РИГА, 21 ноя — Sputnik. По сравнению с 1990 годом население Латвии сократилось на треть; к 2050 году такая участь может постигнуть более половины из 52 стран Европы, пишет The Guardian.
Когда 57-летняя Маргарита Скангале была подростком в конце 1970-х годов, в Вилянской средней школе училось 1200 учеников. Когда ее сын был ребенком, очередь в магазин детской одежды тянулась вдоль улицы. Сегодня в этой школе учится 400 учеников. Из 26 одноклассников ее 35-летнего сына в Вилянах осталось только четверо.
В трехкомнатном музее Вилян Скангале показывает стопку рукописных записей: в 1995 году в городе проживало 4311 жителей. На 1 января этого года их было 2882.
К 2050 году, по данным ООН, более чем в половине 52 стран Европы, включая Италию, Испанию, Польшу и Германию, население будет сокращаться. В пяти из них — Болгарии, Латвии, Литве, Сербии и Украине — прогнозируется падение более чем на 20%.
В течение следующих трех десятилетий Латвия, уже потерявшая почти 30% своего населения с 1990 года, потеряет еще 23,5%.
"Это экзистенциальная проблема, — говорит Имантс Парадниекс, советник правительства по демографии. — Мы не можем быть Латвией без достаточного количества латышей".
Одна из причин, стоящих за этим резким спадом рождаемости, носит глобальный характер. Во всех промышленно развитых странах показатели рождаемости падают: две трети населения мира в настоящее время проживает в странах с уровнем рождаемости ниже 2,1 рождения на женщину, необходимых для естественного воспроизводства.
Кроме того, как и многие из бывших советских республик, особенно те, которые присоединились к ЕС с его правом работать и жить за пределами блока, Латвия также пережила последовательные волны эмиграции молодежи. Это нанесло стране двойной демографический удар.
"Сразу после обретения независимости в 1991 году люди начали уезжать, и уровень рождаемости также резко упал, — говорит Зане Варпиня из Стокгольмской школы экономики в Риге. — Так что когорта, родившаяся в начале 1990-х, была уже небольшой. Но потом многие из них уехали, после того, как мы вступили в ЕС в 2004 году, или во время финансового кризиса 2008—2011 годов. Так что теперь, хотя рождаемость выросла, количество рождающихся детей очень низкое".
В прошлом году, по данным Центрального статистического управления, умерло в два раза больше латышей, чем родилось. Рождаемость в Латвии составила 1,57 ребенка на женщину, что немного выше среднего показателя по Европе, но это означало всего 17 420 детей — против 40 000 или более в год в конце 1980-х годов.
Нигде демографический кризис в Латвии не ощущается так остро, как в Латгалии, население которой сократилось более чем на 2% в прошлом году — больше, чем где-либо еще в стране.
Для города, который потерял треть своего населения за три десятилетия, Виляны тем не менее умудряются выглядеть на удивление нарядно. Выкрашенная в белый цвет церковь XVIII века с двумя башнями великолепна, а улицы чисты. Но в близлежащих деревнях поля усеяны заброшенными домами. Вдоль дороги в Резекне стоят рушащиеся огромные заводы и офисные здания советских времен.
Местная экономика, когда-то основанная на разросшихся колхозах и промышленных мегазаводах, практически рухнула с распадом СССР. Сейчас мелкая и в основном сельскохозяйственная экономика Латгалии мало что может предложить молодежи.
"В последнее время эмиграция, возможно, стабилизировалась, но мы совсем не процветаем", — говорит Иварс Икауниекс, председатель ассоциации Вилянских районных советов.
Как ни странно, немного помогла пандемия COVID-19: некоторые местные жители вернулись в Виляны для удаленной работы, потому что здесь ниже стоимость жизни и нет очередей в детские садики. Но при всех благих намерениях региональных властей здесь нет инфраструктуры для крупного бизнеса, нет рабочих мест для молодежи.
"Они хотят работать в сфере технологий, инноваций, а здесь — лесное хозяйство, земля, в лучшем случае ремонт дорог, — говорит Икауниекс. — Поэтому многие едут туда, где можно заработать — в Германию, Скандинавию, на крупные фабрики и заводы, в судоремонт, масштабное промышленное и жилищное строительство".
Краткосрочные рабочие контракты в Скандинавии, часто с предоставлением жилья, приносят в три — пять раз больше, чем работа в Латвии. Некоторые, по словам Икауниекса, возвращаются со своими сбережениями и создают малый бизнес: один недавно открыл винокурню, другой производит сувениры из конопли для туристического рынка. Но так поступают немногие.
Конечно, Латвия, которая веками была полем битвы между востоком и западом Европы, сталкивается с этой проблемой не в первый раз. Как рассказывает эксперт по народонаселению Латвийского университета Юрис Круминьш, в 1910 году население страны составляло более 2,6 миллиона человек, после Второй мировой войны упало до 1,9 миллиона, затем снова выросло в советское время, достигнув пика в 2,7 миллиона в 1990 году, и теперь снова составляет чуть менее 1,9 миллиона.
"В этих качелях нет ничего необычного", — говорит Круминьш.
Но от этого нынешняя ситуация в стране не становится менее тревожной. В современной экономике это означает "меньшие резервы рабочей силы, нехватку квалифицированных работников, старение населения, огромное давление на пенсионную систему, здравоохранение, социальные услуги", — говорит Варпиня. К 2030 году положение может стать критическим.
Имантс Парадниекс утверждает, что его партия (Национальное объединение) никогда не поддержит крупномасштабную иммиграцию в страну. Вместо этого план правительства состоит в том, чтобы повысить рождаемость и побудить более 300 тысяч латышей, живущих за границей, вернуться домой.
Сейчас латвийская семья с одним ребенком получает 25 евро в месяц, семья с двумя — 100 евро, с тремя — 225 евро, а с четырьмя — 400 евро. Те, у кого трое и более детей, имеют право на получение гранта в размере до 12 тысяч евро на покупку дома, а "карта многодетной семьи" дает большие скидки в магазинах, общественном транспорте и музеях. В результате, по словам Парадниекса, увеличивается доля детей, растущих в семьях с тремя детьми.
Есть также планы по увеличению детских пособий, а также по реформе пенсий, чтобы матери не теряли в деньгах после выхода на пенсию.
Также в 2018 году была запущена программа по реэмиграции. В прошлом году в страну вернулось чуть менее 7000 латышей — на пару сотен меньше, чем уехало. Не все из них останутся на родине.
Андрей Глушнев из Резекне много лет работал на стройках в Великобритании и Норвегии. В будущем году он снова уедет, возможно, в Финляндию, оставив жену и детей дома.
"Я некоторое время работал здесь, на фабрике, — сказал он, — но это не то, что мне нужно. Я мог бы остаться на хорошую и хорошо оплачиваемую работу на большой стройке. Но таких мест здесь нет".
Майя Хартмане уехала из Латвии в 2006 году в возрасте 10 лет вместе с родителями — они нашли работу в Великобритании.
"Тогда это было обычным делом, — рассказывает она. — Фабрики, поля, склады. Мои родители никогда не собирались оставаться в Англии, но я окончила там среднюю школу, потом университет. Я всегда предполагала, что в Латвию уже не вернусь, но потом у меня родился ребенок, и вот пришло время возвращаться".
Это было в 2018 году. Хартмане нашла работу в местном совете, потом в банке.
"Я дома, — говорит она. — Для меня важны мои корни, моя семья. Моя лучшая подруга из Латвии до сих пор в Лондоне. Она много зарабатывает, но и много тратит на жизнь. Думаю, мне здесь так же хорошо. У каждого свои приоритеты".
С ней согласна 36-летняя Владлена Савельева. Двенадцать лет она работала за границей на круизных суда, а теперь преподает английский язык в Риге.
"Потребовалось время, чтобы понять, что у моей родины есть свои преимущества, — говорит она. — Я уехала, чтобы зарабатывать деньги и иметь лучшую жизнь. Но и в Латвии есть много возможностей для этого".
Некоторые латыши, конечно, никогда не уедут. 43-летняя Марута Ладушане — учитель химии в вилянской средней школе, но уроков у нее так мало, что она преподает еще и в Резекне. Половина ее друзей по институту уехала, но она осталась, и надеется, что ее дети тоже останутся.
"Я не могу представить, что бы я чувствовала, если бы они уехали, — говорит она. — Но все знают, что когда разразится следующий большой кризис, будет еще одна массовая волна эмиграции".
Однако эксперты говорят, что в долгосрочной перспективе и в более широком масштабе сосредоточение внимания правительства на повышении рождаемости и реэмиграции вряд ли сильно поможет.
"У народа в целом положение очень сложное с большим количеством разных неблагоприятных факторов, — говорит Варпиня. — Так что реального способа полностью развернуть в положительную сторону естественную убыль населения нет. Только если иммиграция".
Такой выбор в большей или меньшей степени уже сделали некоторые соседние с Латвией страны: Эстония, Польша, Германия. Но Латвия не готова активно принимать мигрантов.
"Я националист, — сказал Парадниекс. — Моя цель — сделать жизнь латышей в Латвии лучше. Если другие страны хотят сделать жизнь лучше для всех, то пусть они и делают".
Варпине это кажется недальновидным.
"Мы живем в мире постоянной циркулирующей миграции", — говорит она. По ее словам, Латвия должна поощрять приезд высококвалифицированных, трудолюбивых иммигрантов даже на короткий периода. Например, хорошо было бы удержать в стране хотя бы некоторых из 30 000 украинцев, которые приехали в Латвию в этом году.