ актом признания царского титула за московским государем со стороны православного мира.
Так у Москвы появляется новая миссия, и встаёт вопрос об открытии в Москве патриархии, пятой по счёту, что и состоялось в 1589 году. Близость сакрального и мирского начал в Древней Руси нашло отражение в ее гербе, как и в гербе Византии - двуглавый орел: одно тело о двух головах, как символ светской и духовной власти, подчеркнул профессор Ужанков.
Прерванная миссия
Так, по словам профессора, было на протяжении всей русской истории, пока Петр I не приступил к строительству новой империи по образцу западных. Он строил светскую империю, забывая о духовности. В 1700 году Петр отказался от выборов нового патриарха, а в 1703 году основал новую столицу, и с тех пор все революции происходили в Петербурге, хотя и находили свой отголосок в Москве. Светская власть довлела над властью духовной.
В XIX веке Николай I будто бы осознал это противоречие и через доктрину официальной народности ("Православие. Самодержавие. Народность") якобы вернулся к русской идее. Николай II уже готов был воссоздать патриаршество, но окружение его не поняло, слишком светским оно было для этого. Патриаршество возродилось только при советской власти.
И тут в явном противоречии со сказанным ранее, профессор Ужанков ограничил период секуляризации и уничтожения православия ХХ веком, увязав эти процессы с политикой большевиков, которые, по его словам, теснили веру, чтобы расчистить место для идеологии. По мнению профессора Ужанкова, этот период закончился архиерейским собором 2000 года и канонизацией новомучеников московских, тех "людей, святых, которые в ХХ веке воссияли и собственно удержали православие".
"Собор проходил в храме Христа Спасителя в Москве, стояло лето, два знойных дня, а над храмом из маленького лёгкого облачка соткался крест, и вот сколько длились заседания собора, столько висел над храмом этот крест, - поведал профессор Ужанков. - С 2000 года мы возвращаемся в свое отечество, в ту самую русскую цивилизацию, основу которой составляет православие".
Четыре ее краеугольных камня составляют вера, церковно-славянский язык (язык Божественной литургии), история, которая учит патриотизму, и, наконец, культура, особенно литература. Понятие Святой Руси возникло в XVI веке, но относилось к домонгольской Руси. И это обилие русской духовности, которое вместе с памятниками древнерусской словесности открыли русские романтики в XIX веке, становится духовной пищей всех русских писателей. И если история - это развитие Божественного промысла о народе, то любое классическое произведение, будь то Пушкин, Лермонтов, Гоголь или Достоевский, показывает Божественный промысел о человеке.
"Вечная идея будущей шинели"
В качестве примера того, как с неправославных позиций бывает невозможно понять русскую классику, профессор Ужанков привёл повесть Гоголя "Шинель".
"Белинский называл "Шинель" гениальным произведением и обещал написать на него рецензию; трижды обещал, да так и не написал - не по зубам. Атеист Белинский не смог оценить это произведение", - сказал Ужанков.
По словам профессора, Гоголь не сочувствует Акакию Акакиевичу и не пытается вызвать сочувствие к нему у читателя.
"Все повторяют за Белинским, что Гоголь вывел тип "маленького человека", но писатель здесь не обобщает, он рассказывает историю одного чиновника, который сидит на своем месте в некоем департаменте, в одном и том же чине ("вечного") титулярного советника, поскольку для продвижения по службе требуется высшее образование, которого у Акакия Акакиевича нет и не будет. Этот гоголевский персонаж ни в чем не знает роста", - продолжает профессор.
Далее Гоголь вводит читателя в материальные обстоятельства своего персонажа, кои позволяют ему каждый день есть мясо ("говядину с мухами"), но не сменить худой верхний гардероб. Решившись скопить на новую шинель, Акакий Акакиевич экономит на всем и даже "приучился голодать по вечерам". И у Гоголя там есть гениальная фраза, говорит профессор Ужанков, ради которой можно было написать эту повесть: "Но он питался духовно, нося в мыслях своих вечную идею будущей шинели".
"Вечную идею не будущей жизни, а будущей шинели. Вот эта "будущая шинель" есть у каждого: у кого-то квартира, у кого-то "Мерседес". "Идея будущей шинели" - материальная идея, которая будет существовать столько, сколько живет человечество. И Гоголь показывает от чего готов отказаться человек ради осуществления этой материальной идеи", - считает Ужанков.
Но "хитрый Гоголь" обнаруживает накопления у "бедного" Акакия Акакиевича, а потом подбрасывает ему премию на праздник, которая вместе с накоплениями практически покрывает расходы на новую шинель. Бог послал.
"А в Евангелии сказано "Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут..." (Мф 6, 19–20). И что происходит с шинелью Акакия Акакиевича в первые же сутки её существования? Воры её похитили точно по Евангелию", - говорит профессор.
Ужанков продолжает: "Акакий Акакиевич же через три дня слёг и умер. Но потом по Петербургу поползли слухи, что появилось привидение, которое сдирает шинели. А почему такое продолжение у Гоголя? А потому, что я не до конца Евангелие процитировал, а в нём говорится: "...Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше" (Мф 6, 21). А что у нас в сердце? Душа. Значит, где душа Акакия Акакиевича осталась? В шинели. Поэтому он и возвращается сюда, так крепко он прилепился к "идее будущей шинели".
Таким образом, "Шинель" Гоголя - это художественная иллюстрация евангельских слов, как и любое другое классическое произведение русской литературы. Если мы этого не видим, это наша беда. Но русские писатели сделали все для того, чтобы мы это увидели, чтобы происходило наше духовное совершенствование, чтобы мы росли духовно, не превращались в Акакия Акакиевича.
Делить нечего
Пришел черед вопросов из зала. Кто прав в споре о праве считаться наследником общего исторического прошлого, Москва или Киев, первым делом спросили профессора.
"В прошлом существовали понятия "Русь" и "Русская земля". Понятие "Украина" в Х веке не существовало. Лексема "Украина" в значении "окраина" в летописи впервые встречается в 1187 году и употребляется в отношении русских земель, а Русская земля - это православная земля. Когда "Повесть врееменных лет" (вре́менных в противовес вечности, т. е. до страшного суда) называет Киев матерью городов русских, то это не только русская калька с греческого слова "метрополия", но и местоположение первой русской церкви, откуда будет распространяться православие. Если мы посмотрим на родословную первых русских князей, то среди них украинцев нет. Понятия об украинцах тогда еще не было", - рассказал профессор.
По мнению Ужанкова, когда говорится о крещении Руси, то подразумевается крещение всего населения огромной территории Киевской Руси, а не какого-то конкретного племени или народа. С этим тезисом далеко не все историки согласятся. Так или иначе, по словам профессора, делить Москве и Киеву нечего: "Это единое ядро, единое целое. В церковном плане сохранение единства Киевской митрополии с Московским патриархатом исторически абсолютно оправдано".
"Вы присели, мы стоим"
Противоречивым мне показался тезис, что сам факт принадлежности к русской культуре чуть ли не автоматически привносит в творчество таких писателей, как Тургенев и Л.Н. Толстой, один из которых был убежденным атеистом, а другой конфликтовал с православной церковью, христианскую проблематику. Если без оговорок согласиться с этим утверждением профессора Ужанкова, придется признать, что и все прочие русские писатели, все без исключения, возделывали и продолжают возделывать ниву православной духовности. Ведь все они "читали Пушкина и Гоголя", как сказал Ужанков о Тургеневе.
Как бы то ни было, на примере "Бедной Лизы" Карамзина", "Анны Карениной" Толстого и "Преступления и наказания" Достоевского профессор Ужанков показал, как русские писатели изучали путь греха, описывая все его пять стадий чуть ли не в полном соответствии с теорией греха, разрабатывавшейся в святоотеческой литературе.
"И с тех пор русская идея не изменилась, поскольку не изменилась суть православия, - считает профессор Ужанков. - Как некогда ответил Иван Грозный католикам: вы присели перед Богом, а мы как стояли, так стоять и будем. Значит охранение православия остается сутью русской идеи. Для светского государства это абсолютно не подходит. Для светского государства идею надо придумать, а она не придумывается. Для меня как для человека православного с лихвой достаточно православной идеи, питающей все и вся. А принять или не принять ее - это дело каждого".
Построение Царства Божьего на земле - коммунистическая идея, по мнению профессора Ужанкова, и она не может стать руководящей.
Царство Божие на земле - это рукотворный рай. Дескать, мы сами боги, мы сами построим. Есть несколько фаз развития русского самосознания. Первая - с принятия христианства до конца XV века, когда господствовал теоцентризм, в центре мироздания стоял Бог. Отсюда обратная перспектива русской иконы: Бог из центра мироздания смотрит на человека, стоящего перед иконой, на нем сходятся лучи Божьего взора. С конца XV века начинается антропоцентрическая фаза, когда в центр вселенной встал человек, развивается публицистика, каждый автор подписывает свое творение. Но очень скоро, уже с 40-х годов XVII века и по настоящее время утверждается эгоцентрическое мировоззрение ("Я памятник себе воздвиг нерукотворный..."; "Я, гений Игорь Северянин..."). В центре вселенной стоит "я", а до чужого мировоззрения никому нет никакого дела.
Правда, осталось непонятным, почему для профессора Ужанкова коммунистическая идея есть продолжение и развитие эгоцентрического мировоззрения, а не его отрицание и снятие, во многом роднящее ее с идеей православия. Но по словам профессора, Царство Божие на земле невозможно, поскольку на земле есть грех. Надежды ученого устремлены к миру горнему, к миру вечному, где нет греха. Впрочем, он не отрицает того, что и мир дольний подлежит усовершенствованию, но это путь духовного возрастания через девять монашеских чинов, соответствующих девяти чинам ангельским.
Путь указан, но по нему пойдут единицы, а мы будем пребывать в том мире, который переделать не можем. Поэтому мы будем приспосабливаться к нему. Коммунистическая идея - она не русская. Идея построения коммунизма европейская ("Призрак бродит по Европе - призрак коммунизма"). Потому что европейский мир эвдемонический, он направлен на построение земного счастья и благополучия. Протестантская этика прямо нацеливает человека на жизненный успех. Русская идея - идея сотериологическая, а сотериология - это учение о конце света и спасении души. Западный мир сосредоточен на материальном, а идеал Древней Руси в святости. И в современной России он тот же самый - святость. Его никто не отменял.
Как стать святым? Очень просто. Прежде всего нужно быть воцерковленным человеком и жить по законам церкви: посещать храм, часто причащаться, соблюдать посты и не грешить, т. е. исполнять все 19 заповедей: десять ветхозаветных и девять новозаветных.
Невозможно в одной статье коснуться всех затронутых во время встречи вопросов и передать все ответы. Не со всем сказанным можно и нужно сразу же согласиться. Что-то требует проверки и перепроверки, как, например, приведенные ученым цитаты. Но такая работа не противоречит основному содержанию русской идеи по Ужанкову, ибо эта работа духовная. Она способствует духовному росту человека, питая не только его разум, но и ум сердца.
