На днях состоялось очередное судебное заседание по делу Олега Бурака, обвиняемого в шпионаже в пользу России. В ходе дебатов прокурор потребовал для подсудимого пятнадцать лет лишения свободы. Учитывая возраст Бурака и состояние его здоровья, такой срок — это фактически смертный приговор.
Кратко напомню предысторию.
Его "ломали", чтобы выжать признание
Осенью 2018 года полковник-лейтенант МВД в отставке Олег Бурак был арестован латвийской Службой госбезопасности (СГБ) и с тех пор, уже полтора года, находится в Рижской центральной тюрьме.
СГБ предприняла беспрецедентные усилия, чтобы добиться от него признания в шпионаже. В отношении Бурака были применены методы, которые можно квалифицировать как пытки.
Так, в камеру, где он сидел, прислали "прогон" (записка) от якобы авторитетных арестантов, где сообщалось, что Бурака надо "наказать жестоко". В тюремных условиях это серьезная угроза. Бывало, что люди, получив такие угрозы, кончали жизнь самоубийством.
Но, как выяснилось, заключенные, имеющие реальный вес в тюрьме, никакого отношения к этой записке не имели. Провокацию, скорее всего, организовала Служба госбезопасности через заключенных, которые у нее "на крючке".
Из того же ряда: дополнительные, помимо шпионажа, статьи обвинения, демонстративное силовое задержание подруги Бурака, которая проходила по делу как свидетель, угрозы возбудить уголовное дело против сына-инвалида.
Цель всех этих действий очевидна — сломать подследственного. Но усилия СГБ оказались тщетными: Бурак себя виновным в шпионаже не признал.
Аргументы против обвинения
Суд проходит в закрытом режиме. Участники процесса связаны подпиской о неразглашении. Информации о ходе процесса и предъявленных прокуратурой доказательствах нет. Однако ряд фактов позволяют с высокой долей уверенности утверждать, что дело против Бурака сфабриковано.
Во-первых, его служебная биография. Для шпиона Бурак вел себя совершенно неадекватно. Работая в Информационном центре МВД, он вместо того, чтобы втираться в доверие и тихо собирать секретные сведения, развернул борьбу с мошенническими финансовыми схемами, чем не на шутку разозлил начальство.
Он судился с Центром государственного языка, публично называя это учреждение "языковой инквизицией". Пожертвовал деньги партии ЗаПЧЕЛ, которая воспринималась властью как пятая колонна Кремля. Просто какой-то сеанс саморазоблачения.
Во-вторых — дикое давление, оказанное на Бурака в ходе следствия. Зачем? Если на руках у следователя убедительные доказательства, нет необходимости в течение многих месяцев мучить человека, вытягивая из него признание вины.
Чрезмерное давление на подследственного, вплоть до применения пыток, — первый признак того, что доказательная база слабовата или вообще отсутствует.
В-третьих — пытаясь побороть коррупцию в своем учреждении, Бурак обращался за помощью не только к своему непосредственному начальству в МВД, но и в Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией (KNAB), и в Полицию безопасности.
Подробнее об этом можно прочесть в интервью с предпринимателем Улдисом Шталбергсом.
Своей гражданской активностью Бурак нажил себе личных врагов в бизнесе и спецслужбах. А те не преминули возможностью ему отомстить, воспользовавшись набирающей размах шпиономанией и русофобией.
Кстати, адвокат Бурака Имма Янсоне ходатайствовала о приглашении Шталбергса в суд в качестве свидетеля. Но суд ходатайство отклонил.
Кино и жизнь
Недавно на экраны вышел новый фильм Романа Полански "Я обвиняю" (в русском варианте — "Офицер и шпион"), посвященный знаменитому делу Дрейфуса.
Вероятно, из-за проблем режиссера с американским правосудием фильм в Риге показали очень ограниченно, но мне удалось его посмотреть.
Так вот, есть некоторое сходство между Дрейфусом и Бураком. Оба представляют из себя тип, как раньше было принято говорить, "честного служаки". Оба в растерянности из-за происходящего, потому что не готовились стать мучениками и в "шпионы" угодили, в общем-то, случайно. Один стал жертвой антисемитских настроений в армии и обществе, другой — русофобских.
А разница в том, что в судьбу Дрейфуса вмешался порядочный офицер, тщательно разобравшийся в деле и доказавший, что обвинение в шпионаже не стоит ломаного гроша. Требовалось большое мужество, чтобы пойти наперекор своему начальству и господствующим в обществе фобиям.
У Бурака надежд на такого спасителя нет. Едва ли в латвийских спецслужбах отыщется человек чести, подобный Мари-Жоржу Пикару. Там работают обыкновенные карьеристы.
Но остается надежда на справедливое судебное решение. Не раз случалось, когда в делах политического характера, инициированных СГБ, судьи выносили оправдательные приговоры. Как будет в этот раз, узнаем через несколько месяцев. Финальные заседания назначены на май 2020 года.
