Судебный процесс над активистом Русского союза Латвии, организатором "Тотального диктанта" в Риге Александром Филеем начинается сегодня, 12 марта. Его обвиняют в совершении преступления, предусмотренного статьей 74 прим Уголовного закона - "оправдание геноцида, преступления против человечности, преступления против мира и военного преступления".
В более развернутой формулировке, кроме "оправдания", указаны также: "публичное прославление", "отрицание" и "грубое пренебрежение" (не знаю, как иначе перевести на русский язык слово noniecināšanа). Из чего следует, что геноцид и прочие указанные в статье преступления нельзя не только оправдывать, отрицать или прославлять, но и нельзя ими пренебрегать. Едва ли найдется юрист, который толком объяснит, что это значит. Запрещено высказываться на эти темы шутливо или хотя бы нейтрально, без страдальческого пафоса? Вероятно, так.
Статья 74 прим плоха еще и тем, что в своей развернутой формулировке уравнивает Советский Союз с нацистской Германией. Ну, это уже стало традицией в Латвии.
За что судят Филея?
С законом разобрались, теперь о том, за что конкретно судят Александра Филея. Летом прошлого года он разместил в Facebook пост, в котором поздравил читателей с очередной годовщиной ввода Красной армии на территорию Латвии. Пост длинный, цитирую выборочно:
"Всех причастных поздравляю с праздником. (…) Ровно 79 лет назад в Латвию, погруженную в диктаторский режим, который строился на принципах свирепого национализма, был введен ограниченный контингент Красной армии. Этот акт привел к скорому установлению советской власти. (…)
А Латвия была вовсе не против стать советской. Рабочее движение было мощным и развернутым. (…) Вся латвийская армия, клявшаяся в верности "вадонису", тут же влилась в ряды РККА. Безропотно и бестрепетно. Латвийские чиновники начали отчаянную подковерную борьбу за доступ к властным механизмам (…)
Лето 1940 года принесло многим тысячам людей долгожданное освобождение от непосильного латифундистского гнета. Особенно бедным малоземельным крестьянам, подневольным батракам и обездоленным рабочим, а также студентам, которые в принудительном порядке отправлялись на лесоповал и торфозаготовки. Поэтому эту дату надо уважать и почитать (…) Эта дата подарила надежду и вторую жизнь, в том числе и еврейским семьям, попавшим под высылки в Сибирь. Оставшимся в Латвии завидовать было нечего. Поэтому доброго и светлого всем праздника".
Итак, что мы видим? Автор, опираясь на марксистский классовый подход, положительно и даже восторженно оценивает ввод частей РККА на территорию Латвии, а также призывает читателей присоединиться к его оценке.
Что не запрещено, то разрешено
А теперь процитирую постановление прокуратуры о привлечении Филея к уголовной ответственности: "Александр Филей, намеренно подавая в публикации неполный и искаженный пересказ исторических событий и взгляд на них, без контекста, осознанно прославлял осуществленную СССР оккупацию" (перевод немного корявый, так перевели в прокуратуре, но суть понятна).
Постановление длинное, однако все крутится вокруг одного ключевого пункта: "прославлял оккупацию". Если изъять этот пункт из конструкции обвинения, то все оно рассыпается в прах. Остается только голая риторика, как теперь говорят, "ни о чем".
Еще раз заглянем в текст закона, в статью 74 прим. Где там хоть одно слово об оккупации? Нет такого слова. Безотносительно к спорам о том, была оккупация или ее не было, и как вообще трактовать это понятие, есть простой юридический факт: латвийское законодательство не запрещает отрицать, оправдывать и даже прославлять оккупацию.
Многим это покажется странным. Уже так все уши прожужжали "советской оккупацией", что у неосведомленного человека сложилось мнение: скажу про "оккупацию" что-нибудь "неправильное", и тут же потащат за решетку. На этот страх власти и рассчитывают.
Поэтому напомню важный с правовой точки зрения факт. Статью, по которой судят Филея, Сейм принял сравнительно недавно, в 2014 году. И тогда часть депутатов предлагала включить в новую статью наказание "за оправдание агрессии Советского Союза против Латвии". Но это предложение не прошло.
Из чего следует, что каждый человек вправе, как ему заблагорассудится, оценивать вступление Красной армии на территорию Латвии в 1940 году. Может публично назвать это агрессией, оккупацией, выполнением межгосударственного соглашения, братской помощью рабочим и крестьянам или обоснованной военной мерой в преддверии мировой войны — на выбор.
Служба государственной безопасности, затеявшая этот уголовный процесс, и примкнувшая к ней прокуратура пытаются в обход закона организовать репрессии против инакомыслящих. Дело Филея — чисто политическое, не имеющее под собой даже формальной правовой основы.
