Депутат и историк от Нацобъединения считает, что русскоязычные — не дураки и не хотят возвращения Латвии в Россию, их план гораздо коварнее. Культура и традиции доносов в Латвии имеют давние корни — так ли нужен закон о защите информаторов? Трогательный рассказ о том, как умирают провинциальные аптеки.
Разоблачение: почему русские не хотят обратно в Россию
Газета Neatkarīgā Rīta avīze взяла интервью у депутата от Национального объединения Эдвинса Шноре. В частности, разговор зашел о том, зачем Латвии гнать из страны своих русских, если рабочей силы не хватает, и хотят ли эти самые русские возвращения Латвии в Россию.
"Во имя свободного передвижения рабочей силы мы позволили выехать из страны примерно полумиллиону латвийцев. И одновременно мы призываем русскоязычных отправляться на свою этническую родину. Скоро будет так, что вообще некому будет работать. Тогда будем ждать иммигрантов с юга?" — интересуется корреспондент.
Политик отвечает, что не согласен с тезисом, будто бы приезжие способны поднять экономику принимающей стороны, что прибывают не только рабочие, но и архитекторы, лидеры бизнеса и так далее. А что касается иммигрантов из бывшего СССР, то способствование их выселению это в основном вопрос безопасности.
Политику по долгу службы приходится ездить по латвийским городам и весям. Как народ относится к иммигрантам? В основном негативно. Тема миграции очень чувствительно еще со времен Советского Союза. В стране, где коренных жителей всего миллион, это вопрос выживания нации.
Образование в большей части школ нацменьшинств — на русском. В Латвии нередко можно столкнуться с проблемами при трудоустройстве, не зная русского. Поэтому народ и обеспокоен перспективами миграции. Поэтому о латвийском опыте надо громче говорить на уровне ЕС.
Как же быть с призывами уделить в СМИ больше внимания передачам и статьям на русском языке, создать особый канал общественного СМИ? Здесь, по убеждению политика, ситуация парадоксальная. Получается, что "чем более русская Латвия — тем она более безопасная", так что ли? В советской Латвии все было русским и у России не было повода, чтобы вторгаться в нее, для того чтобы защитить здесь своих "русскоязычных". Русские тогда были полностью удовлетворены.
Шноре говорил с русскими, "которые на нашей стороне". И их мнение категоричное: новый канал на русском создавать нельзя! А если в России поменяется власть и придется этот канал закрывать? Тогда ведь начнется: смотрите — хотят закрыть наш, русский канал! И вообще, кому он нужен?
Хотят ли русские, чтобы Латвия присоединилась к России? Опросы показывают, что нет. Они ведь не дураки, они не хотят оставаться провинцией агрессивной России. Они хотят, чтобы здесь была русская Латвия. Чтобы Латвия была в ЕС, чтобы здесь были евро, порядок и чистота, но одновременно чтобы все было по-русски! Именно это наибольшая угроза Латвии в нынешней геополитической ситуации — русская Латвия.
В то же время, говорит Шноре, Путин всегда использовал карту "спасения соотечественников", чтобы вторгаться в соседние государства. И с помощью СМИ кое-кто пытается эту ситуацию усугубить. И это в обстоятельствах, когда Латвия остается страной с наибольшим удельным весом русскоязычных в мире, за исключением самой России.
Публицист: СССР давно нет, но стукачи из Латвии никуда не исчезли
Публицист Агрис Лиепиньш в газете Latvijas Avīze поднимает вопрос о готовящемся законе, призванном защитить тех, кто доносит властям о беззакониях, действуя в интересах общества.
По-латышски такое лицо называется trauksmes cēlējs (буквально "бьющий тревогу"). Адекватно перевести это понятие на русский трудно. Ну не доносчик же. Ладно, пускай будет информатор. Так вот, ему, информатору, согласно законопроекту, будут предоставлены анонимность и защита от преследований.
Созрело ли латвийское общество для такого закона, очистилось ли от темного прошлого? Глядя на затянувшуюся историю с мешками КГБ, создается впечатление, что еще рановато, что с принятием поправок Латвия откроет ящик Пандоры.
"Куда подевались те негодяи, в том числе и часть латышского народа, которые в 1940 году сдавали своих соседей советской оккупационной власти, чтобы потом занять дома высланных?— спрашивает Лиепиньш. — Куда делись те соотечественники, которые писали доносы в парткомы, исполкомы и другие компетентные органы все 60-е, 70-е и 80-е годы? В том числе, конечно, в интересах общества".
Как расценивать пожелтевший листок послания трудового коллектива парткому, в котором говорится: "Сообщаем, что во вторник, среду и пятницу товарищ Лиепиньш уже в три часа уходил с работы, чтобы отправиться на свою строящуюся дачу. Просим выяснить, как это согласуется с моралью строителя коммунизма и на какие средства строится дом в Пленьциемсе".
Внизу листка — две латышские фамилии, а упомянутый товарищ Лиепиньш — отец автора, публициста Агриса Лиепиньша.
"Это были семидесятые — никакого вам Сталина. В материалах говорится, что часть цемента отец приобрел на стройке у рабочих в обмен на твердую советскую валюту — водку. Щебенку — так же. Почему не в магазине? В магазине таких вещей просто не было, — напоминает сын жертвы доноса. — Говоря сегодняшним языком, налицо приобретение материалов без уплаты налогов в условиях полного дефицита. Trauksmes cēlēji написали письмецо, отца выкинули с работы, все как положено".
Аптеки на селе – на грани исчезновения
Как только начнет першить в горле, заболит голова или начнется какая-то другая хворь, мы первым делом спешим в аптеку, где фармацевт посоветует какой-нибудь безрецептурный медикамент. Хорошо, если аптека рядом. У горожан такая возможность есть, а сельским жителям приходится ехать за медикаментами в город, пишет региональная газета "Латгалес Лайкс". В Даугавпилсском крае только в двух волостях еще работает аптека, одна из них — в Калупе.
Грипп сейчас в разгаре, но в калупской аптеке тихо. Ее заведующая Элеонора Байка говорит, что сельчане закалены и в этом году гриппом особо не болеют. Но нехватка посетителей связана не только с крепким здоровьем жителей, а и с тем, что людей в округе становится все меньше.
"Раньше было регулярное автобусное движение, за медикаментами приезжали клиенты из Ликсны, Ваболе и Дубны, даже из прейльской стороны", — вспоминает заведующая. К тому же сети городских аптек могут предложить скидки, а в сельских аптеках эти возможности ограничены.
Раньше люди больше покупали витамины, сейчас почти не покупают, потому что нет денег. У аптеки сформировался свой круг клиентов, они приходят регулярно, в основном это пенсионеры. Постоянными клиентами являются обитатели пансионата.
По выходным аптека закрыта, но когда-то она открывала свои двери во время мессы в костеле, и многие посетители богослужения собирались здесь и погреться, и лекарств купить. Теперь даже по праздникам людей мало.
Видя ассортимент покупаемых медикаментов, Элеонора может сделать вывод, что главные проблемы у людей — это болезни костей, мускулов и суставов, а также заболевания сердца и сосудов, высокое давление, риск инсульта и инфаркта. И от этих болезней страдают не только пожилые люди.
Фармацевт, проработавшая на одном месте 40 лет, рассказывает, что 15 лет назад пришло испытание — был принят закон, который заставил руководителей аптек обязательно иметь высшее образование. Элеонора была вынуждена поступить на платное заочное отделение Рижского университета им. Страдыня и в течение пяти лет каждые выходные ездить в Ригу. Как только диплом был получен, закон отменили.
"Оказывается, в округе, где количество жителей меньше 4 тысяч, можно руководить аптекой и без диплома вуза", — говорит Элеонора.
Фармацевтика за это время претерпела большие изменения. Элеонора Байка говорит, что раньше работать было интереснее, потому что сами готовили препараты по рецептам, в том числе и для когда-то существующей калупской больницы. В помещениях аптеки пахло разными эфирными маслами, а теперь все уже готовое сложено в коробки. Редко какая аптека сама что-то готовит. Вместо того, чтобы самой изготавливать ценные лекарства, Элеонора вынуждена самостоятельно заполнять всю бухгалтерию и отчеты.
Элеонора делает грустный вывод, что молодежь, получающая высшее образование, в волости не возвращается, а ищет хорошо оплачиваемую работу в других местах. Вряд ли и ее внучка Алда, которая поступила учиться на фармацевта, захочет сюда приехать. Оба сына уехали на заработки за границу, муж Генрих работает шофером в волости.
Элеонора Байка думает, что на пенсии ей скучать не придется, потому что дома всегда есть чем заняться. Раньше они для себя держали коров, большой сад, сейчас остались только собака, кот и лошадь. Она рассказывает, что несколько лет назад для обработки огорода купили в Даугавпилсе забракованного спортивного коня. Сейчас он нужен, чтобы привезти самому себе сена, стал ленивым и капризным, но они его оставили, потому что любят. Впереди лето, и Элеонора вновь примется за заготовки на зиму, чтобы потом дарить родственникам. Это на время отодвинет мысли о скорой пенсии.
