Галина Волчек в Юрмале: о Ефремове, Станиславском и театре "Современник"

© Sputnik / Анатолий Гаранин / Перейти в фотобанкГалина Волчек и Олег Ефремов
Галина Волчек и Олег Ефремов - Sputnik Латвия
Подписаться
Галина Волчек - об Олеге Ефремове, истории создания "Современника", современных интригах в театрах и неожиданном опыте

РИГА, 26 дек — Sputnik, Андрей Татарчук. Одна из наиболее значимых личностей в советской и российской культуре, актриса театра и кино, режиссер и художественный руководитель театра "Современник" Галина Волчек часто гостит в Латвии. Этот город она полюбила с юности и возвращается сюда каждый год. Это интервью журналист Sputnik Латвия взял у народной артистки СССР для документального фильма Первого канала об Олеге Ефремове осенью два года назад.

Театр шестидесятников на Чистых прудах в 2017 году отмечал 90-летие Олега Ефремова, с которого все и началось в далеком 1956 году… Он умер в 2000 году, оставив такой след, что его любит и знает даже сегодняшнее поколение молодых, не все представители которого, может, и "Три тополя на Плющихе" видели. Об этой большой и яркой эпохе мы и говорили.

Спектакль Театра Наций Рассказы Шукшина в Зимнем театре Сочи - Sputnik Латвия
Волчек упрекнула Чулпан Хаматову за участие в репетициях в Риге

Рассказывая, погружаясь в воспоминания, Волчек преображается: мысли и характер ее живые и непосредственные, а образы хрущевской оттепели, когда московский театр создали вчерашние выпускники Школы-студии имени В. И. Немировича-Данченко при МХАТе, очень яркие. Актрисе повезло – сразу вместе с ней в "Современник" пришли ее однокурсники Лилия Толмачева, Евгений Евстигнеев, Игорь Кваша и Олег Табаков. Ну и конечно, народный артист СССР Олег Ефремов.

- Он зашел в нашу классную аудиторию – нас предупредили, что у нас появится новый молодой преподаватель – и мы все также заулыбались. Ведь у нас преподаватели на третьем курсе были ведущими мастерами МХАТа, такие солидные, известные, уже пожилые мастера. Нам сказали – этого молодого педагога вы не знаете, Ефремов – артист детского театра. И вот вошел молодой человек, в ярком шарфе. Его обаяние, аура были невероятно просты. Худой, высокий, он улыбался, и это была улыбка, которую подделать очень трудно.

- Как он одевался? Это же пятидесятые, первые советские стиляги: брюки клеш, пальто из драпа и кепка?

- Он не был любителем наряжаться. Он просто надевал, что было по сезону – тогда было холодно, он схватил папин шарф. Папа его был уже пожилой человек, а шарф был кирпичного цвета, шерстяной. В этом шарфе Олег проходил много лет. Всегда были модники вокруг него, конечно, но когда мы начинали, никакой оттепели еще не было, а пижоном он никогда не был.

- Как родилась идея создания "Современника" – он смотрел на вас, молодых студентов Школы-студии при МХАТе, и понимал, что – получится?

- Олег надеялся, что мы - это особый случай, и потом он много раз это говорил. Может быть, он прочитал в наших взглядах умение его услышать, увидел нашу собранность, влюбленность в него, доверие ему, молодому педагогу. Мы тогда и слов-то таких не слышали, которые он произносил. Он первым произнес слово "гражданственность". Вкладывая в это понятие абсолютный, платоновский такой идеал человека современного общества.

- Гражданственность была важна для Ефремова?

- Очень важна. Понимаете, он абсолютно верил в учение Станиславского, принимая его не таким формальным, как теперь, – ведь он учился у учеников Станиславского, а сегодня педагоги, себе не веря, пытаются внушить студентам, что учение Станиславского – это хорошо, а не плохо. Для него эта шкала была единственным постулатом – других не существовало. Он играл и жил так, что это было "верю"! Его не интересовал быт, его интересовала жизнь вокруг театра и в театре, поверьте, Олег уже никак не был мещанином во дворянстве, что мы сегодня наблюдаем слишком часто.

- Но вы познакомили его с будущей женой, и он вообще любил красивых женщин!

- Мы вместе с Евгением Евстигнеевым и Олегом жили тогда в одном доме, мы снимали квартиру, а он был нашим соседом. Мама Насти, дочки Ефремова, Ирина Мазурук, была красивой незамужней женщиной. И я подумала: это будет замечательная семья. Настя сейчас, как вы знаете, редактор журнала "Страстной бульвар, 10", президент Благотворительного фонда Олега Ефремова и директор театрального фестиваля "ПостЕфремовское пространство", ее дочь Ольга тоже актриса. А вот сын Миша Ефремов, я считаю, как актер, может, даже и превзошел Олега – замечательный актер. Пьет только сильно, ругается. Но многие крепко пьют.

- Трудно было быть рядом с таким человеком, как Олег Ефремов?

- Трудно. Очень трудно. Он был настолько же требователен к себе, как и к ученикам, к актерам. А иногда даже невероятно требователен к окружающим. Его надо было очень сильно любить, чтобы понять, и суметь простить ему все. У меня самой на него было очень много обид, но, конечно, я ему все прощала. Он понимал, что есть один дом-театр-вера, и он относился к этому не просто, как к словам. Олег был требовательный, не то слово, но когда речь касалась чего-то важного для театра, он становился просто непримиримым. Помню типичную историю, это был уже четвертый курс – я должна была играть в пьесе Розова "В добрый час" маму. Я, кстати, была самая молодая на курсе, поступила в Школу-студию в 16 лет – хотя Игорь Кваша потом говорил, что, когда остальные ребята посмотрели на меня сзади, такую, с пучком накрученных волос, все подумали, что я - это мама. Так вот, к Розову. Я очень волновалась – по роли на этом экзамене я играла маму Олега Табакова, хотя моложе его на полтора года. Легла раньше, чтобы быть в рабочей форме, и уснула раньше времени, в которое привыкла засыпать. Вдруг раздается звонок.

Артист Сергей Гармаш в роли Фамусова - Sputnik Латвия
Сергей Гармаш: от безобразия до приличия один шаг - на сцене

- "Спишь?" – говорит Олег. Мы к тому времени уже называли друг друга по именам, отношения были простые, дружеские. "Да, сплю уже, - говорю. - Хочу перед завтрашним прогоном выспаться". "Ну и зря ты спать легла, - говорит. - Ты думаешь, ты хорошо сыграла? Ты плохо сыграла. Отвратительно!"

Конечно, оставшуюся часть ночи, до рассвета, я не могла найти себе места. На репетиции вся тряслась. Он так смотрит на меня – ну давай, играй. Я, дрожа, сыграла этот прогон с мамой Табакова на сцене. А потом Олег подходит ко мне, целует, обнимает. "Хорошо сыграла, вот умница!" – говорит. "Зачем ты так ночью меня ругал?" - говорю, чуть не плача.

А он, знаете, что ответил? Что если бы он меня похвалил, я бы успокоилась и играла плохо, бездарно. Вот такой он был. Вот если бы вы спросили – как обрисовать одним словом индивидуальность Ефремова? Я бы сказала: улыбка. Улыбка! В кино, помните, "Три тополя на Плющихе", потом "Берегись автомобиля" – эту улыбку нельзя забыть, он вкладывал в нее всего себя.

- Он сам не обижался? На министра культуры Фурцеву – железную, несклоняемую?

- Нет, он не боялся начальства. Я не думаю, что он чего-то вообще всерьез боялся. Вокруг него всегда были люди, причем всяких возрастов, это и молодые красивые женщины, которые до старости относились к нему, так скажем, с большим интересом. Прежде всего, думаю, Олег выделялся ярко выраженной индивидуальностью – тем качеством, когда человек не входит в серую массу, какой бы прекрасной она ни была. Выделялся умом, оригинальностью взглядов.

- В театр "Современник" тогда несли рукописи все, в том числе тогдашняя либерально-демократическая оппозиция, как Александр Солженицын. Ефремов фрондировал?

- Нет, фронда была не для него. Один раз в Кремле встретил министра Фурцеву, которая к нему прекрасно относилась. И он сказал ей: "Вы - красный свет светофора на пути советского искусства"… А ведь Фурцева не забывала ничего, была даже мстительна, но ему – простила. К пятидесятилетию Октябрьской революции Олег поставил пьесу Михаила Шатрова "Большевики". Цензура ее запретила, а министр культуры разрешила спектакль. Полгода спектакль шел без разрешения цензуры, в зале "Современника" был всегда аншлаг, ни одного свободного места. Потом спектакль разрешили.

Ефремов мог заразить театром своих учеников, соратников, всех! В первые годы у нас не было никакого статуса, в пятидесятые не было малых театров, так что мы искали всюду, куда нас пустят порепетировать. Мой папа уезжал на съемки, дома оставалась только моя няня, она с самого рождения у нас – и мы репетировали в моей квартире. В основном по ночам. Потом стало проще: Лиля Толмачева стала основной актрисой театра Моссовета, играла с Мордвиновым Нину в "Маскараде", Игорь Кваша играл эпизодические роли во МХАТе.

- А кино? Важнее театра?

- Нет, для Ефремова важно было создать идеальный театр-дом, а съемки в кино для него никогда не были главным. Мы начали в 1956 году, а уже в 1961-м на гастролях "Современника" в Саратове Олег с большим разочарованием признал, что мы уже не та студия-дом молодого актера, который сами задумывали вначале. Когда сами назначали лучшего артиста сезона, когда сами себе платили зарплаты, когда было абсолютное доверие каждого в коллективе – ну, как надо по Станиславскому, – верю! И вот из театра-дома мы стали профессиональным театром. Олегу, да и все нам было обидно.

- Интриги, скандалы, как сегодня в бурной театральной жизни, тоже?

- Конечно, мы как-то соперничали за внимание Олега Ефремова. Интриговали, наверное, ревновали. Но, по сравнению с сегодняшним интриганством, в котором мы достигли невероятных высот низости, это был детский лепет. Честно говоря, мне трудно представить, что мы могли вести себя в духе сложнейших интриг, что сегодня норма. Это сейчас у нас мозги стали другие.

- Олег Ефремов обсуждал решение перейти во МХАТ, советовался с кем-то из вашей труппы?

- Это мрачный период в жизни "Современника" – когда Олег узнал, что старики мхатовские поставили перед руководством в лице Фурцевой, что Ефремов должен перейти во МХАТ со всем коллективом "Современника", мы понимали, что это ужас, гибель, что этого не должно было случиться. Были мучительные собрания, Ефремов поставил вопрос честно и откровенно: давайте решать, кто идет со мной во МХАТ, или решайте по-другому. Только несколько человек, которые меньше года играли в "Современнике", ушли. Мы все – остались! Наступил самый тяжелый период. Авторы – друзья Олега, все пьесы забрали, а мы остались бороться за "Современник". Свой театр мы не сдали.

- Судя по заполняемости зала на Чистопрудном бульваре, на других сценах, и даже на гастролях в Риге, где "Три сестры" и "Три товарища" идут в вашей постановке, вы были правы.

- На одном из моих юбилеев в полном зале, где присутствовали замечательный Михаил Ульянов и прочие наши соратники, Олег сказал: Галя, вы молодцы, что отстояли "Современник". Знаете, я первая из советских артистов и режиссеров прорвала железный занавес с театром, который знали на Западе. Я была с "Современником" в Америке, Ирландии, Финляндии – где только не была. Я преподавала в Нью-Йоркском университете, и это был совершенно неожиданный для меня опыт. На Западе прекрасно знают русский драматический театр и имя Станиславского - к этому учению там сложилось невероятное уважение. А Олег… закрыв глаза, я вспоминаю его влетающим в нашу аудиторию, с широкой улыбкой, в папином шарфе...

Лента новостей
0