РИГА, 27 янв — Sputnik, Юлия Грант. В год 100-летия Латвии на портале общественных инициатив Manabalss.lv был объявлен сбор подписей за то, чтобы перенаправить 22,3 миллиона евро, выделенных на юбилейные торжества, на лечение раковых больных. Произошло это через год после того, как в стране начал действовать "зеленый коридор" для выявления и лечения онкологических заболеваний. Почему же теперь пациенты называют "коридор" пиаром партии "зеленых" и мыльным пузырем, а руководство Минздрава с подачи нового правления Восточной больницы ("Гайльэзерс") предлагает вообще ликвидировать единственный в стране Онкологический центр?
"Зеленый коридор": ни себе, ни людям
Руководитель общества женщин-волонтеров по поддержке пациенток с раком груди Vita Ирина Янума называет "зеленый коридор" только "половичком" перед дверью в онкологию.
"Единственный плюс – что если на направлении стоит буква Z, то пациент попадет к онкологу в течение 10 дней. А вообще это мыльный пузырь, пиар, придуманный для предвыборных целей Союза зеленых и крестьян, за которым не было главного - финансирования. В прошлой коалиции портфели министра здравоохранения и министра финансов принадлежали "зеленым". Поэтому все делалось так: Минфин скажет – Минздрав падает на колени и делает, что ему говорят. Они не стремились увеличить зарплату медиков и видели в онкологии отрасль, за счет которой можно экономить, так как она финансово очень емкая. Дорого стоят и медикаменты, и анализы, и исследования. Стартовая цена исследования – 200 евро, а такая процедура, как ПЭТ – позитронно-эмиссионная томография, позволяющая определить локализацию раковых клеток, выбрать наилучший метод воздействия на них и наблюдать динамику заболевания – стоит 1300 евро. Сейчас ПЭТ делается в трех больницах в Латвии, а еще недавно на эти исследования ездили за рубеж", - сказала Янума.
Экс-министра и фармацевта по образованию Гунтиса Белевичса подвергли обструкции за обследование бородавок вне очереди, когда надо было выдавить его с поста министра. Однако факты обследования и лечения людей власти за рубежом худо-бедно обсуждает лишь латышская пресса, а от русской они ускользают. Когда в 2012 году заболел экс-президент Затлерс, ему обследования (ту самую ПЭТ) и операции делали за границей. Прессе он объяснял, что так произошло потому, что у него первоначально была диагностирована редкая болезнь сосудов позвоночника, специалистов по которой в Латвии нет, поэтому его приняли в Бельгии. А параллельно была обнаружена и обычная аденома простаты. Высказывались предположения, что с финансированием этих операций Затлерсу помогут "коллеги по Партии реформ", однако чем дело закончилось и кто платил, так и не прояснилось. Экс-президенты, конечно, тоже имеют право на приватность…
Однако, столкнувшись с родной системой как пациент, Затлерс с прискорбием констатировал: за 25 лет в стране в отсутствие руководства и контроля со стороны властей создана саморегулирующаяся и запутанная система, направленная на то, чтобы побольше заработать, а не на то, чтобы лучше лечить.
А что о "зеленом коридоре" (ЗК) говорят врачи? Это отражено в исследовании Латвийской ассоциации экономики здоровья при Университете им. Страдыня.
На этапе диагностики эффективность улучшилась, однако общие показатели почти не изменились, количество запущенных случаев рака остается стабильным. При подозрении на заболевание семейным врачам ясно, что делать, однако начала лечения пациенты ждут по два месяца. Не хватает кадров, квалификация врачей-диагностов низкая. Мало профессионалов-радиологов, описание исследований слабое, поэтому пациенту приходится даже консилиум врачей посещать не единожды, теряя время и ресурсы.
А если с работы уволятся несколько квалифицированных радиологов, "коридор" вообще рухнет, считают эксперты. Устарела аппаратура, она не может обслужить всех пациентов ЗК. Даже те, кто поступил в больницу на магнитный резонанс в рамках "коридора", стоят в очереди по 10—14 дней (при раке печени и прямой кишки). А вне "коридора" срок увеличивается до шести месяцев. Если новообразование обнаружено случайно, уточняющая диагностика (магнитный резонанс, эндоскопия и так далее) запаздывают сильнее.
С внедрением ЗК пациентов с диагностированным раком в стационарах прибавилось, однако система оплаты услуг со стороны государства не мотивирует больницы оказывать квалифицированную помощь, так как она построена в соответствии с правилами кабмина, а не международными алгоритмами лечения конкретных заболеваний. Многофункциональное лечение онкологических больных попросту несет больницам убытки.
Корабль, не имеющий цели
Одинаковые претензии к "зеленому коридору" высказывают и врачи, и пациенты, и эксперты: провозгласив цель улучшения лечения онкологических больных, законодатель и Минздрав не описали ее количественно и качественно.
Это даже невозможно сделать. LVEA установила, что из 192 медицинских технологий (МТ), внесенных отраслевыми специалистами-онкологами в базу данных Национальной службы здоровья, более или менее описано только 11. Эта база – аналог иностранной Health Technology assessment - обобщает информацию о клинических, социальных, экономических и этических аспектах для того, чтобы использовать МТ систематически, прогнозируемо, эффективно и под строгим контролем, с помощью конкретной МТ достигая определенного результата. Это также и основа планирования: какие технологии государство оплачивает и как пациентам обеспечиваются полноценные услуги с равной доступностью.
"Лечение больных можно сравнить с бизнес-моделью автопарка: если какая-то машина сломалась, вы должны оценить, выгодно ли вам ее чинить. Это звучит цинично, но только мы, пациенты, можем ставить такие вопросы, - говорит создательница общества "На шаг впереди меланомы", биолог Ольга Валциня. - Оценка медицинских технологий предполагает выводы о том, как работает медикамент, что он дает для отдельного человека и для всего общества, а внесение этих параметров в бюджет – это лишь последний этап. Система должна быть понятной и прозрачной, и пациенты должны иметь в ней право голоса в экономической оценке новых медикаментов. Этого у нас в Латвии пока нет. В Европе оценкой эффективности МТ занимаются экономисты здоровья – люди, у которых есть медицинское и экономическое образование и которые с помощью специальных алгоритмов могут оценить необходимость применения новых методов и лекарств, зачастую дорогостоящих. И тогда это система. А когда нет системы, получает тот, кто кричит громче. И здесь опять надо вспомнить аналогию: медицину катастроф. Когда медики приезжают на место аварии, они в первую очередь помогают тем, кто без сознания, а не тем, кто кричит громче. Мы получили медикаменты для лечения меланомы, но теперь наша цель – добиться формирования системы их внедрения и оценки".
В ряде разделов онкологии не описано ни одной МТ, констатировали латвийские экономисты здоровья из LVEA. Это значит, что каждая больница и врач лечат пациентов по своему разумению, а Минздрав, хотя и надзирает за их работой, не может оценить качество услуг, потому что для этого попросту нет прозрачных измеримых критериев. Нет оценки – нет и экономического обоснования затрат на лечение, из-за чего возникает дефицит средств или онкологические программы вообще становятся невыгодными для больниц.
С 2017 года прекратилось ведение реестра онкологических больных с данными о результатах лечения, а это препятствует внедрению новых технологий, особенно финансово емких, уверены общества пациентов и эксперты.
Онкоцентр ликвидируется?
Латвийский онкологический центр, единственный в стране, как и сам крупнейший и наиболее современный стационар "Гайльэзерс" на 2300 коек, – наследие СССР. Они были сданы в эксплуатацию в 1979—1980 годах и, как отмечалось тогда, построены за счет средств, собранных на коммунистических субботниках. Свершения Х пятилетки в здравоохранении Латвийской ССР вообще впечатляют: 11 стационаров и новых больничных корпусов (включая Рижский роддом), 12 поликлиник, новейшее оборудование. Рижская 7-я городская клиническая больница вообще планировалась как многопрофильный медицинский комплекс, в котором советские люди получали бы уход от рождения (роддом в Гайльэзерсе так и не был достроен и сейчас представляет собой многоэтажный остов двух корпусов) и до кончины (для чего был построен пансионат для престарелых).
Нынешняя Рижская Восточная клиническая университетская больница (RAKUS в латышской аббревиатуре) воплотила эту задумку, но в результате не развитие и расширение, как бытовало в советское время, а оптимизацию. Ликвидировали отдельные стационары как хозяйственные и научные единицы и присоединили их к телу "Гайльэзерса". Как и многие государственные больницы, Восточная многие годы работала с убытками, была объектом разгромного заключения Госконтроля и недавно получила в руководители эффективного менеджера со стажем работы в Департаменте безопасности дорожного движения - Имантса Паэглитиса.
Он смог "выбить" 13 миллионов евро на капитальный ремонт советского наследия, начатый в прошлом году в терапевтическом корпусе на площади 13 300 кв. м, впервые за 40 лет после сдачи больницы в эксплуатацию. Менеджер нашел непорядок в использовании отремонтированного и оснащенного ранее операционного блока и пришел к гениальному выводу: надо его загрузить онкологическими пациентами.
Общественность расценила инициативу как попытку закрыть Онкоцентр не только управленчески и финансово (что произошло еще при создании Восточной больницы), но и организационно.
Тревогу врачей вызывает то, что у них сложилась практика проведения операций, когда при необходимости легко было привлечь специалистов из смежных отделений, а при переезде в другой оперблок эта система нарушится.
Делом озаботилась подкомиссия Сейма по общественному здоровью.
"Председатель правления Восточной больницы Паэглитис заверил, что сохранит интегрированные хирургические подходы Онкоцентра и готов дать на этот счет письменные гарантии врачам, - свидетельствует председатель комиссии Виталий Орлов ("Согласие"). - Кроме того, Паэглитис заявил, что ликвидировать Онкоцентр глупо: в связи с ростом средней продолжительности жизни значение онкологического лечения будет возрастать, так как "каждый пожилой человек доживет до своего рака" и, таким образом, онкологические программы станут основой деятельности Восточной больницы".
Орлову импонирует то, что менеджер Паэглитис – не врач, не человек системы, где в маленькой стране все друг друга знают и готовы "порадеть родному человечку", и это оказывается важнее нужд собственно здравоохранения.
Но в случае с Онкоцентром есть реальный риск вместе с грязной водой выплеснуть и ребенка.
"Вместо десяти операционных онкологи получат только шесть, что означает сокращение количества операций, - тревожится председатель общества Vita Ирина Янума. - Кроме того, из операционного блока Восточной больницы в Онкоцентр больных повезут по 120-метровому коридору, который также не видел ремонта 40 лет и представляет собой страшное зрелище".
"Мы еще ни разу не слышали, чтобы кто-то из Минздрава сообщил, как они оценивают риски для пациентов в результате реорганизации Онкоцентра, - добавляет Ольга Валциня.
Общества пациентов готовы встать горой за онкологов, считая, что весь персонал этой единственной больницы достоин поклонения и благодарности, а не очередных потрясений.
"Только благодаря тому, что врачи очень качественно лечат рак на 1-й и 2-й стадии, средняя продолжительность жизни больных в Латвии хотя и находится на предпоследнем месте в ЕС, но остается на приемлемом уровне – 5 и более лет. А среди членов нашего общества есть дамы, у которых после операции прошло по 30 лет, - добавляет Ирина Янума. – Я призываю всех женщин после 40 лет раз в два года проходить оплачиваемую государством маммографию, а мужчин – тест PSA. Рак груди и рак простаты больше не являются фатальными и хорошо поддаются лечению".
Общества пациентов не только отстаивают мнение больных (Ирина Янума уже на протяжении пяти лет частый гость в Сейме). Они ведут реальную работу: согласно исследованию LVEA, такую услугу, как реабилитация после онкологического лечения, оказывают только негосударственные организации. Система коммуникации латвийского здравоохранения не только неэффективна, но и бесчеловечна, доложили эксперты. Письменно описание диагноза получил лишь каждый четвертый онкологический пациент, причем мало кто смог что-то из него понять. Только каждый четвертый получил полное разъяснение возможностей лечения, 4,2% смогли узнать все о его побочных явлениях. Половина пациентов были не в курсе о побочных явлениях, 37,5% знали о них поверхностно. Две трети больных не получили никаких советов, как легче перенести дискомфорт от побочных явлений.
При этом минимальные результаты "зеленый коридор" все-таки принес. По опросам пациентов, в 2018 году на 17%, по сравнению с 2018-м, увеличились шансы попасть к онкологу при первой необходимости – свыше 70% этим удовлетворены. Уже половина пациентов считают приемлемым срок ожидания обследования.
Тем временем общества пациентов реализуют функции медицинского просвещения и социально-психологической помощи, игнорируемые государством. И самый важный совет потенциальным клиентам "зеленого коридора": при подозрении на рак старайтесь попасть в стационар на комплексное обследование, чтобы за неделю получить его результаты. Амбулаторным путем вы их будете ждать долго и потеряете драгоценное время.
