Лизать сапоги и целовать танки - глубочайшая, но неосознанная необходимость латышских политиков. Так утверждает Имантс Лиепиньш на портале Pietiek.com.
Тоска по хозяину
Даже то, что Латвия является независимой республикой, не означает, что ее лидеров покинуло внутреннее желание найти себе дяденек-начальников, перед которыми можно расстелиться.
В эпоху, когда в рамках НАТО Латвия защищена от внешних врагов, ее политическая элита все равно занята поиском новых сапог и танков "оккупантов", которые можно "облизать".
Автор, правда, отмечает, что активное метание между иностранными посольствами и столицами характерно именно для породы политиков. Избирателям такая привычка, наоборот, противна.
После подъема Первой республики и ограниченности времен культа вождя Улманиса многих латвийцев неприятно удивил тот факт, что в "ужасный год" нашлись толпы тех, кто будучи гражданами Латвийской Республики, от всего сердца "ликовали от оккупации и совершенно серьезно целовали танки, которые явились, чтобы их поработить".
"Невозможное и невообразимое", по мысли Лиепиньша, зрелище, симпатизирующих коммунистам, которые бросились лобызать танки с красными звездами, врезалось в память так, что было живо в ней еще 50 лет спустя, во время восстановления независимости. Оно даже не стерлось из коллективной памяти из-за последующих холокоста, депортаций, ужасов Второй мировой.
После показательной демонстрации целования танков и облизывания сапог даже не слишком удивляло, что нашлись латыши, которые бросились помогать оккупантам, составлять список своих соотечественников для отсылки в вагонах для скота в Сибирь, или кинулись выдавать спрятавшихся в подвалах евреев уже следующим оккупантам.
Дальше, по окончанию войны — широкая амплитуда активностей коллаборационистов: от написания доносов исполкомам на соседей и коллег до доставки сведений чекистам и до добровольной службы в ЧК, прокуратуре и т.п.. именем коммунизма делая карьеру за счет тирании своих соотечественников.
Коллаборационизм не умер?
В девяностые мы автоматически решили, что все кончилось, и что мы мы можем жить свободно, не боясь стукачей и предателей, которые пытались подняться за нашими спинами, чтобы послужить зарубежным господам.
Какая-никакая, но своя демократия, свободный рынок и возможность путешествовать! Проблема стукачей и чекистов осталась на свалке истории. Однако в какой-то мере это желание лизать чужой сапог сохранилось, опять же, не в народе, а у политической элиты.
А именно, продолжает Лиепиньш, таким "сапогом2 для многих политических деятелей Латвии стали директивы и нормативы ЕС.
По меткому выражению автора, в Латвии благодаря им произошла "фетишизация" требований ЕС. Многие так и не поняли, что свободный мир потому и свободный, что его обитателям не надо лизать ничьих сапог, даже метафорических.
На самом деле, современной Европе не нужны те, кто "лижет сапоги", а нужны нормальные граждане, которые живут и дают жить другим, уверен автор. Но такое открытие стало неожиданным для местной "политической породы".
Большинство политиков было не могли разобраться, где же тогда эти новые сапоги, где эти новые танки? Они стали с фонарем искать требования со стороны, которые с видом всезнаек можно навязать внутри Латвии, таким образом маскируя отсутствие своих собственных идей и принципов.
Новые сапоги нашлись быстро — это вступление в OECD - Организацию экономического сотрудничества и развития, это требования по очистке финансового рынка со стороны Moneyval, организации, никак не связанной с Европой и являющейся дочерней структурой ПАСЕ, решения которой не имеют юридической силы, так же, например, как какой-нибудь "Репортеры без границ".
В прошедшем году было много примеров целования "чужих танков". В результате предприниматели один за другим стали сообщать о невозможности сделать перечисление, заплатить поставщикам, получить деньги от клиентов за рубежом.
А чего стоит поездка политиков Новой консервативной партии (НКП) в США с просьбой повлиять санкциями на политического оппонента Айвара Лембергса? Заодно поставить под санкции крупнейший порт страны.
Ссылаясь на газету Diena, автор напоминает, что у латвийских чиновников даже не возникло вопроса — насколько эти санкции обоснованы и есть ли под ними какая-то фактическая база.
Он ссылается на роман "Деньги", где говорится о феномене латышского общества, где не делается ничего разумного, продиктованного логикой и здравым смыслом, и в то же время выполняется любая глупость, если только она идет от говорящего на каком-либо иностранном языке очередного "обладателя сапог".
А мы пойдем на север!
Публицист Эгилс Лицитис в Latvijas Avīze пишет о нелегком пути выбора Латвией своей основополагающей цели и направления движения.
Он вспоминает вирши латышского поэта 19 века: "когда и к латышам придут те времена, которые теперь видят другие народы"? Их отголоски слышны и сейчас, когда страна движется вверх, чтобы латышам больше не пришлось жить в плохих и антисанитарных материальных условиях.
Этими надеждами, стратегиями и сценариями со времен возвращения независимости заполнены у нас все антресоли, а остальное валяется под кроватью. Во время периода могущества "Латвийского пути", вспоминает автор, на очередном партийном пленуме, сверившись с компасом, политики брали курс на Гонконг, как самую приемлемую для Латвии модель развития.
Долгое время ходовым товаром оставалось проектирование нашей небольшой страны, как второй Швейцарии. К сожалению, после того, как масса кредитных учреждений испустила дух, оставив толпы вкладчиков у закрытых дверей, эти планы остались как сентиментальные воспоминания.
Многие годы Латвия позиционировала себя, как мост между Востоком и Западом. Пока президент Эгилс Левитс не разрушил все одной своей речью, заявив, что стране негоже быть мостом.
Теперь обходными путями Латвия будет приближаться к тем райским уголкам, которые посчастливилось посетить нашим премьер-министрам и более мелким административным рыбешкам.
Если они побывали в Ирландии, будем учиться жить, как в Ирландии, если в Новой Зеландии, то будем стараться перенять опыт с другой стороны земного шарика.
В один момент казалось, что для живущих у моря латышей больше всего подходит путь развития Сингапура, который из маленького рыбацкого поселка попал в топ-10 самых удачных стран мира, но и этот план как-то выдохся, и с него сошла позолота.
В конце-концов, выбранные модели и конечные пункты движения так часто менялись, что голова закружилась бы даже у опытного яхтсмена.
Сейчас, продолжает иронизировать Лицитис, мы подняли голову, огляделись, и строители нашего государство наконец увидели истинное место, на которое надо равняться и куда надо интегрироваться духовно.
Теперь латвийский магистральный путь ведет недалеко — это северные страны, расположившиеся на другом краю Балтийского моря.
Нордический путь - это то, что надо незамедлительно импортировать и внедрить в Латвии. Пускай непризнанные у себя на родине пророки скажут — не будем подстилками иноземцев. За пол-литра сливок не продадим свою национальную гордость и самосознание!
Ставшая главой правительства Финляндии домохозяйка Санна Марин первое свое решение приняла, чтобы побаловать избирателей, и чтобы трудящиеся могли больше времени посвящать семье - о рабочем дне продолжительностью шесть часов и рабочей неделе длиною четыре дня.
Это цель достойная, чтобы к ней стремиться. Это времена, прихода которых ждет и латышская нация. Поэтому правящие Латвией люди, наконец, в общем и целом определились — не будем больше дешевым банановым государством! На север! На север!
Политика стала одной из отраслей бизнеса
Год 2019-й стал годом, в который частично было остановлено действие Конституции. Так его охарактеризовал известный юрист Айварс Боровковс в беседе с Netakarīgā Rīta Avīze.
Некоторые политики высказали намеки, что надо бы закрыть "связанные с Лембергсом" СМИ. Это означает, что надо нарушить 100-ю статью, гласящую о свободе слова и речи. В свою очередь, 92-я статья гласит, что "любую личность может признать виновной только суд".
У юриста много вопросов о том, что происходит в Латвии и в мире. Он по-прежнему не понимает, что в юридическом плане означают санкции. В том числе – в мировом масштабе.
Пора откровенно сказать, что мир действительно меняется. Политика стала одной из отраслей бизнеса. Привилегированной отраслью бизнеса, которая стоит над другими предпринимателями, поскольку здесь без всяких законов, договоров, конвенций и других старомодных вещей можно действовать при помощи рычагов власти, принимать непрогнозируемые решения.
Игнорирование закона о повышении зарплат медикам также стало подтверждением того, что политика в Латвии стоит над законом.
"Мне жаль Эгилса Левитса - юриста и ученого, который, на мой взгляд, до конца не понял, куда попал. Он сейчас вынужден заниматься делами которые теоретически - за рамками президентских. Я подозреваю, что Левитса эксплуатируют".
Однако нынешний созыв Сейма Боровковс называет очень слабым.
"Кришьянис Кариньш – симпатичный человек, он мне напоминает кота Леопольда, которому надо справиться со всем, что есть. У нас столько людей, сколько есть в этой маленькой коммунальной квартире. Волнует то, что они все ненавидят друг друга. Все говорят, что любят Латвию, но во имя этой любви готовы смести друг друга с этой земли. И это ужасно. Люди не слышат друг друга. Я все время жду, когда будет достигнуто дно этого сосуда ненависти. Кажется, уже достиг дна, но снизу опять кто-то постучал", - признает юрист.
Боровковс подозревает, что на выборах в Латвии существует некий договор политических акционеров, потому что группа правящих политиков не меняется, меняются лишь их пропорции.
"Они себя забетонировали тем, что, если мы хотим быть тут, то нам надо держаться вместе, - поясняет он. – Позволю утверждать, что в Сейме сейчас четыре партии, а не семь. Есть Национальное объединение, есть "Согласие", есть Союз "зеленых"и крестьян и есть "Единство". Ощущение, что у "Единства" есть один закадровый режиссер, который, разделив партию на разные фракции, позволяет каждой собирать свою часть электората. Допуская, чтобы лидеры отдельных ее фракций выливали друг на друга дерьмо. Понимая, что мы, как единое целое, будем при власти. Там будут деньги, там будут возможности, и там нам всем будет хорошо".