РИГА, 14 фев — Sputnik, Лев Рыжков. В представлении обычного советского человека 80-х годов прошлого века жизнь популярного артиста казалась чередой удовольствий.
Концерты, аплодисменты, рестораны, поклонницы, продукты без очереди, загранкомандировки и личные автомобили — все это у артистов советской эстрады, конечно, было. Но в жизни этих небожителей случались и дни повышенного риска.
Многие из звезд советской эстрады ездили на гастроли в Афганистан. Там по-настоящему стреляли, там лилась кровь, а не клюквенный сок. Вместо апартаментов класса "люкс" артистам приходилось ночевать в казармах, палатках и красных уголках, питаться солдатской кашей на полевых кухнях, попадать в опасные переделки.
Предложение, от которого не отказывались
Лев Лещенко: "В первый раз я поехал в Афганистан в 1982 году, причем не от Министерства обороны, а по линии ДОМА (Демократической организации молодежи Афганистана). Чтобы выступить перед гражданским населением Афганистана, нам приходилось летать и в Джелалабад, и в Фарахруд. Дали много концертов — по-моему, двенадцать за четырнадцать дней. Практически каждый день выступали. И еще, естественно, выступали в войсках. Там было безопаснее: под охраной, за колючей проволокой".
Анатолий Ярмоленко (ВИА "Сябры"): "Когда поступило предложение поехать в Афганистан, некоторые ребята отказывались: "Да зачем? Мы не хотим!" Я собрал всех и сказал: "Кто не поедет, тот, считай, предатель родины". И все сказали: "Да! Все едем!" Но, конечно, мы боялись".
Роза Рымбаева: "В 1983 году мы ездили туда с шефскими концертами для воинов-интернационалистов. Мой коллектив назывался "Арай". Сейчас они называются А-Studio. Руководителем был мой муж Таскын Укапов. Солисткой была я. Мы объездили основные воинские части, где базировались наши, советские, войска".
Жанна Бичевская: "В 1986 году у меня в квартире раздался телефонный звонок. Собеседник на том конце провода сообщил, что я приглашена на гастроли в поддержку советских солдат, находящихся в Афганистане. В официальной прессе и на телевидении об афганской войне ничего не говорили, но я кое-что знала от своих коллег, которые уже побывали там с концертами. Лететь туда было опасно. И врачи говорили, что мне нельзя лететь на гастроли с воспалением легких. Но я сердцем чувствовала, что нужна там. Приглашающая сторона сказала: "Вы можете отказаться, никто вас не осудит". Но решение лететь было окончательным".
Дорожные приключения
Лев Лещенко: "Ехали мы однажды в ооновский городок. И на дороге оказалась какая-то преграда — то ли дерево повалено, то ли что еще. А мы на трех бронетранспортерах. Впереди и сзади — военные. А в среднем мы — я, Авдотья Никитична и Вероника Маврикиевна (актеры Вадим Тонков и Борис Владимиров — ред.). По нам стали стрелять автоматчики. Мы прижались к полу, а бойцы со смехом говорят: "Самое страшное не обстрел. Самое страшное — попасть на мину".
"Мы приехали в Джелалабад, на экскурсию во дворец короля, на трех джипах. И два джипа уехали. И каким-то образом увезли с собой ключи от нашего "уазика". И вот сидим мы в машине вшестером или впятером. И у нас нет ключей. А вокруг — одни афганцы, и нет уверенности, что нам тут рады. Подлетает полицейский, спрашивает: "Что такое?" Мы объясняем. И полицейский помог нам. Оказалось, что у всех джипов — универсальные ключи. Наш "уазик" завелся ключами от полицейского джипа, и мы догнали свою колонну".
Анатолий Ярмоленко (ВИА "Сябры"):"Однажды мы из Кабула ехали в какую-то часть. Впереди БТР, сзади БТР, и мы в ПАЗике. И вдруг наш барабанщик всполошился: "Ой, огоньки летают! Вжик-вжик!" Оказывается, это трассеры были. Сопровождающий скомандовал: "Все на пол!" И куда-то развернулся и стал стрелять. Размели все вокруг и поехали дальше. Стреляли там везде. Днем мы ходили на рынки. А вечером эти ребята с рынка шли воевать против нас".
Жизнь в красном уголке
Лев Лещенко: "В Кабуле мы обычно жили в гостинице. В городе действовал комендантский час. Стреляли. Нам всем раздали оружие. У меня был пистолет. Но нас, артистов, конечно, охраняли".
"Летали мы в Фарахруд, где стоял наш спецназ. В таких случаях мы ночевали в казармах. Не в солдатских. В офицерских. Там было достаточно удобно, даже комфортно. Со мной ездили девчонки — бэк-вокалистки. И они тоже жили в казарме. Им давали отдельную комнату, они там ночевали и по очереди ходили в душ".
Анатолий Ярмоленко (ВИА "Сябры"): "Шинданд, Кабул, Герат, Кандагар — в этих городах мы побывали. Жили в казармах. Иногда в каких-то гостиницах, но, в основном, по воинским частям".
Роза Рымбаева: "Условия жизни в воинских частях — это, конечно, что-то. Военно-полевые, можно сказать, и для нас немножко непривычные. Жара и пыль, пыль и жара. Где-то нам освобождали комнаты. Но в основном мы жили в красных уголках".
"В воинской части, где мы ночевали, объявили приказ об увольнении в запас. У солдат, когда "приходит дембель", было принято давать автоматную очередь. А тут дембель пришел ночью, когда мы спали. Я помню, что от страха упала с кровати. Так это было неожиданно. Но, слава богу, я была с мужем. Я этот страх пережила, и мы потом смеялись".
Каша, пельмени и спирт
Роза Рымбаева: "Мы питались в офицерских столовых. Иногда и солдатскую кашу ели".
Лев Лещенко: "Прекрасные солдатские харчи были. Великолепные! Первое, второе, третье. Очень хлебосольно. И нас кормили в офицерской столовой даже с каким-то изыском. Специально для нас готовили, для артистов. Всегда было что-то вкусное".
Анатолий Ярмоленко (ВИА "Сябры"):
"Нас кормили там хорошо, после каждого концерта накрывали столы, старались угостить какими-то разносолами местными, тушенкой. Один раз даже слепили нам пельмени. Что-то и мы ребятам отдавали, колбасу сухую, еще что-то. В общем, с едой было все в порядке".
"Приезжаешь, и сразу — концерт, потом приглашают в баню, а потом проводишь с бойцами время. Нас предупреждали: "Вы не отказывайтесь с ними посидеть, им это необходимо". А потом — опять концерт и опять вечер с теми же ребятами. Помню, как-то входим в казарму после концерта, а там стоит стакан, накрытый хлебом. Поминают человека, с которым мы только вчера разговаривали".
Розы для солдат
Лев Лещенко: "Выступали мы в полевых условиях. Это были военные городки: палатки, импровизированная сцена. Слушателей собиралось от полка и больше".
"Когда мы работали, скажем, в Кабульском университете, то нас охранял взвод автоматчиков. Они рассаживались по периметру зала. Афганцы хорошо воспринимали военные песни. Я там пел "Не плачь, девчонка", например. Еще они любили популярные наши песни, типа "Подмосковных вечеров". То, что тогда во всем мире звучало. Девочки мои спели даже какую-то афганскую песню. Встречали овацией".
Анатолий Ярмоленко (ВИА "Сябры"): "Мы улетали двумя рейсами. Первым улетело наше оборудование и костюмы. А следом должны были лететь мы. И тут летчики говорят: "У нас выступите! Не выпустим, пока не отработаете!" И мы выступили у них. Без костюмов. Просто дали концерт, в чем были — кто в камуфляже, кто в чем…"
Роза Рымбаева: "Концерты проходили на ура. Выступали в госпиталях, где лежали раненые. Это были самые тяжелые моменты, потому что многие были лежачими, многие — с костылями. Раненые, перевязанные, перебинтованные солдаты слушали нас. У многих были слезы на глазах".
Жанна Бичевская: "Концерты проходили в воинских частях, под открытым небом, зачастую без аппаратуры, просто под гитару. Моими слушателями были солдаты и офицеры, уставшие, только что пришедшие из боя. Во время выступлений обстрелов не было, но постоянно все были начеку.
Для людей, оторванных от дома, такие встречи очень много значили. В одном из госпиталей я увидела совсем молоденького парнишку, у которого были оторваны руки и ноги — осталась только голова и туловище. Он лежал весь перебинтованный и смотрел на меня. Это произвело такое колоссальное впечатление, что я в одночасье потеряла голос. Не могла петь. Пришлось ждать, пока вернется голос, чтобы состоялись остальные концерты. Вспомнила удивительный случай: я действительно на одном из концертов дарила солдатам розы. Хотя обычно на концертах бывает наоборот".
Хватит удали!
Лев Лещенко: "Когда взлетали из Кабула — всегда делали два-три круга. Отстреливали ракеты, чтобы на тепло "стингеры" не летели. На вертолетах летали на бреющем, над самой землей. Потому что на высоте ты становишься мишенью для "стингеров". Однажды мы летели в горах, и лопасти вертолета чуть ли не чиркали по скалам. Приходилось включать авторитет и говорить: "Давайте, ребята, заканчивайте! Хватит этой удали и ухарства. Мы еще хотим пожить немножко".
Жанна Бичевская: "По прилету в Афганистан моему супругу Валентину, у которого был первый разряд по стрельбе, выдали пистолет со словами: "Будешь ее телохранителем". За пределы военных частей выезжали в специальной выданной форме, в гражданской одежде перемещаться было опасно".
Месяц в больнице
Лев Лещенко: "В Афганистане кто-то из наших у меня под ухом выстрелил из гранатомета "Муха". Вели ответный огонь по душманам. И после этого дела я смотрю: все разговаривают, а я не слышу ничего. Но потом одно ухо отошло. Второе — еще погудело, пошумело. Я приехал — лег в клинику Преображенского. Месяц я лечился от неврита".
Роза Рымбаева: "Вернувшись из Афганистана, я попала в больницу с брюшным тифом. Приехала оттуда с температурой, потом месяц лежала в инфекционной больнице, в Москве. В больницу я попала прямо с московского концерта на скорой помощи".
Надо выжить
Роза Рымбаева: "Мы вернулись домой с впечатлением, что Афганистан — непростая страна, что там каждую минуту идет война. Может случиться такое, что солдат, который слушал сегодня мой концерт, завтра мог умереть. Такие вот тяжелые настроения, в общем-то, были у нас. Но мы тоже выполняли свой долг. Мы — артисты. Мы должны были поднять им боевой дух, настроение. Мы должны были петь о родине, о патриотизме. Хотя они воевали совсем в другой, чужой стране".
Жанна Бичевская: "Я пела, пытаясь согреть души солдат, которых совсем еще юными отправили в самое пекло. Я пела им "Господ офицеров" Дольского, пела "Простите пехоте" Окуджавы. "Доброжелатели" решили, что эти песни петь нельзя. Как мне потом сказали, на меня даже донос написали. Но я пела солдатам лишь о том, что им надо выжить, пройти через все испытания и жить дальше, вернуться к родным".
Лев Лещенко: "Знаете, любимой песней из моего репертуара у солдат был "Родительский дом". Была настоящая война. Цена заплачена очень большая. В этом вопросе точка до сих пор не поставлена. Для чего это было нужно? Все-таки огромное количество молодых ребят погибло. И в результате мы ушли оттуда. Теперь там американцы. Но они не воюют. Пьют на базах виски. И больше ничего".
Анатолий Ярмоленко (ВИА "Сябры"): "Понимаете, в то время здесь был мир, а там воевали. Мы смотрели на это по-своему. Относились к этой войне не то чтобы без уважения, но не понимали. А когда мы приехали, мы увидели реальность, побывали, например, под обстрелами. Ребята ни в чем не виноваты. Они не генералы. Они выполняли приказ. Был ли это правильный или неправильный приказ? Тогда было принято такое решение. Военные — от командующего армией до рядового — его не обсуждали. Есть приказ, и его надо выполнять. Те ребята, которые там были — они достойны всяческого уважения".
