РИГА, 9 окт — Sputnik, Юлия Грант. После громкого убийства влиятельного адвоката Павла Ребенока комиссия Сейма по обороне и внутренним делам вызвала на ковер начальство МВД и криминального управления полиции. Выяснилось, что количество тяжких преступлений в стране растет, а расследовать их некому. "Возможностей" не хватает – для этого теперь применяется термин kapacitāte.
Начальник криминального управления Госполиции Армандс Рукс успокаивал, что тяжкие преступления удается раскрывать, хотя непонятно, откуда он взял эту информацию: из показателей деятельности руководства МВД и прокуратуры давно исключены раскрываемость преступлений и сроки проведения досудебного следствия. Поэтому сплошь и рядом заведенные уголовные процессы по достижении срока давности 10 лет просто закрывают.
Дерзкая ночная кража из юрмальского дома экс-депутата Сейма Карлиса Лейшкалнса и не раскрытое по горячим следам жестокое убийство адвоката Павла Ребенока со всей очевидностью показали: даже направленные против "элиты" преступления в нынешней Латвии остаются безнаказанными, поскольку утеряны навыки их расследования. Нападениям подвергаются благополучные граждане, оснастившие свои дома сигнализацией, системами видеонаблюдения, но это не только не препятствует преступникам, но, похоже, только возбуждает их интерес. Среди версий убийства адвоката – ограбление: из дома пропали крупная сумма наличными и несколько коллекционных часов на сумму полмиллиона евро, при этом потерпевшего избили до смерти, а его друга покалечили, но оставили в живых. У Лейшкалнса среди ночи из гаража похитили сумку с рыбацкими принадлежностями на сумму 4 тысячи евро, и он выразил надежду, что злоумышленников найдут.
Стоит ли надеяться? Напомним, что так и не найдены следы преступников в таких громких делах, как убийство администратора неплатежеспособности Бункуса и исчезновение адвоката Платациса, а дело по нападению на дом предпринимательницы Инары Вилкасте со взрывом ворот дома закрыто по истечении срока давности 10 лет, причем следственные действия по этому делу проводились только по горячим следам, а потом дело было просто заброшено.
Армандс Рукс заверил депутатов Сейма, что следствие по делу Ребенока ведется "с полной отдачей".
"В стране становится меньше убийств, - успокаивает глава криминальной полиции. – Раскрываем в среднем 80% убийств, но надо понимать, что они делятся на заказные и бытовые. Хорошо, что заказных убийств у нас немного. Всего одно с начала года, на 51 бытовое и два убийства при ограблении".
Понятно: относительно позитивную уголовную статистику делают бытовые, открываемые по причине очевидности убийства. В статистику не включаются без вести пропавшие – ведь непонятно, убили их или они просто в лесу живут.
"Расследованию тяжких преступлений, особеннo заказных убийств, мы уделяем повышенное внимание и силы, - сообщил Рукс. – Одновременно встает вопрос о ресурсах – человеческих, материально-технических – и, конечно, о возможностях (пресловутое kapacitāte)".
Спасение обворовываемых...
... Дело рук самих обворовываемых. Такой вывод можно сделать из суждения Рукса о том, что "обществу надо понять, что о своем имуществе, о своей безопасности надо заботиться. Жители и госучреждения должны сотрудничать с единой целью – затруднить совершение преступлений, создать такую ситуацию, чтобы имущество было неприступным!"
Рукс бодро рапортует, как четко расследуются ограбления (с начала года возбуждено 6 дел, три уже в суде), а жизнь показывает другую картину.
"По одному из тяжких преступлений я писал запрос министру о том, что виновная сторона известна, есть доказательства, их надо закрепить и передать дело в суд. Но дело не ведется, - говорит присяжный адвокат Михаил Черноусов. - Министр лично ответил, что не может влиять на процесс следствия, потому что надо обращаться в прокуратуру. А та ответила: "Мы понимаем, что дело затянуто, следователи перегружены работой, они часто меняются, к тому же лица, которые могут дать показания, просто не являются на допросы". Это разве аргументы? И в конце концов самое интересное: "Поскольку в своей жалобе вы не указываете, какому структурному подразделению вы просите передать расследование, жалоба отклонена".
Черноусов связывал надежды на улучшение качества работы правоохранителей с назначением нового министра внутренних дел, который сам бывший адвокат и в курсе ситуации. Увы.
"Заниматься отписками правоохранители научились очень хорошо, а в раскрытии преступлений качество хромает. Все заявления в вышестоящие инстанции спускаются к следователю, которому поручено дело и который ничего не делает или получил его недавно в производство", - заключает адвокат. Он рассказывает, что во многих случаях потерпевшим по преступлениям открытым текстом советуют не писать заявления в полицию, так как хода им не будет. И в этом нередко усматриваются признаки коррупции. "Но сказывается и низкая квалификация, и нежелание работать. Приходишь в 16:00 в полицию, а там уже все по домам", - удивляется Черноусов, в прошлом работник советской милиции.
Неоперативные оперативники
Начальник криминального управления Госполиции Армандс Рукс пожаловался депутатам на несовершенство закона "Об оперативной деятельности", 22-я статья которого предписывает вести оперативную разработку только против конкретной персоны с именем, фамилией и персональным кодом, если есть основание предполагать, что она совершила конкретное преступление. А вот в анонимных интернет-преступлениях установить эти данные невозможно!
Висит вопрос и об использовании GPS в рамках статьи 10 закона – это можно делать тоже через запрос данных о маршруте, скорости передвижения, местонахождении устройства на карте относительно конкретного пользователя определенной мобильной сети, его звонках и сообщениях. Это более чувствительная информация, нежели сегодня предусматривает закон, и это ограничивает действия полиции.
Но вообще-то закон не сильно мешает работать, признал Рукс. Мешает ограниченность возможностей, понимание, как и что можно сделать, направить силы в верное русло, сотрудничать с прокуратурой, чтобы "показать обществу, что полиция работает профессионально".
Желание "показать обществу" сильно отличается от реальности. Например, по тому же убийству адвоката Ребенока в элитном поселке Лангстыни, где многие дома оснащены видеокамерами, идея запросить у владельцев записи с видеокамер появилась на шестой день следствия.
"В начале сентября ко мне обратился потерпевший, у которого в пригороде Риги был обворован дом, ночью, когда люди спали, - рассказывает Черноусов. - Преступник проник в дом, забрал ценности, в том числе из спальни. Полицейские оперативно приехали, сняли следы, а потом началось затягивание процесса. Мы сами провели детективное расследование и установили круг подозреваемых. Но передать эти материалы некому! Я долго искал, в каком подразделении находится расследование.
Когда я работал в уголовном розыске в советское время, когда работал частным детективом, мы расследовали тяжкие преступления и доводили дела до конца. Преступления раскрываются, но в целом качество работы крайне низкое. Надо на все дела реагировать оперативно, тогда преступники не будут гулять на свободе и совершать другие преступления".
