Таллин, основываясь на договоре столетней давности, обвиняет Москву в аннексии "эстонских" территорий. Варшава, вспоминая не столь отдаленные события, заявляет о правах на репарации и заодно ставит "точку в историческом споре", присуждая победу себе. И это далеко не полный список соседей, желающих получить от России "компенсации", отмечает автор РИА Новости Антон Лисицын.
Эстония помнит
Тартуский договор 1920 года для Эстонии, в отличие от России, имеет исключительное значение. Именно этот документ впервые подтверждает, что на карте мира появилась новая страна. До того момента это была территория с неопределенным статусом.
Сам факт подобного договора был невероятной удачей для самопровозглашенной республики. Из-за революции в Германии Прибалтику покинули кайзеровские войска. А Северо-Западная армия белого генерала Николая Юденича, которая фактически воевала за только что появившуюся Эстонию, два раза предпринимала наступление на Петроград. В таких условиях большевистское руководство пошло на мир с Таллином.
Обе стороны Тартуский договор записали себе в актив. Два никем не признанных государства наконец-то вышли на международную арену и стали хотя бы друг друга считать полноценными субъектами. Председателя Совнаркома Владимира Ленина даже не очень беспокоила утрата земель — частей нынешних Ленинградской и Псковской областей. "Советская Россия сделала много уступок, главная из которых — спорная территория, заселенная смешанным — русским и эстонским населением", — признавал он. Но вскоре, верил Ильич, эстонские рабочие "свергнут эту власть и создадут Советскую Эстонию, которая заключит с нами новый мир".
Советская Эстония, однако, появилась на карте только в 1940 году. Тогда республика вошла в состав СССР и на основе обмена территориями внутри единого государства получила свои нынешние границы.
Но это не уменьшило тягу эстонских политиков выставлять соседу претензии. В прошлом году министр юстиции Эстонии Урмас Рейнсалу заявил, что Россия должна компенсировать Таллину ущерб от "оккупации". В обоснование он привел все тот же Тартуский договор. Глава МВД и лидер националистической Консервативной народной партии (EKRE) Март Хельме возмутился, что "Россия не хочет нам ни возвращать эту территорию, ни давать за нее компенсацию, ни вообще обсуждать этот вопрос".
Один евро компенсации
Министр Рейнсалу давно пытается требовать от Москвы "возмещения ущерба", и тут он не одинок — его латвийские и литовские коллеги тоже не первый год подсчитывают, что бы они хотели получить от России.
В 2015-м три страны объединили усилия — собравшись в Риге, министры юстиции Латвии, Литвы и Эстонии подписали меморандум по "предъявлению требований о возмещении советского оккупационного ущерба".
В соседней Литве хотели получить от России не символические, а вполне реальные уступки. В Вильнюсе действует финансируемый государством "Совет по делам Малой Литвы". Он пытается обосновать утверждение, что российская Калининградская область принадлежит Литве. А в 2017-м депутат сейма и глава партии зеленых Линас Бальсис поставил вопрос ребром: "Как возвратить в стабильную Европу нестабильный и милитаризированный Калининград и Калининградскую область". То есть отобрать регион у России.
Без срока давности
В унисон с этими многолетними требованиями прозвучало и заявление заместителя главы МИД Польши Павла Яблонского о том, что Варшава должна получать репарации от Москвы. "Если кто-то совершил военные преступления, привел к уничтожению нескольких сотен тысяч, а то и около миллиона наших граждан, если нас потом оккупировали несколько десятков лет, мы были подчинены СССР, то нет причин не поднимать этот вопрос", — предъявлял претензии дипломат.
Яблонский пожаловался на неуступчивость Москвы: "Попытки договориться с Россией сталкиваются с целым рядом препятствий, но эту тему нужно постоянно поднимать. Это не то, что имеет срок давности".
Историческая мифология
Правозащитник из Эстонии, специалист по конституционному праву Сергей Середенко, говоря об исторических претензиях, напоминает, что для Таллина Тартуский договор имеет не только символическое, но и юридическое значение. Документ стал частью конституции республики, и этим объясняется изначально конфликтная позиция эстонских политиков. "Претензии к соседям, таким образом, были заявлены еще в 1992 году", — подчеркивает собеседник РИА Новости.
"Подобные заявления, вроде бы внешнеполитические, рассчитаны на внутреннее потребление. Эстония уже несколько десятилетий подсчитывает ущерб. Могу привести одну показательную историю: в 2005-м министру юстиции поручили подготовить иск непонятно к кому. Министр через три месяца отрапортовал, что иск готов, после чего был отправлен в отставку. Он не понял, что важнее процесс, а не результат", — описывает реалии внутренней эстонской политики Середенко.
По мнению Суздальцева, требования, подобные прибалтийским, заведомо абсурдны, так как ставят цель сорвать диалог: "Историческая политика популярна в странах-лимитрофах (государства, образовавшиеся после 1917 года на территории бывшей Российской империи, а затем, в начале 1990-х, на территории бывшего СССР — ред.). Сама тема безбрежная, предлагать можно что угодно, ссылаясь на какие угодно события. А давайте мы в отношениях с Эстонией вернемся к Ништадтскому миру 1721 года, по которому России отошла Эстляндия? Давайте еще Русско-японскую войну переиграем?"
"С точки зрения международного права разговоры о компенсациях — это ни о чем, — соглашается политолог Александр Носович. — Но они имеют важное значение для аудитории, которой навязана историческая мифология. В некоторых соседних странах всерьез воспринимают притязания на деньги России. Они привыкли жить в таком информационном пространстве: вот-вот Россия заплатит деньги, Россия развалится, и мы заберем "свои" территории".
По мнению Носовича, основная задача постоянного выставления претензий — поддержание фоновой враждебности. "И политики ее выполняют отлично. Но есть важная особенность: бесконечное муссирование русской угрозы и штампа "Россия нам должна" в конце концов надоедает. Эта технология работала еще несколько лет назад, когда кричали "Русские идут!", но русские так и не пришли. И теперь граждане этих стран воспринимают такие рассказы с иронией", — считает эксперт.
