День победы в гражданской войне

Сегодняшний праздник для меня – траурный. И не потому, что я не люблю нашу славную и весьма полезную (без всякого сарказма) армию. И не потому, что мне не люб придуманный герой Лачплесис с его мифическими победами. Дело совсем не в этом. Просто сегодня день победы в одной из гражданских войн моей Родины, а это войны, в которых победить невозможно.

Напомню: 11 ноября 1919 года войска молодой Латвийской Республики отразили нападение войск Бермонта-Авалова, нападавшего на Ригу. Тогда же было решено учредить боевой орден Лачплесиса, а через год, к годовщине независимости, был принят устав ордена и его девиз "За Латвию!". Честно говоря, награждать им можно было как победителей, так и побежденных, поскольку многие из них были сынами одной земли, и как одни, так и другие отдавали свою жизнь за светлые идеалы и за величие Родины.

Сегодня нападение Бермонта-Авалова многие юные граждане воспринимают как нашествие инопланетян, а меж тем это была, скажем так, партия крупных олигархов, опиравшаяся на поддержку немецкой части "Евросоюза". Однозначного в этой истории мало. Безусловно, в армии Латвийской Республики было больше местных, и защищали они идею независимости своей страны. Но и в Западной добровольческой армии местных было очень много. Немецкие промышленники, немецкие землевладельцы, даже немецкие мастеровые не могли смотреть, как их балтийская Родина, беснуясь, убивает сама себя.

Среди немецкой партии 1919 года в Латвии хватало и латышей: образованных и обеспеченных, понимающих, что потеряла эта земля с приходом хаоса революции, и стремящихся противостоять ему.

Слышали такое страшное слово – "Ландсвер"? Это те, кого советские и нынешние официальные латвийские историки называют "палачами свободы" и прочими громкими именами. Ландсвер – это те же самые балтийские немецкие добровольцы, пошедшие в ополчение и никак не способные определиться, за кого они в той войне — за царскую Россию, за кайзеровскую Германию или за независимость. Объединяло их (как и многие другие военные добровольческие формирования на территории Латвии) стремление навести порядок. Интересная цифра, которая проскальзывает в официальной истории латвийской армии, – в марте 1919 года в Ландсвере из четырех с половиной тысяч солдат и офицеров почти полторы тысячи – латыши. Вот неожиданность, правда?

Бермонт-Авалов – это та же история. Деньгами его снабжал тот же немецкий кайзеровский генерал фон дер Гольц, что способствовал созданию Латвийской Республики, и даже выделил на нужды правительства несколько сотен тысяч оккупационных марок. Помимо фон дер Гольца в победе Бермонта-Авалова были наиболее заинтересованы крупные промышленники и землевладельцы.

До хаоса революции Рига была одним из передовых технических городов Европы. После – столицей бедного, но независимого государства. Мы больше не производили ни автомобилей, ни броневиков, ни аэропланов. AGFA и Olimpus, когда-то бывшие в одной корпорации с немецко-балтийской фабрикой VEF, перестали быть рижскими торговыми марками.

Пятеро евреев, придумавших гениальное название рижскому шоколаду Laima ("Счастье"), продали свое предприятие за копейки и бежали на чужбину, прихватив с собой рецепты и формы для литья конфет. Потом эти формы всплывут при создании палестинской шоколадной фирмы с не менее гениальным названием Elitе. Долгое время конфеты рижской Laima и израильской Elite были похожи на вид и вкус.

В общем, в Риге, да и в Латвии, были люди, с глубоким неодобрением относившиеся ко всякого рода национализациям, аграрным реформам и прочим видам государственного отъема имущества у обеспеченных граждан.

Основным врагом Бермонт-Авалов считал большевиков. Через Ригу он хотел пройти без военных действий, чтобы попасть на фронт войны с большевиками. Однако Рига его не только не пропустила, но и практически уничтожила его Западную добровольческую армию. Сыновья крестьян и рижских рабочих под руководством латышской интеллигенции наголову разбили сыновей лавочников, фабрикантов и землевладельцев под руководством русского генерала и немецких офицеров.

Кому стало жить лучше? Очень спорный вопрос. Равно как и другой вопрос – кому было бы лучше, если бы победил Бермонт-Авалов? В гражданских войнах не бывает победителей.

Вот уже несколько лет бытует миф, что благоразумных латышей, да и русских прибалтов невозможно раскрутить на смертоубийство. Мол, тихие мы, интеллигентные. Максимум – поругаемся в трамвае. Хочу напомнить, что сто лет назад здесь царила такая кровавая баня, до которой далеко даже Донецку с Луганском.

В России Гражданская война вкупе с Первой мировой из 130 миллионов жителей выкосила 25 миллионов, то есть пятую часть. У нас в Латвии гражданская война забрала треть (!) населения. Меньшая часть погибла на войне, с оружием в руках. Большая – от голода, холода и бандитов.

В России из 25 миллионов только 4 считаются военными потерями. Остальные – демографическими. Похожая ситуация и в Латвии. Часть погибла на войне, остальные как-то сами по себе, незаметно и по неизвестным причинам. Хуже трагедии не было и нет в нашей истории. И мы, к сожалению, совершенно забыли об этом.

Правильный ли этот день для похода на кладбище и поминовения сынов Латвии, отдавших свои жизни за благополучие Родины? Уверен, что да, независимо от того, с какой стороны фронта они сражались. Несомненно, в той войне победили патриоты Латвии. И проиграли тоже патриоты. Уместно ли бряцать оружием в такой день? Уверен – нет.