https://lv.sputniknews.ru/20230307/chaksha-1-sentyabrya-etogo-goda-perekhoda-na-obuchenie-na-latyshskom-yazyke-ne-budet-24361867.html
Чакша: 1 сентября этого года перехода на обучение на латышском языке не будет
Чакша: 1 сентября этого года перехода на обучение на латышском языке не будет
Sputnik Латвия
С сентября этого года все детсады, а также 1,4 и 7-й классы должны полностью перейти на обучение на латышском языке, но дети и педагоги не готовы к этой... 07.03.2023, Sputnik Латвия
2023-03-07T12:44+0200
2023-03-07T12:44+0200
2023-03-07T13:48+0200
новости латвии
образование
анда чакша
русские школы: языковой барьер или мост
https://cdnq1.img.sputniknewslv.com/img/07e6/0c/0c/23591395_0:214:1920:1294_1920x0_80_0_0_ee6d705731e2b5fedceba8eb503cde29.jpg
РИГА, 7 мар — Sputnik. О переходе на обучение на латышском языке, нехватке преподавателей, а также о личном опыте как матери в контакте латвийской системы образования рассказала в интервью Neatkarīgā министр образования Анда Чакша. - Вы заявили, что ваша первоочередная задача — это переход на обучение на латышском языке. Вопрос – неужели эти три группы русскоязычных классов, включая 1-й класс, готовы с 1 сентября учиться только на латышском языке, как это предусмотрено законом? Дети готовы, учителя готовы? Вы знаете, как все это будет выглядеть 1 сентября? - Мне кажется, 1 сентября этого года все будет выглядеть не так хорошо, как хотелось бы. Особое внимание уделяется дошкольному образованию. Если основы латышского языка закладываются в дошкольном возрасте, то в 1-м классе проблем быть не должно. - И основы заложены? - Нет. К сожалению, сейчас мы это видим. Конечно, все дошкольные учреждения имеют аккредитованные программы на латышском языке. Однако в дошкольных учреждениях нацменьшинств работает более 900 педагогов, и с этим ресурсом нам нужно работать, чтобы учеба действительно проводилась на латышском. В настоящее время Государственная служба качества образования проверяет языковые навыки (учителей - ред.). К сожалению, долгое время формально уроки проходили на латышском языке, а реально – на языке меньшинства. В результате – детей не готовят к школе с латышским языком обучения. Поэтому срочно требуется работа с учителями. Мы запланировали несколько программ, нечто похожее на внутреннюю Erasmus plus, чтобы помочь учителям подготовиться к работе на латышском языке. Бытовые знания латышского у них часто достаточно хорошие, но тут речь об умении преподавать на латышском языке. Конечно, вдобавок учителей не хватает. Это парадокс: как будто учителей у нас много, но в то же время не хватает. Поэтому необходимо готовить учителей с упором на дошкольное образование. Но 1 сентября этого года (перехода на латышский язык) не будет. Все. Подготовительная работа будет продолжаться как через курсы для учителей, так и через механизмы поддержки. Мы говорили с самоуправлениями, где ситуация наиболее критическая, с Ригой, Даугавпилсом, Резекне. В других муниципалитетах проблема не такая серьезная, только в названных. Конечно, показатель в процентах отличается, но в целом 25-40% (учителей, которые не владеют латышским на хорошем уровне - ред.). - Наряду с переходом на латышский язык в русских школах также планируется отказ от русского как второго иностранного в латышских школах. Откуда возьмутся учителя второго иностранного языка, которых и без того не хватает? В Латвии уже не хватает более 200 учителей, а студенты и вовсе не хотят изучать эти вторые иностранные языки – немецкий или французский. - Вы правы. Но это постепенный процесс, такого перехода уже в этом году не будет. Мы начинаем с 4-го класса, в котором есть один урок второго иностранного языка. К счастью, некоторые источники учителей имеются. Во-первых, мы говорили с посольствами и составили план, как привлечь в школы проживающих в Латвии учителей немецкого и французского языков. Во-вторых, планируется привлечь студентов-филологов. Еще есть неиспользованная возможность — цифровые инструменты. Я думаю, в каждой семье есть кто-то, кто использует Duo lingo, и в школах также может быть инструмент, помогающий детям изучать язык. Кстати, это касается и латышского языка, — и в этом плане мы недостаточно используем цифровые инструменты, чтобы помочь, например, учителям выучить латышский язык. Также необходимо использовать учителей русского языка, у которых это не единственная квалификация, для укрепления их второго языка. Надеемся, что на помощь придет и латышская диаспора. Итак, несколько инструментов есть. Однако произойдет это не очень быстро, потому что нехватка учителей плюс необходимая им дополнительная квалификация вносят свои коррективы. - Как вы оцениваете реализацию так называемого инклюзивного образования? Школы критикуют эту систему, потому что учителя не получают поддержки для работы с детьми с особыми потребностями, они теряются, потому что не могут одновременно работать с "нормальными" детьми и этой особой группой. Как вы считаете, этот проект удался? - Сейчас – нет, не удался. Мы, наверное, являемся последней страной, где живут дети с кодами диагнозов, что, на мой взгляд, недопустимо. В настоящее время создана достаточно большая рабочая группа по анализу этих компонентов инклюзивного образования. Дело в том, что есть несколько категорий. Одна – это дети, с которыми может работать сам педагог, но он должен обладать дополнительными компетенциями. Поэтому необходимо обучение, чтобы учитель мог с этим справиться. Далее идет категория, где необходимо присутствие специалистов – здесь речь о психологах, логопедах, специальных педагогах, помощниках учителей, помогающих в работе на уроках. Еще есть дети, у которых есть медицинские потребности. Вот с точки зрения этой группы я сейчас не могу сказать, как нам лучше всего поступить. Понятно, что мы не можем создать какую-то исключительную среду — так мы заложим основу дальнейшего отношения общества к ним. Это ведь и вопрос принятия обществом — насколько мы готовы их включить. Но с механизмами поддержки, помощниками учителей, вспомогательным персоналом – логопедами, психологами, социальными работниками. И сейчас больше всего не хватает вспомогательного персонала. Эту проблему мы можем объединить с темой оплаты труда учителей. Потому что до сих пор выделенное на это финансирование составляло лишь 7% от общего объема государственной дотации муниципалитетам на оплату труда учителей. Сейчас будет 9%, но все равно эти поддерживающие специалисты пока не претендуют на работу из-за низкой зарплаты. Эти вопросы взаимосвязаны – престиж профессии, оплата труда и достаточное количество кадров. Конечно, это не сделать за год, для подготовки таких людей требуется три-четыре года. Я, например, не считаю хорошей практикой, если они начинают работать уже на первом курсе обучения — таким образом они проигрывают в своем учебном процессе. Это очень сложный вопрос. В настоящее время одно специальное учебное заведение уже закрыто, а ведь мы должны еще подумать, например, о детях с нарушениями слуха, с нарушениями зрения, для которых разработаны определенные методики, где, с одной стороны, необходимо отдельное обучение, а с другой стороны, мы можем частично включить их в школьные будни. - Все это прекрасно – образование лучше, школы сильнее, но в итоге все упирается в другую проблему – нехватку учителей, которая через несколько лет станет еще острее, ведь средний возраст школьных учителей превышает 50 лет. Особую тревогу вызывают представители отраслей, связанных с естественными науками, ведь в школах бывают ситуации, когда дети, скажем, год живут без уроков физики, химии или информатики. Как решить эту проблему? - Первый, самый простой и действенный способ – достойная зарплата. Мы можем пообещать "землю обетованную" в школе, но если нет четко установленного графика повышения зарплаты, по которому видно, какая у человека будет зарплата после учебы, ничего не изменится. Вот почему лично для меня так важно утвердить этот график повышения зарплаты, чтобы профессия учителя хотя бы вошла в список возможных вариантов. Второй вопрос – как поднять престиж профессии учителя в обществе. Чтобы в семьях за ужином не обсуждали, какие у нас плохие учителя, чтобы эта профессия сама по себе означала некий авторитет. И на государственном уровне к ней надо относиться с должным уважением, осознавать трудности, которые в настоящее время переживают педагоги – нехватку учебных материалов, большую загруженность и недостаточную зарплату. Тем не менее, очевидно, нужны и быстрые решения, ведь физика и химия не ждут, дети растут, и это никак не остановить. Например, в настоящее время Рижский технический университет работает над сетью студентов, которые либо в школах, либо в университетах помогают старшеклассникам изучать химию и физику. Также важно создавать STEM-центры в регионах, где мы в одну лабораторию свезем детей из разных школ. В какой-то степени это похоже на реформу школьной сети Эстонии – по распоряжению правительства школы создавались там, где есть люди, вместо того, чтобы разрешить муниципалитетам создавать собственную школьную сеть. Мы это упустили — своего рода естественная карта школ уже создана, но мы сможем концентрировать ресурсы хотя бы через эти STEM-центры. Также важно использовать цифровые решения. Конечно, лабораторную работу нельзя выполнить в цифровом виде, но таким образом дети могут усвоить материал. Например, в Даугавпилсе четыре школы вместе изучают математику дистанционно. Лучший ли это вариант — нет, но это лучше, чем вообще не изучать математику. Еще один механизм – в школы придут отраслевые специалисты, изучив методику. Мне кажется, это очень ценная группа учителей, потому что это люди с опытом, готовые идти в школу и передавать этот опыт дальше. Это свидетельствует, что и мы можем перенять опыт Финляндии, где в старших классах школы могут работать люди только после получения степени магистра — тогда уже человек готов сделать вполне осознанный выбор в пользу работы в школе. Критической точкой для учителей кажется третий год, когда многие принимают решение уйти из школы. Исследование показывает: 60% учителей считают, что не могут качественно преподавать из-за чрезмерной загруженности, которая возникает из-за необходимости постоянно искать материалы. Я вижу, как все это связано, и если мы не предлагаем материалы учителям, мы не можем предоставить им достаточно свободного времени для отдыха и дополнительного обучения. Хорошо, что в бюджете этого года наконец-то предусмотрены деньги для учителей, которые и учатся, и работают, а их более 60%. Им не придется самим оплачивать учебу. Создан механизм – гарантированный кредит – если они заплатили за учебу, мы им эти средства компенсируем. Еще надо подумать о квалификационных группах учителей. Я знаю, многие учителя не согласны с тем, что какой-то группе надо платить больше или меньше, но если мы привлекаем из промышленности физиков, математиков, ИТ-специалистов, зарплата должна быть хотя бы адекватной. Однозначно – такой же, только надо подумать, как сбалансировать, чтобы выбор в пользу школьной работы делался достаточно часто. - У вас трое детей, которые в настоящее время учатся на всех трех уровнях образования. Каковы ваши сугубо личные мысли и впечатления о латвийской системе образования? Как матери, не как чиновника. - Как мать я столкнулась с тем, что не все входит в образовательную корзину, якобы оплаченную государством. Родителям приходится много платить, особенно если у ребенка есть какие-то дополнительные потребности. На дошкольном этапе из-за отсутствия муниципальных ДОУ родителям часто приходится выбирать частное учреждение, где за многое приходится платить самим. Во-вторых, на этапе базового образования многим семьям нужен частный репетитор из-за качества школ. Опять же, это нельзя назвать бесплатным образованием. Я считаю проблемой то, что большое количество уроков в школах не проводится, и решения никто не ищет. Эта проблема возложена на родителей – ищите репетиторов или учите сами. Но, на мой взгляд, это нельзя назвать хорошим решением. В сфере высшего образовании я столкнулась с тем, что целеустремленному человеку в вузе нужно приложить много усилий, чтобы получить качественное образование. И когда мы говорим с университетами о большом отсеве студентов, кажется, они иногда боятся говорить о том, что, возможно, предлагаемое содержание обучения неактуально или неинтересно.
https://lv.sputniknews.ru/20221228/levits-o-likvidatsii-russkikh-shkol-cherez-50-let-v-latvii-otsenyat-nashi-resheniya-23745507.html
https://lv.sputniknews.ru/20230119/budut-li-latyshi-otdavat-svoikh-detey-v-russkie-shkoly-23917974.html
https://lv.sputniknews.ru/20221121/s-2026-goda-shkoly-prekratyat-prepodavat-russkiy-yazyk-v-kachestve-vtorogo-inostrannogo-23398667.html
Sputnik Латвия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
2023
Sputnik Латвия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Новости
ru_LV
Sputnik Латвия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Sputnik Латвия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
новости латвии, образование, анда чакша, русские школы: языковой барьер или мост
новости латвии, образование, анда чакша, русские школы: языковой барьер или мост
РИГА, 7 мар — Sputnik. О переходе на обучение на латышском языке, нехватке преподавателей, а также о личном опыте как матери в контакте латвийской системы образования рассказала в интервью
Neatkarīgā министр образования Анда Чакша.
- Вы заявили, что ваша первоочередная задача — это переход на обучение на латышском языке. Вопрос – неужели эти три группы русскоязычных классов, включая 1-й класс, готовы с 1 сентября учиться только на латышском языке, как это предусмотрено законом? Дети готовы, учителя готовы? Вы знаете, как все это будет выглядеть 1 сентября?
- Мне кажется, 1 сентября этого года все будет выглядеть не так хорошо, как хотелось бы. Особое внимание уделяется дошкольному образованию. Если основы латышского языка закладываются в дошкольном возрасте, то в 1-м классе проблем быть не должно.
- Нет. К сожалению, сейчас мы это видим. Конечно, все дошкольные учреждения имеют аккредитованные программы на латышском языке. Однако в дошкольных учреждениях нацменьшинств работает более 900 педагогов, и с этим ресурсом нам нужно работать, чтобы учеба действительно проводилась на латышском. В настоящее время Государственная служба качества образования проверяет языковые навыки (учителей - ред.). К сожалению, долгое время формально уроки проходили на латышском языке, а реально – на языке меньшинства. В результате – детей не готовят к школе с латышским языком обучения.
Поэтому срочно требуется работа с учителями. Мы запланировали несколько программ, нечто похожее на внутреннюю Erasmus plus, чтобы помочь учителям подготовиться к работе на латышском языке. Бытовые знания латышского у них часто достаточно хорошие, но тут речь об умении преподавать на латышском языке. Конечно, вдобавок учителей не хватает. Это парадокс: как будто учителей у нас много, но в то же время не хватает.
Поэтому необходимо готовить учителей с упором на дошкольное образование. Но 1 сентября этого года (перехода на латышский язык) не будет. Все. Подготовительная работа будет продолжаться как через курсы для учителей, так и через механизмы поддержки. Мы говорили с самоуправлениями, где ситуация наиболее критическая, с Ригой, Даугавпилсом, Резекне. В других муниципалитетах проблема не такая серьезная, только в названных. Конечно, показатель в процентах отличается, но в целом 25-40% (учителей, которые не владеют латышским на хорошем уровне - ред.).
- Наряду с переходом на латышский язык в русских школах также планируется отказ от русского как второго иностранного в латышских школах. Откуда возьмутся учителя второго иностранного языка, которых и без того не хватает? В Латвии уже не хватает более 200 учителей, а студенты и вовсе не хотят изучать эти вторые иностранные языки – немецкий или французский.
- Вы правы. Но это постепенный процесс, такого перехода уже в этом году не будет. Мы начинаем с 4-го класса, в котором есть один урок второго иностранного языка. К счастью, некоторые источники учителей имеются. Во-первых, мы говорили с посольствами и составили план, как привлечь в школы проживающих в Латвии учителей немецкого и французского языков. Во-вторых, планируется привлечь студентов-филологов. Еще есть неиспользованная возможность — цифровые инструменты. Я думаю, в каждой семье есть кто-то, кто использует Duo lingo, и в школах также может быть инструмент, помогающий детям изучать язык. Кстати, это касается и латышского языка, — и в этом плане мы недостаточно используем цифровые инструменты, чтобы помочь, например, учителям выучить латышский язык. Также необходимо использовать учителей русского языка, у которых это не единственная квалификация, для укрепления их второго языка. Надеемся, что на помощь придет и латышская диаспора.
Итак, несколько инструментов есть. Однако произойдет это не очень быстро, потому что нехватка учителей плюс необходимая им дополнительная квалификация вносят свои коррективы.
- Как вы оцениваете реализацию так называемого инклюзивного образования? Школы критикуют эту систему, потому что учителя не получают поддержки для работы с детьми с особыми потребностями, они теряются, потому что не могут одновременно работать с "нормальными" детьми и этой особой группой. Как вы считаете, этот проект удался?
- Сейчас – нет, не удался. Мы, наверное, являемся последней страной, где живут дети с кодами диагнозов, что, на мой взгляд, недопустимо. В настоящее время создана достаточно большая рабочая группа по анализу этих компонентов инклюзивного образования. Дело в том, что есть несколько категорий. Одна – это дети, с которыми может работать сам педагог, но он должен обладать дополнительными компетенциями. Поэтому необходимо обучение, чтобы учитель мог с этим справиться. Далее идет категория, где необходимо присутствие специалистов – здесь речь о психологах, логопедах, специальных педагогах, помощниках учителей, помогающих в работе на уроках. Еще есть дети, у которых есть медицинские потребности. Вот с точки зрения этой группы я сейчас не могу сказать, как нам лучше всего поступить.
Понятно, что мы не можем создать какую-то исключительную среду — так мы заложим основу дальнейшего отношения общества к ним. Это ведь и вопрос принятия обществом — насколько мы готовы их включить. Но с механизмами поддержки, помощниками учителей, вспомогательным персоналом – логопедами, психологами, социальными работниками. И сейчас больше всего не хватает вспомогательного персонала. Эту проблему мы можем объединить с темой оплаты труда учителей. Потому что до сих пор выделенное на это финансирование составляло лишь 7% от общего объема государственной дотации муниципалитетам на оплату труда учителей. Сейчас будет 9%, но все равно эти поддерживающие специалисты пока не претендуют на работу из-за низкой зарплаты. Эти вопросы взаимосвязаны – престиж профессии, оплата труда и достаточное количество кадров. Конечно, это не сделать за год, для подготовки таких людей требуется три-четыре года. Я, например, не считаю хорошей практикой, если они начинают работать уже на первом курсе обучения — таким образом они проигрывают в своем учебном процессе.
Это очень сложный вопрос. В настоящее время одно специальное учебное заведение уже закрыто, а ведь мы должны еще подумать, например, о детях с нарушениями слуха, с нарушениями зрения, для которых разработаны определенные методики, где, с одной стороны, необходимо отдельное обучение, а с другой стороны, мы можем частично включить их в школьные будни.
- Все это прекрасно – образование лучше, школы сильнее, но в итоге все упирается в другую проблему – нехватку учителей, которая через несколько лет станет еще острее, ведь средний возраст школьных учителей превышает 50 лет. Особую тревогу вызывают представители отраслей, связанных с естественными науками, ведь в школах бывают ситуации, когда дети, скажем, год живут без уроков физики, химии или информатики. Как решить эту проблему?
- Первый, самый простой и действенный способ – достойная зарплата. Мы можем пообещать "землю обетованную" в школе, но если нет четко установленного графика повышения зарплаты, по которому видно, какая у человека будет зарплата после учебы, ничего не изменится. Вот почему лично для меня так важно утвердить этот график повышения зарплаты, чтобы профессия учителя хотя бы вошла в список возможных вариантов.
Второй вопрос – как поднять престиж профессии учителя в обществе. Чтобы в семьях за ужином не обсуждали, какие у нас плохие учителя, чтобы эта профессия сама по себе означала некий авторитет. И на государственном уровне к ней надо относиться с должным уважением, осознавать трудности, которые в настоящее время переживают педагоги – нехватку учебных материалов, большую загруженность и недостаточную зарплату.
Тем не менее, очевидно, нужны и быстрые решения, ведь физика и химия не ждут, дети растут, и это никак не остановить. Например, в настоящее время Рижский технический университет работает над сетью студентов, которые либо в школах, либо в университетах помогают старшеклассникам изучать химию и физику. Также важно создавать STEM-центры в регионах, где мы в одну лабораторию свезем детей из разных школ.
В какой-то степени это похоже на реформу школьной сети Эстонии – по распоряжению правительства школы создавались там, где есть люди, вместо того, чтобы разрешить муниципалитетам создавать собственную школьную сеть. Мы это упустили — своего рода естественная карта школ уже создана, но мы сможем концентрировать ресурсы хотя бы через эти STEM-центры.
Также важно использовать цифровые решения. Конечно, лабораторную работу нельзя выполнить в цифровом виде, но таким образом дети могут усвоить материал. Например, в Даугавпилсе четыре школы вместе изучают математику дистанционно. Лучший ли это вариант — нет, но это лучше, чем вообще не изучать математику.
Еще один механизм – в школы придут отраслевые специалисты, изучив методику. Мне кажется, это очень ценная группа учителей, потому что это люди с опытом, готовые идти в школу и передавать этот опыт дальше. Это свидетельствует, что и мы можем перенять опыт Финляндии, где в старших классах школы могут работать люди только после получения степени магистра — тогда уже человек готов сделать вполне осознанный выбор в пользу работы в школе.
Критической точкой для учителей кажется третий год, когда многие принимают решение уйти из школы. Исследование показывает: 60% учителей считают, что не могут качественно преподавать из-за чрезмерной загруженности, которая возникает из-за необходимости постоянно искать материалы. Я вижу, как все это связано, и если мы не предлагаем материалы учителям, мы не можем предоставить им достаточно свободного времени для отдыха и дополнительного обучения.
Хорошо, что в бюджете этого года наконец-то предусмотрены деньги для учителей, которые и учатся, и работают, а их более 60%. Им не придется самим оплачивать учебу. Создан механизм – гарантированный кредит – если они заплатили за учебу, мы им эти средства компенсируем.
Еще надо подумать о квалификационных группах учителей. Я знаю, многие учителя не согласны с тем, что какой-то группе надо платить больше или меньше, но если мы привлекаем из промышленности физиков, математиков, ИТ-специалистов, зарплата должна быть хотя бы адекватной. Однозначно – такой же, только надо подумать, как сбалансировать, чтобы выбор в пользу школьной работы делался достаточно часто.
- У вас трое детей, которые в настоящее время учатся на всех трех уровнях образования. Каковы ваши сугубо личные мысли и впечатления о латвийской системе образования? Как матери, не как чиновника.
- Как мать я столкнулась с тем, что не все входит в образовательную корзину, якобы оплаченную государством. Родителям приходится много платить, особенно если у ребенка есть какие-то дополнительные потребности. На дошкольном этапе из-за отсутствия муниципальных ДОУ родителям часто приходится выбирать частное учреждение, где за многое приходится платить самим.
Во-вторых, на этапе базового образования многим семьям нужен частный репетитор из-за качества школ. Опять же, это нельзя назвать бесплатным образованием. Я считаю проблемой то, что большое количество уроков в школах не проводится, и решения никто не ищет. Эта проблема возложена на родителей – ищите репетиторов или учите сами. Но, на мой взгляд, это нельзя назвать хорошим решением.
В сфере высшего образовании я столкнулась с тем, что целеустремленному человеку в вузе нужно приложить много усилий, чтобы получить качественное образование. И когда мы говорим с университетами о большом отсеве студентов, кажется, они иногда боятся говорить о том, что, возможно, предлагаемое содержание обучения неактуально или неинтересно.
