РИГА, 18 мар - Sputnik. Бывший член латвийского легиона Waffen SS признал в интервью Sputnik, что его недобровольное сотрудничество с нацистами было ошибкой.
Жителям города в штате Огайо 95-летний Артурс Грава известен как химик на пенсии. В списке латвийских легионеров СС, обнародованном на этой неделе группой российских историков, есть и его имя. В разговоре с корреспондентом Sputnik он объяснил, как оказался в составе легиона Waffen SS, и рассказал, как сейчас оценивает свое военное прошлое.
"Мы были самые юные призывники, у нас не было никакого реального военного опыта", - вспоминает он.
Грава - один из семи детей сельского учителя. Он был призван в феврале 1943 года, но, желая получить школьное образование, предпочел альтернативную службу в немецких трудовых отрядах и до августа 1944 года закапывал воронки от бомб на аэродромах.
"Мне удавалось тянуть резину и обходить призыв в течение полутора лет. Пока, наконец, меня не отправили с работы в Германию в тренировочный лагерь... Я был призван. Меня просто выдернули из того места, где я работал и жил, и отправили в тренировочный лагерь без всяких вопросов", - говорит Грава.
В учебном лагере новобранцев 20-летний Грава провел еще шесть месяцев.
"Обучение проходило очень, очень медленно. Им не хватало инструкторов, материалов, оружия, всего. Латыши получили от немцев обещание, что латвийские солдаты не будут участвовать в боевых действиях до завершения обучения и экипировки", - рассказывает он.
И нацисты до какого-то времени действительно держали слово. Латвийцев не отправляли на поля сражений до тех пор, пока в январе 1945-го немецкий фронт не был почти разбит. Но в феврале Грава узнал, что такое фронтовая служба. Его часть бросили против закаленных в боях советских войск, которые быстро продвигались на запад.
"Да, если это можно было назвать сражением. Это был своего рода отвод войск, отступление с фронта. Немного постреляли, отступили, заняли новые позиции, укрепились там до новой атаки. Это была не фиксированная линия фронта, это было отступление из одного места в другое", - отметил он.
Война закончилась для Гравы в марте 1945 года. Он был ранен и "частично пешком, частично на транспорте" добрался до больницы в Западной Германии, где его "взяла в плен" американская армия.
В США Грава изучал химию, получил докторскую степень и работал химиком-исследователем. Сейчас он наслаждается жизнью на пенсии в Огайо. Он трижды посещал Латвию после восстановления независимости и поддерживает связь с несколькими бывшими "товарищами по оружию", которые сейчас живут в США и Канаде.
"Это ужасное преступление"
Грава признает, что сотрудничество латышей с нацистами было ошибкой, но тогда он этого не понимал.
"Я стараюсь смотреть на это глазами, которые у меня были в то время. Если можно было бы предсказать исход войны, тогда, конечно, это была ошибка", - сказал он.
Люди ожидали повторения сценария Первой мировой войны, когда распад Российской и Германской империй обеспечил Латвии независимость, объяснил Грава.
"Мы действительно ожидали, что то же самое произойдет после Второй мировой войны. Это была наша мотивация. Мы чувствовали, что обязаны противостоять Советскому Союзу, который разрушил независимость Латвии, много людей были арестованы. Это была возможность, как мы это себе представляли, вернуть независимость", - сказал он.
Грава рассказал, что "некоторые дальние родственники" и его одноклассники были арестованы и депортированы в Сибирь в советское довоенное время, но его семье повезло.
"Моя семья напрямую не пострадала. В начале войны нас посадили под домашний арест, обыскали наш дом и поставили охранника перед домом. Когда пришли немцы, он убежал. Я имею в виду такие очень, очень незначительные вещи. Никаких реальных репрессий", - отметил он.
На вопрос о том, знал ли он о судьбе тысяч латвийских евреев, которые были жестоко убиты нацистами и их местными сторонниками, Грава ответил "и да, и нет".
"Я знал, что евреев расстреливали, я знал это. Я не знал масштабов. Я не знал, насколько полным было это уничтожение... Это ужасное преступление, я бы сказал", - заявил он.
По его словам, впоследствии он размышлял о том, мог ли он помочь евреям.
"На самом деле, я не вижу пути. Это было действительно невозможно... Евреи в Латвии жили нельзя сказать чтобы в изоляции, но в социальном плане у них была своя жизнь, они не интегрировались в латвийское общество. У них были свои школы, у них были свои культурные учреждения. Их родным языком был либо идиш, либо русский. У латышей и евреев не было личных связей или знакомств", - говорит он.
