Как известно, в Латвии государственный язык - это и основа вечного существования латышской нации и фундамент, на котором когда-нибудь случится консолидация общества. Молния народной мудрости ударит в скалу невежества, и из нее польется чистый родник согласия и единого понимания истории.
Устами прапорщика глаголет истина
Язык — категория многомерная, в том числе и философская. В этой связи меня поразила мудрость простого прапорщика Советской армии Яниса Петровича Эглитиса, (по-русски — Ивана Елочкина). Его цитатой поделился на своей странице в Twitter политолог Айгарс Фрейманис.
Как было дело. Сначала министр внутренних дел Мария Голубева приняла участие в программе "1:1" Латвийского телевидения, и ее интервью о столпотворении беженцев на границе и действиях (бездействии) властей вызвало всплеск эмоций среди латышской интеллигенции.
По этому поводу Фрейманис написал: "Только воспоминания. Летние сборы после окончания 4-го курса ЛУ в Гусеве. Там прапорщик Эглитис Ян Петрович. Когда рядом никого не было, он пытался говорить по-латышски. Довольно хреново. Фраза, которую запомнил: "Запомни, если русский говорит по-латышски, он врет, а иначе зачем учить наш поганый язык. А вы, дураки, латыши".
Непонятно, правда, в каком контексте всплыли воспоминания. То ли потому, что у министра русская фамилия и она врет, то ли потому, что беженцы не знают латышского языка - и слава богу! Пускай врут на английском.
Как бы то ни было, социолога лайкнула и перепостила известный публицист Элита Вейдемане. По-видимому, мысль ей понравилась. Вот и пойми теперь: не говорит человек по-латышски - плохо, говорит - еще хуже. Когда же будет хорошо?
Кому, как не латышам, это знать?
Вспомнился русский поэт Федор Тютчев с его - "Мысль изреченная есть ложь". Быть может, прапорщик с социологом об этом? Ведь и вправду, мысли или чувства, облаченные в тесные одежды слова, - это уже не то, что хотел выразить человек.
А если он еще вынужден говорить на неродном языке? Кому, как не латышам, которые полвека вынуждены были не по своей воле говорить на великом и могучем, да еще и восхвалять на нем чужую власть, это должно быть известно!
И по-хорошему я бы на месте латышей вообще запретила нелатышам изучать латышский. Ладно, пускай знает на магазинном уровне - врет, но так неловко и трогательно, коверкая слова. Но чем лучше русский знает латышский язык, тем искуснее он врет. Кстати, Мария Голубева и Даниэль Павлютс отменно говорят на русском.
А недавно Роландс Петерсонс в Diena писал, что правительство планирует каждый год выделять Фонду общественной интеграции 1,26 миллиона евро на неизвестную широкой общественности программу "Фонд убежища, миграции и интеграции". Неужели на эти деньги планируется обучать несколько десятков беженцев, которых содержат в центре Муцениеки? Которые ломают забор, пытаясь бежать из Латвии?
Свежий пример того, насколько разным может быть в Латвии сказанное на латышском и на русском. Недавние учения Namejs на рижских улицах пишущие на государственном журналисты назвали инструментом сплочения общества. Русскоязычные (в версии латышских коллег — покремлевские) — методом запугивания. Можно ли сплотить общество путем запугивания его части?
Есть какой-то шанс заставить полюбить латышский язык, запрещая в школах учить русский? По-моему, это ложь и демагогия. Хоть и утверждается это на латышском.
Приезжайте на это посмотреть!
Еще, конечно, запретить иноземцам латышский нужно и для сохранения его в чистоте. Чем больше они будут владеть и использовать латышский, тем больше будет страдать его качество.
В Латвии создалась уникальная, на мой взгляд, ситуация. Я ее называю реальное двуязычие. У нас латыш может говорить с русским на латышском, а тот ему отвечать на русском. При этом один другого прекрасно понимает, язык не коверкается, и главное — не надо врать. И потом, это была бы прекрасная маркетинговая идея, вот он — знак уникальности Латвии. Единственной стране в мире, где люди говорят друг с другом на разных языках, но прекрасно друг друга понимают!
И я вот еще что подумала. Я в юности узнала и полюбила стихи Райниса, Зиедониса, Чака благодаря их переводам на русский язык. Многие эти переводы не жалуют, говорят, слабо передают глубину первоисточника. Но вот интересно — будут читать русскоязычные Латвии их в оригинале, если русского перевода не будет, или не будут читать вообще? Кстати, этого стихотворения Александра Чака на русском во всевидящем гугле я уже не нашла. Так что, воспроизведу по памяти.
И вы еще спрашиваете любезно, зачем я сержусь,
Почему так ужасно ругаюсь, будто меня не пустили в кабак?
Если ты унижен и оплеван, неужто прощать,
Словно тебе оторвали нечаянно пуговицу?
Где же вы были тогда, когда мне сердце выбили из груди, как рюмку из рук, как глаз.
Да, сердце! Где же вы были тогда?
А вот еще прекрасный перевод Чака Владимиром Невским, это гугл еще помнит.
Плохо:
Вот я – латышский поэт,
О чем мне петь?
Сердце в груди у меня
Сухое и тонкое,
Как истертая кожа на спинке стула.
Будь я негритянским поэтом –
Пел бы про губы
Темные, теплые,
Как июльские ночи без ветра и звезд,
Пел бы про девушек
Сильных, коричневых, как земля,
Пел бы я про свободу
Далекую, как бегущая по небу тучка.
Будь я негритянским поэтом.
А так, что?
Свобода у нас никуда не годная,
Девушки тощие,
Губки свои как материю красят,
Радиобашни повсюду,
Резиновые подметки –
Мы ходим на них
Тихо-тихо, как кошки,
Думаем тихо,
Чувствуем тихо
И умираем тихо.
Это по-русски. А что, разве в оригинале как-то по-другому?