РИГА, 14 окт — Sputnik. В латвийских стационарах ежегодно получают помощь более тысячи детей с психоневрологическими расстройствами. А счет лечащихся и состоящих на учете в Латвии идет на десятки тысяч.
В России схожая проблема: только в федеральных интернатах по всей почти необъятной стране больше 150 тысяч таких больных содержится на жестком режиме и медикаментозном лечении. Аминазин, галоперидол, тяжелые нейролептики.
Проблема не связана ни с какими политическими дискурсами – это вызов для любого общества и личная человеческая трагедия. Янису – 17 лет, у него синдром Дауна и сильная умственная отсталость. Родители от него отказались сразу при рождении и он всю жизнь в отделении психоневрологии при Детской клинической университетской больнице.
Будущее – пансионат в статусе стационара и минимальное нищенское пособие от государства. В Латвии, в том числе при помощи партнерских фондов и организаций, существуют программы реабилитации инвалидов с ментальными диагнозами, но абсолютное большинство таких людей, что страшно, выброшено на обочину жизни.
Общая беда
В большинстве стран мира, к сожалению, отношение к людям с нервными расстройствами и заболеваниями психики очень близко к равнодушию. Даже либеральная часть общества старается не замечать таких людей. В Латвии и в России такая проблема решается одинаково в стиле карательной медицины. Полет над гнездом кукушки, "старый, добрый" медикаментозно-репрессивный путь купирования реактивных состояний.
Таких как Янис с младенчества подсаживают на нейролептики, не давая полноценно учиться и работать. Овощи режут и кладут в салат - простите, разницы практически не видно.
От такого варианта пытается отойти одно учреждение в России, которое Sputnik Латвия посетил в рамках программы IX Балтийского форума соотечественников, организованном правительством Ленинградской области. Там утверждают, что почти половину людей с душевными расстройствами можно вернуть в общество – они полноценные, здоровые люди, к которым нужен просто особенный подход.
Опыт "Мультицентра социальной и трудовой интеграции", расположенного в городе Всеволожск Ленинградской области, стоило бы интегрировать по всей России и в большинстве стран Европейского союза, где реабилитация и социализация больных застряла на уровне чуть выше середины прошлого века.
Лизе - 42 года, но выглядит она намного моложе – лет на тридцать максимум. Лизу "законсервировала ее болезнь". Короткая стрижка, простая одежда и особенные сложности и личные проблемы, большая часть из которых, к счастью, осталась в ее тяжелом прошлом. Эта женщина долгое время была пациенткой психонервологического интерната (ПНИ) в Ленинградской области. В регионе 16 таких учреждений, в которые попадают чаще всего на всю жизнь с самого детства. Она очень долго зависела от спецпрепаратов и не могла ни учиться, ни работать, ни даже мечтать о полноценной жизни.
"Мы обучили Лизу профессии – и она совершенно изменилась. Я убеждена, что система ПНИ калечит половину своих пациентов. Говоря о России, а такие учреждения есть в каждом регионе. Можно обучить профессиям и вернуть в общество более 70 тысяч людей", - говорит директор центра Ирина Дрозденко.
Миллион рублей на пациента ежегодно
Лиза очень скромно благодарно улыбается. Она прошла реабилитацию в центе во Всеволжске, получила профессию и работала на одном из предприятий области, снимая квартиру еще с одной женщиной. Аренда квартиры ей большей частью субсидировалась, она платила за свое первое жилье всего 1000 рублей в месяц. И таких примеров здесь не так много, но их становится больше с каждым годом.
Мультицентр социальной и трудовой интеграции в Ленинградской области предоставляет возможность обучаться людям с ограниченными возможностями до момента их трудоустройства, оказывая все необходимые услуги. Мультицентр на сегодня является единственным в России. Директор центра Ирина Дрозденко рассчитывает распространить успешную практику на все российские регионы, Карелия и Тюменская область рассматривают возможности создания таких центров вместо ПНИ.
Профобучение инвалидов начинается с отбора. Приемная комиссия оценивает данные кандидатов, причем центр во Всеволожске принимает на обучение рабочим специальностям людей не только из Северо-Западного Федерального округа, но и со всей страны. По словам вице-премьера России Татьяны Голиковой, в правительстве приводили экспертную оценку: 40–45% граждан, проживающих в ПНИ, смогут вернуться в нормальную жизнь.
В этом году министр труда и социальной защиты РФ Максим Топилин начал изучать опыт российских ПНИ. По итогам обследования для тех, кто находится там без оснований, как предполагается, будут найдены иные формы содержания.
Ситуация ужасная. Людей с ДЦП, легкой олигофренией и шизофренией держат на критически опасных для здоровья дозах антипсихотиков, которые большинству обитателей интернатов не нужны и противопоказаны, как галоперидол и аминазин.
В одном из интервью, доступных онлайн, профессор кафедры психиатрии и наркологии Первого Московского государственного медицинского университета имени И.М.Сеченова Юрий Сиволап заявил, что в ПНИ "пациентов массово стерилизуют, чтобы не размножались. У всех плохие зубы. Медицинской помощи и ухода практически нет. Пациенты живут в палатах по 15–20 человек. Почти не гуляют. У многих отбирают банковские карты. Иных хоронят под номерами".
Насколько это соответствует реальности, мы не беремся сказать – профессор Сиволап говорит об уголовных делах, находящихся в компетенции следствия.
Из бюджета РФ на содержание одного пациента в ПНИ расходуется около 1 миллиона рублей в год. Огромные средства, недоступные многим работникам и пенсионерам. Умножим эту сумму на 155 тысяч пациентов интернатов, из которых более 112 тысяч лишены дееспособности.
Работа вместо галоперидола
Как рассказала Sputnik Латвия замдиректора центра во Всеволожске по учебно-производственной работе Марина Матвеева, поступавшее уже десятилетиями значительное бюджетное финансирование программ содержания ПНИ создало особую форму паразитизма. Из-за того, что каждый пациент приносит по миллиону рублей в год, люди с душевными заболеваниями стали источником доходов для таких интернатов.
"Не всегда это такие заболевания, как шизофрения. В ПНИ попадают люди с интеллектуальными ограническими расстройствами. Например, те, кто еще в тяжелые 90-е потерял квартиру, сидел в тюрьме и оказался на улице. Алкоголизм и наркомания, бездомный, свободный образ жизни, умственная деградация приводят людей в интернаты к галоперидолу и ноолептилу. Хотя этих людей можно вылечить, обучить профессии и вернуть в общество", - говорит Марина Матвеева.
Обучение профессиям – а в центре во Всеволожске 18 учебных программ и 32 базовых профессии – занимает несколько месяцев. Бывшие пациенты спецзаведений с большим азартом изучают первые в свои жизни специальности. Будущие ткачи, обувщики, посудомои, опараторы поломоечных машин, резчики по бересте стоят бюджету в пределах 200 тысяч в год. То есть в пять раз меньше, чем если бы они содержались в ПНИ.
"Конечно, не все они сумасшедшие, как о них думают. Психика – очень сложный механизм, Кокорин и Мамаев тоже могли бы быть нашими пациентами, - улыбается Марина Матвеева. – Не только алкоголики с улиц попадают в ПНИ, но и такие люди, как профессиональные спортсмены. Борцы и бойцы, ничего не видевшие кроме клетки ММА, держат и прессуют весь контингент интернатов, отбирают деньги. Боец Дацик, "Повелитель черных псов" тоже мог бы учиться у нас профессии, если бы прошел профпробы и соблюдал правила распорядка – а это табу на агрессию, наркотики и алгоголь".
В Латвии, к сожалению, ситуация очень похожая на российскую. Министр здравоохранения Илзе Винькеле и глава министерства благосостояния Рамона Петравича эти проблемы со стационарами для людей с душевными растройсствами не то чтобы игнорируют, но это лишь часть комплекса социально-медицинских проблем в республике.
Дети с особыми потребностями из интернатов учатся профессиям в техникумах на общих основаниях, получая профессии электриков, автослесарей и так далее. Но основная масса больных не получает никакой социальной и профессиональной реабилитации. Время от времени всплывают чудовищные истории о насилии в интернатах, и снова надолго ватная тишина. Так было в прошлом веке, так и сейчас.
"Конечно, мы надеемся, что система ПНИ в России будет пересмотрена. Вернуть в жизнь через профессию 70 тысяч людей по всей стране – большая задача. В Европе нет такого центра, как у нас. Например, в Норвегии все по-другому. К нам бегут даже семьями. Например, одна пара из психонервологического диспансера, когда жена оказалась в положении, пришли к нам из ПНИ и сказали, что из семья хочет работать, жить в своей квартире, и жить как все. Ребенок родился здоровым", - улыбается директор Всеволожского центра Ирина Дрозденко.
Латвии есть чему поучиться. Кстати, стремление политиков закрывать глаза на эту тотальную проблему означает, что само государство больно.
