РИГА, 26 ноя — Sputnik, Андрей Солопенко. По опросу Центра SKDS, для абсолютного большинства русскоязычных жителей Латвии образование на родном языке является приоритетным. Вместе с тем протесты в защиту этого образования и подача исков в международные суды не находит большого отклика среди этой группы, что, с одной стороны, выглядит парадоксально, но в то же время имеет логичное объяснение.
Тотальное наступление
С момента возобновления независимости Латвии правящие партии постоянно пытались сократить возможности получения образования на русском языке. Первые поправки в закон об образовании, сужающие обучение на нем, появились еще в 1995 году. Теперь на латышском языке нужно было преподавать как минимум два предмета в основных школах нацменьшинств и как минимум три – в средних. С 1 сентября 1999 года высшее образование в государственных вузах стало проходить исключительно на латышском языке.
В 1998 году парламент еще раз изменил закон об образовании, решив, что с 1 сентября 2004 года среднее образование, даже в рамках программ нацменьшинств, должно осуществляться только на латышском языке. Потом данный законопроект стал рассматривать уже другой Сейм, большинством голосов проголосовавший за то, чтобы все предметы, кроме относящихся к идентичности и культуре нацменьшинств, преподавались на государственном языке.
Правда, в итоговом, третьем чтении в феврале 2004 года парламентарии немного откатили эти нормы и указали, что в средних школах нацменьшинств на латышском языке должно быть лишь 60% учебных часов. Данная ситуация продержалась до 2018 года, когда Сейм принял поправки, что с 2021 года, обучение в средних школах будет на латышском языке. Доля латышского языка выросла также в основных и начальных школах, а еще в детских садах, что ясно указывает на тотальное наступление на русский язык в Латвии.
В едином порыве
Однако это не означает, что русскоязычные латвийцы не пытались отстоять образование на своем языке. Когда к весне 2003 года стало очевидно, что правящие не отступятся от своего желания изжить школьное обучение на русском языке, несогласные с этим стали выходить на протесты. Первый массовый митинг состоялся 23 мая 2003 года на Эспланаде, на него собралось более 12 тысяч участников. Следующий сравнимый по масштабу митинг прошел 4 сентября, а в течение лета того года было проведено более десяти различных акций протеста – пикетов около здания министерства образования и шествий по центру Риги.
В декабре прошла первая предупредительная школьная забастовка в 32-й Рижской средней школе. Около 50 старшеклассников в сопровождении взрослых участников Штаба защиты русских школ прошли из Кенгарагса до здания министерства образования. Также предупредительные забастовки были в январе и феврале 2004 года. Учащиеся русских школ трижды приходили из разных районов Риги и собирались у Сейма и президентского дворца. А в середине апреля прошла уже общелатвийская забастовка, имевшая массовый характер – старшие классы большинства русских школ оказались практически пусты.
Кульминацией же весенних акций стал беспрецедентный по масштабам за все время после восстановления независимости митинг у памятника Освободителям в Пардаугаве 1 мая, когда Латвия официально вступила в Евросоюз. Протестующие прошли двумя колоннами по Каменному мосту, и их, по официальным данным, было 65 тысяч человек. Такой размах явно дал понять правящим партиям, что пока еще не время полностью "закручивать гайки", и русская школа продолжила свое существование, пусть и в урезанном виде.
Отсутствие ведущего СМИ и лидера
Правда, долго прожить ей было не суждено: уже с сентября 2021 года обучение в средних школах Латвии будет проходить только на латышском языке. Конечно, не все русскоязычные жители страны покорно согласились с этим - они начали снова выходить на протестные акции, организованные партией "Русский союз Латвии" (РСЛ). В то же время такого масштаба, как в 2004 году, они достичь не смогли и в среднем собирали лишь несколько тысяч человек, несмотря на то, что, по опросу Центра SKDS, для 88% русскоговорящих латвийцев важно получение образования на родном языке.
Выходит, что хоть русское образование и представляет ценность, но большинство русскоязычных оказываются не готовы пойти на митинг в его защиту, что в некотором роде является парадоксальной ситуацией. Однако, как отметил сопредседатель РСЛ, депутат Рижской думы Мирослав Митрофанов, чтобы протесты стали действительно массовыми, как это было шесть лет назад, нужны два элемента, которых сейчас не наблюдается.
"Первый элемент – это отсутствие СМИ, которое бы информировало и объединяло все русскоязычное общество. Его нет и не было во время наших протестных акций в 2018 году", – указал он.
Второй причиной политик назвал отсутствие лидера, которому доверяло бы большинство русскоязычных.
"Опрос SKDS показал, что русская община есть, но у нее нет авторитета, а лидер, вызывающий наибольшее доверие, – Нил Ушаков – как раз отговаривал людей от участия в акциях.
Вспомним 2012 год, когда с экранов Первого Балтийского канала шли призывы людей подписываться за русский язык. "Согласие" – на тот момент фактически единственный представитель русских Латвии – тоже подержало эту инициативу, да и Ушаков, пусть нехотя, но подписался за референдум. (…) Если бы сейчас ситуация сложилась, как в 2012 году, я уверен, что протесты были намного более массовыми", – заявил Митрофанов.
Боязнь открытого противостояния
Однако кроме участия в митингах имеются и другие способы защиты образования на своем родном языке, один из которых – подача исков в Европейский суд по правам человека и Комитет по правам человека ООН, чем сейчас занимается Латвийский комитет по правам человека (ЛКПЧ). Судя по тому, сколько респондентов посчитали важным обучение на русском языке, представляется, что исков должно было быть довольно много, но, как рассказал сопредседатель ЛКПЧ Владимир Бузаев, на данный момент их не набралось и трехсот.
По его словам, всему виной отсутствие широких возможностей физически достучаться до заявителей.
"Для этого нужна постоянная массивная рекламная кампания, например, по телевидению на Первом Балтийском канале каждый вечер диктор в новостях должен говорить, что надо подавать жалобы каждому родителю русского школьника и для этого нужно сделать то-то и то-то. Будьте уверены, что в таком случае исков было бы несколько тысяч", – предположил он.
Бузаев указывает, что, возможно, родители еще и боятся открыто указывать свои данные, не желая таким образом настраивать против себя государство.
"Конечно, никто об этом не узнает, пока не начнется коммуникация суда с правительством, но тем не менее это шаг, на который не все решаются. Да и, может быть, родители боятся, как бы у детей не было каких-то проблем в школе. Страхи эти понятны, хотя и абсолютно необоснованны", – подытожил Владимир Бузаев, отметив, что в сложившихся обстоятельствах считает собранное количество жалоб большим достижением.
