РИГА, 5 фев - Sputnik, Денис Бартецкий. Гудки прервались. На другом конце провода отозвались женским голосом, и я начал: "Добрый день! Подскажите, пожалуйста, правильно ли я понимаю, что по поводу использования тела, органов и тканей после смерти это к вам?". Мне было неловко, я коряво формулировал вопрос, уж никак название учреждения не вязалось с интересующей меня темой.
"Да, совершенно верно, - переходя на русский, бодро и радостно ответил женский голос. - Заявление по поводу использования или запрета на использование своего тела после смерти в медицинских или научных целях вы можете написать в любом нашем отделении. Также можно подать заявление электронно". Мы пожелали друг другу хорошего дня и распрощались.
Учреждение, в которое я звонил, – это центральное отделение УДГМ. Управление по делам гражданства и миграции. Именно там можно разрешить или запретить использовать свое тело, органы и ткани после смерти.
Я сидел и размышлял, мысли путались: "Опять надо собираться в столицу. Четыре с половиной часа туда и столько же обратно. Можно, конечно, заполнить заявление в интернете, но это же совсем не то. Такие вещи надо с живыми людьми решать, а не с бездушной машиной портала latvija.lv. И почему, кстати, Управление по делам гражданства и миграции этим занимается. Странно. Ну можно, конечно, притянуть, мол, после смерти твои органы или ткани пересаживают другому человеку, то бишь они мигрируют в другое тело. Ну, как-то так".
От такого объяснения мне и самому смешно стало. И тут меня осенило: "Ехать никуда не надо, есть у нас в городе отделение УДГМ". Я оделся, взял паспорт и весело зашагал по направлению к "миграционке".
Мне бы органы завещать...
В настоящее время порядок действий с донорскими органами определяет закон "О защите тела умершего и использовании человеческих тканей и органов в медицине". Статья 3 закона предусматривает, что людям необходимо подать в УДГМ заявление (с 2021 года это можно будет сделать на портале e-veseliba.lv) с разрешением или запретом на использование своих органов после смерти. Если человек при жизни не сделал выбор по этому вопросу, то после смерти будут учитывать мнение его ближайших родственников.
Лудза – город маленький. Периферийный. У нас большинство государственных учреждений находится в здании Лудзенского самоуправления. И УДГМ тоже.
А вот и бежевая четырехэтажка городской администрации – чистенькая, ухоженная, окаймленная брусчаткой. Заходим. В фойе при входе – стульчики, стеклянная витрина с сувенирами – чашки, плошки, колокольчики какие-то глиняные. Плазменный телевизор на стене, в телевизоре – клип местной группы Latgalīšu Reps. Оперативно нахожу кабинет УДГМ, пробиваю номерок. Пару минут - и я уже внутри. Еще пару минут - и я уже сажусь напротив девушки-работника.
"Мне бы органы свои завещать на благо медицины", - говорю я. "Что, простите?" - девушка, удивляясь переспрашивает. Повторяю. Девушка кивает и исчезает в другой части просторного кабинета.
Жду. Пятнадцать минут жду. Лист для заявления мне приносит уже другой работник. В шаблон мне просто нужно вписать имя, фамилию, персональный код, сделать одно вычеркивание, проставить дату и подписаться. Просто все.
Вообще я иначе эту процедуру себе представлял – думал, что в таком серьезном вопросе, как завещание органов, меня как минимум попросят расписаться кровью.
Бумажка занимает меньше минуты. Опять жду. На меня никто не обращает внимания, как будто я уже умер, да и органы уже отдал. Все пять работников УДГМ чем-то заняты. Кроме меня в кабинете лишь еще один посетитель.
Проходит еще десять минут. Сервис, я скажу, так себе. С другой стороны, попробуйте человеку в возрасте объяснить, что такое электронная подпись и почему его не могут просто так задекларировать по месту проживания. То есть со стрессоустойчивостью и терпением у работников местного УДГМ все в порядке.
Наконец-то обо мне вспоминают, забирают заявление. "А если я передумаю, что тогда?"- спрашиваю я. "Ну, придется еще раз писать", - отвечают. "А так можно?". - "Ну, наверное. Знаете, за двадцать лет вы второй человек, который к нам по такому поводу приходит" (забегая вперед, скажу – свое волеизъявление по вопросу завещания органов можно менять на протяжении всей жизни).
Я прощаюсь и выхожу. На улице меленький снежок. Мокрый.
Непопулярная инициатива
Если посмотреть статистику по стране, то видно, что завещание органов, мягко говоря, особой популярностью не пользуется. За почти двадцать лет лишь чуть более полторы тысячи человек дали согласие на использование своего тела, органов и тканей в медицинских или научных целях. Примерно столько же подали заявление о запрете. Это, конечно, мизер, слезы, а не цифры.
Уже два года на портале общественных инициатив Manabalss.lv идет сбор подписей за то, чтобы все после смерти становились донорами органов по умолчанию. По словам инициатора, Латвия испытывает большие проблемы с доступностью донорских органов. Многие люди, чью жизнь можно было бы улучшить или спасти путем пересадки органов, вынуждены долго ждать – и часто не дожидаются.
Реализация этой инициативы позволит людям, нуждающимся в донорских органах, не только получить их, но и дождаться своей очереди быстрее, чем сейчас. Поскольку человеку нужно самому подавать такое заявление, большинство даже не задумывается об этой возможности. Поэтому людей, согласившихся стать донорами органов, очень мало.
Цель инициативы – изменить существующий порядок, предусматривая, что все люди автоматически становятся донорами органов после смерти, и одновременно определить, что люди, подавая заявление, смогут отказаться от донорства органов. Авторы инициативы считают, что действующее регулирование фактически создает ситуацию, в которой доноров очень мало, потому что люди сами не пишут такое заявление из-за лени.
А после смерти человека розыск его родственников занимает время, да и эмоциональное состояние родственников зачастую не позволяет принять решение пожертвовать органы близкого человека для трансплантации.
Инициатива не пользуется популярностью – с февраля 2018 года собрано лишь 317 подписей.
"Дремучая" Латвия
По словам представителя Национальной службы координации трансплантации, доктора Юрия Бормотова, на сегодняшний день пересадки печени ожидают шесть человек, девять ждут пересадки сердца, двадцать восемь нуждаются в донорских почках, один – в легких.
Бормотов отмечает, что неактивность латвийцев в плане завещания органов после смерти – это вопрос многофакторный - это, по его мнению, недоверие к системе в целом, плохое освещение этого вопроса, кроме того, образованность населения хромает. В теме транспланцатии многие люди живут мифами и страшилками, мол, как только подам такое заявление, меня поймают и разберут на запчасти. Но, как подчеркивает Бормотов, все это глупости.
Еще один миф в арсенале латвийцев - это миф о том, что после того, как поставишь пометку о согласии на донорство, тебя не будут хорошо лечить. Но Бормотов подчеркивает, что это неправда.
"Врачи отделений ориентированы только на спасение пациента всеми путями. Но случается так, что все методы неэффективны и пациент умирает – именно тогда они звонят нам. Доступ к регистру и той самой отметке о завещании органов есть только у нас, его можно посмотреть только в нашем офисе, с одного компьютера. Этот процесс контролируется и с другой стороны: оператор наблюдает, кто зашел, зачем, как долго и что смотрел", - поясняет доктор.
Есть еще аспект - негативное отношение церквей к трансплантации. Но на деле ни православие, ни католицизм ее не запрещают.
"Я писал православной церкви, лютеранам (к сожалению, митрополит Александр и архиепископ Ванагс мне не ответили), встречался с архиепископом Станкевичем (глава Римско-католической церкви Латвии) . Иоанн Павел II указал, что это дар жизни другому человеку. Все христианство в принципе трансплантацию и пожертвование органов абсолютно поддерживает. Конечно, некоторые отдельные священники вышеупомянутых конфессий имеют свое личное мнение", - заметил Бормотов.
"Личное мнение"
Вот я и пошел за "личным мнением", шагаю по главной улице городка. В Лудзе все компактно – все церкви рядом, близенько.
Поднимаюсь на горку по брусчатке – вот и католический костел белеет двумя шпилями, устремленными ввысь. По левую руку – развалины замка крестоносцев - главный городской памятник культуры, излюбленное место для фотосессий.
Сразу за костелом - двухэтажный дом, добротный. В нем проживает священник Лудзенской католической церкви Янис Колнс. Молодой парень, улыбчивый, располагающий к себе.
Он рассказывает, что знал священника, которому трансплантировали почку. В итоге почка, к сожалению, не прижилась и человек умер.
"Мое личное мнение – надо ценить жизнь. Если я могу сохранить чью-то жизнь, то я выберу сохранить жизнь. Я пожертвовал бы свои органы после смерти нуждающемуся человеку. Считаю, что это богоугодное дело", - пояснил свою позицию Колнс.
Всего пару минут ходьбы – и вот он, православный храм. Сияет голубыми куполами. Красиво. Захожу за ограду, машинально крещусь, хоть и некрещеный, сказывается время, проведенное в монастыре.
Я пришел к отцу Сергию – батюшке Лудзенской православной церкви. На месте его не оказывается, но мне любезно дают номер телефона священнослужителя.
Звоним. Трубку поднимают. Я рассказываю. Отвечают: "Без определенных разрешений никакие комментарии давать не могу". Голос добрый. Даже отказ как-то располагает, не злит.
Вот такая у батюшки дисциплина. Или осторожность. Хорошо, пойдем другим путем. Дозваниваемся до пресс-секретаря владыки Латвийской православной церкви, объясняем ситуацию, мол, поспособствуйте с разрешением.
А сейчас небольшое лирическое отступление. С дифирамбами. Я очень люблю людей отзывчивых. Людей, которые умеют слушать. Людей, которые помогают, если могут помочь. Людей, добросовестно исполняющих свои обязанности, функции, которые им доверили.
Это я говорю и про главу пресс-службы УДГМ Гиртса Поммерса, который оперативно присылает интересующую меня статистику по теме, и про доктора Юрия Бормотова, который готов дать комментарий, даже несмотря на субботний день, и про "православного" пресс-секретаря Оксану Дементьеву – выслушала, обещала помочь. А пока идем дальше.
В двухстах метрах от православной церкви находится лютеранская. Скромное, старенькое здание из красного кирпича – старейший лютеранских приход Латгалии.
Церковь много пережила с момента первой постройки и дважды лишилась колокольни. Некоторое время там даже спортивный зал был. Вот такой парадокс.
Пытаюсь зайти. Закрыто. Набираем номер пастора Лудзенской лютеранской церкви Гунтарса Паэглиса. Гудки прерываются, и вот мне уже рассказывают.
"Я не боюсь смерти, но считаю, что жизнь – это подарок от Бога. Я могу быть не очень компетентен в теме, но мое мнение: если бы такое случилось со мной и мне была бы показана трансплантация – я бы выбрал смерть. Я не из тех людей, что хотят подольше пожить на этом свете. При этом я благодарю Бога за каждый прожитый день. Я не могу сказать, что возможность трансплантировать органы – это плохо или хорошо. Это просто возможность человека и выбор человека. Для людей, которые веруют в вечную жизнь, эта жизнь не имеет особого значения".
А вот и комментарий отца Сергия пришел в письменном виде на электронную почту.
"Трансплантация органов и тканей - вопрос, который уже давно витает в обществе, но думается, что однозначного ответа на него быть не может. Здесь, как и у медали, – две стороны. С одной – видится благородство и жертвенность в том, что человек завещает или отдает часть себя для другого, часто совсем незнакомого человека. И больной продолжает жить. Но есть и другая сторона медали – когда это осуществляется варварским путем или ради наживы. Иногда пропадают люди и даже дети, и это страшно. Любое дело познается по плодам, и каждый конкретный случай требует отдельного рассмотрения".
Если есть сердце
Подытожим. Лично мне не очень-то хочется, чтобы какой-нибудь таксидермист сделал из меня чучело, разумеется, в научных целях. Стать экспонатом рижского анатомикума тоже как-то не очень. А вот мысль, что если ты не спас ничью жизнь во время жизни, то можно это попытаться сделать после смерти – это, как мне кажется, неплохо.
Вообще, я давно определился – только кремация. Быть обузой после смерти для родных мне совершенно не хочется. Все эти вещи: покупка места на кладбище, цветочки, памятники, уборка грабельками – нет, я этим точно никого обременять не желаю.
Лежи себе пеплом на полочке или антресолях, лежи спокойно в вазочке или в банке, или, на худой конец, в коробке из-под конфет Laima и не создавай никому неудобств. А пеплу все равно – есть там легкие, сердце, почки и остальное или нет.
Хотя умирать я в ближайшее время не собираюсь. И вам тоже желаю прожить много лет.
P.S. В то время как я набивал этот материал, в литовском Вильнюсе прямо на проезжую часть приземлился вертолет. Он доставил донорское сердце из Латвии.
В одной из рижских больниц у пациента была констатирована смерть мозга, его родственники согласились пожертвовать сердце усопшего. В Латвии не удалось найти подходящего получателя, поэтому орган предложили коллегам из Литвы.
Завещание органов – дело сугубо личное, но, как мне кажется, это именно тот вопрос, когда нужно дать четкий ответ еще при жизни, сделать выбор. Выбор, чтобы спасти другого человека. Выбор, чтобы избежать неприятного момента, когда после смерти врачи будут вынуждены обратиться к вашим родным.
Чаще всего в Латвии трансплантируют почки. В прошлом году было пересажено две печени. За последние два года, не дождавшись необходимых трансплантатов, в стране умерло шесть человек.
