Работа предстояла небольшая: всего лишь перекрасить стены из доставшегося нам весёлого желтого в ещё более весёлый белый, выложить одну из стен декоративным кирпичом и кое-что ещё по-мелочи.
Рабочие, можно сказать, нашли меня сами: осенью, перед началом сезона холодов, мне позвонили из управляющей компании и попросили срочно открыть квартиру: рабочие, которые сдавали дом, кажется, забыли прикрутить батареи в нашей квартире, и теперь, пока не проведут проверку, весь дом будет без отопления.
Нести ответственность за здоровье всех новых соседей не хотелось, пришлось в спешном порядке лететь в Ригу прикручивать батареи.
Ребята из управляющей компании вызывали доверие, и я попросила их помочь с небольшим ремонтом: они согласились предоставить нам бригаду рабочих, мы согласовали смету и я со спокойной душой улетела в Москву.
Сначала всё шло по плану: прораб отчитывался о проделанной работе, присылал фотосвидетельства. Также он был готов принять доставку нескольких предметов мебели, заказанных нами. В день доставки я получаю: "Хьюстон, у нас проблемы! В вашем подъезде сломался лифт (но это не мы виноваты!), на доставке дедушка лет восьмидесяти, который чудом доехал вообще, но наши доблестные рабочие готовы всё поднять и собрать за 450 евро".
На пятый этаж. Несколько тумбочек из Икеи. За 450 евро. Я уже готова была лететь сама поднимать на этаж эти свои тумбочки, но прораб согласился сделать всё сам по загадочному тарифу "сколько не жалко".
"Повезло же мне с прорабом", — думала я. Прораб тоже думал, что мне с ним повезло, поэтому немедленно перешел на "ты", стал слать смайлики, "приветкакдела" и дурацкие стишки.
Близились рождественские каникулы, рабочие стали всё чаще выпивать, и всё и реже выходить на объект. В конце концов, мы приняли, всё, что было готово и распрощались с ними. Ремонт теперь будет продолжаться только под нашим неусыпным контролем.
Вернуться к этой задаче мы смогли только несколько месяцев спустя — не отпускали московские дела. Из работ оставалась только кирпичная стенка. Мы тогда совершенно никого не знали в Риге, посоветоваться при поиске новых рабочих нам было не с кем. Помог, как всегда, интернет: мы позвонили по наиболее понравившемуся объявлению и, полагаясь исключительно на удачу, пригласили рабочих на встречу.
Приехал бойкий прораб, осмотрел фронт работ, поинтересовался, какие нехорошие люди красили нам стены и вообще строили дом, озвучил цены и сроки и пообещал, что всё будет сделано в лучшем виде недели за две.
"У нас есть гениальный плиточник! Он работает очень медленно, но очень хорошо", — воодушевил нас прораб.
Мы согласились. Оставалось только выбрать и купить кирпич на наш вкус. Это было не так просто, как казалось: мы хотели красивый, а прораб и гениальный плиточник — удобный в укладке.
Им совершенно не хотелось возиться со швами — будет много грязи, работа затянется. Мы все вместе ездили по магазинам, пытались найти компромисс, наши рабочие постоянно обсуждали пресловутые швы: "Šuves-šuves-šuves…" только и было слышно. Наконец, наш гениальный плиточник сдался: "Šuves labi, хэр бы с ним!" Так кирпич был выбран, а мы выучили новое латышское ругательство.
Спустя пару дней мой муж улетел работать в Москву, а в нашем доме завелся Оскар. Он приходил рано утром, шёл прямиком на кухню, включал чайник и заваривал себе кофе. Потом он выходил с кружкой на балкон и любовался нашим видом минут двадцать. Работа творческая, ему необходимо вдохновение — думала я и не мешала, боясь спугнуть.
Он выкладывал один ряд и снова шел созерцать вид; потом еще немного работал — и обед. К счастью, послеобеденный сон ему не требовался, но ближе к вечеру он задерживался на балконе всё дольше: у нас очень красивые закаты.
Это продолжалось почти полтора месяца. Я настолько привыкла к такому порядку вещей, что иногда варила Оскару кофе и перестала ревновать к нему свой вид с балкона. Нашу идиллию периодически нарушал прораб: он приезжал проверить работу, слегка подогнать Оскара и пообещать мне, что осталось потерпеть дня два-три. Через три дня назначался новый срок и так далее.
Наконец, всё было готово: прораб сдержал обещание — очень медленно, но очень хорошо. Наш дом приобрел свой законченный вид, наполнится мебелью и уютом. Первое время только слегка не хватало Оскара. Наверное, это стокгольмский синдром.
