Так совпало, что в один и тот же день в России и Эстонии суды решали вопрос о мере пресечения для двух известных людей: адвоката Ивана Павлова и юриста-правозащитника Сергея Середенко. Но насколько различен резонанс! О деле Павлова не пишет только ленивый, о процессе над Середенко сообщают лишь три-четыре портала.
Все происходящее в России, что может быть интерпретировано как нарушение прав человека, мгновенно становится объектом мощнейшей информационной раскрутки. Преследования русских активистов в балтийских странах не получают и сотой доли такого внимания. Обнадеживающим исключением стало дело преследуемых в Латвии журналистов "России сегодня", но исключение, как известно, лишь подтверждает правило.
В Латвии подозреваемому легче заткнуть рот
Многие российские граждане, включая сотрудников СМИ, искренне уверены, что правовая система в республиках Прибалтики ближе к условному демократическому идеалу, чем в России. Все-таки страны Евросоюза, известного своими высокими стандартами в сфере прав человека… Но давайте взглянем в лицо фактам.
Не будем ходить далеко за примерами. Вот адвокат Павлов — в чем его обвиняют? В том, что, будучи предупрежден о неразглашении, разгласил данные предварительного следствия (насколько я понял, речь идет о деле Ивана Сафронова). И в России, и в Латвии следователь имеет право брать у адвоката подписку о неразглашении. В уголовных кодексах обеих стран есть соответствующие статьи, карающие за разглашение: 310-я в РФ и 304-я в ЛР. Максимальное наказание одинаковое: три месяца ареста.
Но есть и принципиальное различие. В Латвии подписку о неразглашении можно взять у подозреваемого или обвиняемого, а в России — нельзя. На этот счет существует четкое определение Конституционного суда РФ от 21.12.2004 года http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_52835/ То есть, заткнуть рот человеку, находящемуся под следствием, в Латвии проще, чем в России.
Кроме того, в 2017 году были внесены изменения в УПК РФ, которые обязывает следователя указывать конкретные сведения, не подлежащие разглашению. Не огульно все материалы предварительного расследования, а только конкретные сведения, и это должно быть мотивировано.
В Латвии же мы сталкиваемся с полной размытостью этого требования: никто толком не знает, что можно разглашать, а что нельзя. Что, естественно, дает преимущества следствию, поскольку оно может любую ситуацию истолковать в свою пользу.
Еще два месяца в эстонской тюрьме
Другой пример. Сергей Середенко уже два месяца находится за решеткой, и состоявшийся на днях суд продлил арест еще на два месяца. При этом ему запрещены любые контакты с "волей": бумажная и электронная переписка, телефонные разговоры, свидания с друзьями и родственниками. Разрешено контактировать лишь с адвокатом и государственными учреждениями.
И это вовсе не произвол следователя или тюремного начальства. Такая мера пресечения — полная изоляция подозреваемого — предусмотрена эстонским законодательством. Насколько мне известно, в российском УПК такой меры нет: может быть запрещено общение с конкретными лицами (как правило, проходящими по тому же уголовному делу), но не контакты с внешним миром как таковые.
Конечно, на практике случается всякое. В любой стране следователь будет стремиться тем или иным способом ограничить возможности подозреваемого защищать себя. Я хочу лишь развеять миф о мнимом превосходстве прибалтийских стран над Россией в вопросах, связанных с правами человека.
Контакты с Россией — преступление
Поскольку Сергей Середенко надежно изолирован в эстонской тюрьме, мы обладаем минимумом информации по его уголовному делу. Известно, что он арестован по статье 235 прим Пенитенциарного кодекса Эстонии. Статья, что называется, с большим радиусом действия и, если формулировать коротко, карает за любые контакты с иностранным государством, которые спецслужбы сочтут опасными для Эстонии. Под иностранным государством подразумевается, понятно, Россия.
Аналогичные статьи есть в Латвии и в Литве, за ними закрепилось общее название — шпионаж-лайт. Приняты они были с понятной целью: прижать тех, кого местные власти считают российской "пятой колонной". Таких людей нереально привлечь за шпионаж: да, они сотрудничают с российскими государственными и негосударственными организациями, но никаких секретных сведений не передают.
Поэтому и потребовались такие расплывчатые статьи, криминализирующие любые деловые или гуманитарные контакты с Россией. Предполагаю, что Середенко предъявили что-то подобное: например, книгу, напечатанную на средства российского фонда, или присутствие на каком-нибудь форуме, где была принята резолюция, осуждающая дискриминацию русских в Прибалтике.
По сути, балтийские страны перешли в режим предвоенного времени, когда любые контакты с иностранцами из враждебных государств приравнены к преступлению.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции