РИГА, 16 июл — Sputnik, Михаил Губин. Сто лет назад, в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, в полуподвальном помещении дома Ипатьева в Екатеринбурге была расстреляна семья последнего российского императора Николая II и члены ее свиты.
В сентябре 2015 года Следственный комитет России возобновил расследование по факту гибели царской семьи.
Историки спорят: был ли этот расстрел только исполнением постановления исполкома Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов? Или решение о нем было принято в Москве? Кто лично санкционировал — Ленин или Свердлов? Была ли санкция на расстрел всей семьи или это местное самоуправство? И так далее.
С девяностых годов прошлого века с новой силой обсуждается вопрос участия в расстреле царской семьи красных латышских стрелков.
Впервые об этом стало известно еще в 1925 году из книги Н. А. Соколова, расследовавшего это преступление с февраля 1919 года по приказу адмирала Колчака. В конце июля 1918 года Екатеринбург был занят Белой армией и был начат сбор материалов и документов, касавшихся убийства.
В материалах следствия Соколова упоминается множество латышских фамилий. Есть также многочисленные показания свидетелей о том, что непосредственными исполнителями убийства были некие латыши. Во главе с евреем — Юровским. Сам Соколов, при этом, отмечает, что русские красноармейцы называли "латышами" всех нерусских большевиков. Существует версия, что этим латышами могли быть и венгры.
В довоенной Латвийской Республике газеты периодически вспоминали об этой истории, но вину возлагали на Англию, отказавшуюся принять бывшего российского императора. Ну и на большевиков, конечно. Во время советской власти, национальность убийц царской семьи не подчеркивалась. Гитлеровская пропаганда утверждала, что все они евреи.
И только с наступлением эпохи перестройки и гласности появились как художественные произведения, так и разнообразные публикации о цареубийцах. Появился так называемый список Свикке, он же якобы список расстрельной команды. В Латвии он был опубликован в 1991 году в "Независимой Балтийской газете".
Журналистка Светлана Ильичева в 70-х годах застала еще живого Яниса Свикке, старого латышского коммуниста, который упоминался в материалах Соколова как начальник конвоя под фальшивой фамилией Родионов. В его бумагах был обнаружен документ, который позже цитировался во всех исследованиях на эту тему.
"Список товарищей, работавших под моим руководством в Свердловске:
1. Цельмс Ян Мартынович — командир отряда внутренней охраны.
2. Каякс Янис — взводный.
3. Сникер Ян Мартынович.
4. Круминьш Николай Петрович.
5. Круминьш Карл Бертович.
6. Озолиньш Эдуард — заместитель Цельмса.
7. Сирупс Эдуард Францевич.
8. Юровский Яков Михайлович — комендант дома Ипатьева.
9. Никулин Григорий Петрович — заместитель Юровского.
10. Цинит Петр Петрович — секретарь комиссара Свикке.
11 Пратниэк Карл.
12 Кованов Михаил Михайлович — бывший шифровальщик и казначей.
13. Рубенис Эдвин Альфредович".
Тогда утверждалось, что именно эти люди и расстреляли царскую семью.
Про Яниса Свикке писали много, он прожил долгую жизнь – умер в 1976 году, работал на историческом факультете Латвийского университета, часто выступал с воспоминаниями о встречах с Лениным и участии в революционной борьбе. Подчеркивали, что в конце жизни он был уже в маразме, страдал манией величия и вполне мог придумать весь свой список.
На это обстоятельство, в частности, упирает самодеятельный латышский историк Гинтс Скутенс, школьный учитель. Утверждающий: "Царской крови на латышах нет!" В 2013 году в интервью журналистке Элине Чуяновой в газете "Вести Сегодня" Скутенс рассказал, что в июле 1928 года Свикке находился на другой должности — издавал газету Уральской секции латышских большевиков Uz priekšu ("Вперед"). А свой список создал в 1960-х годах. Это реальные люди, принимавшие участие в событиях 1918 года на Урале и в Сибири, но к убийству царя не имевшие никакого отношения. Только четверо находились в ипатьевском доме, но доказательств их участия в цареубийстве нет. В общем, Свикке все придумал и ввел в заблуждение не только журналистов, но и писателя Эварда Радзинского. Эту точку зрения разделяют и другие латышские историки.
"Больше всего подозрений вызывает Янис Целмс, который сам свое участие ни подтверждал, ни отрицал", — говорил Скутенс. В воспоминаниях Юровского, написанных в 1922 году, говорится: "…я организовал внутреннюю охрану, назначил новых пулеметчиков, одного из них я особенно помню, товарищ Цельмс (латыш)". Некоторые исследователи считают, что как раз Целмс и принимал участие в расстреле.
В 2001 году в газете "Совершенно секретно" появилась статья Николая Сысоева "Телохранитель, ставший палачом". Там, со ссылкой на воспоминания Свикке, утверждалось, что Целмсу было приказано "доносить обо всех разговорах бойцов охраны с царственными узниками".
И далее: "В одну из своих прогулок Николай II обратился к Целмсу Я. М. с вопросом, откуда он родом, где раньше служил… При этом предлагал закурить с ним сигареты. Получив от т. Целмса Я. М. ответ, что он раньше служил кирасиром лейб-гвардии его величества и охранял его в Царском Селе… Николай II полагал, что ему удастся склонить Целмса на свою сторону, пытался обработать его своими наивными различными вопросами…" Но Целмс категорически отверг все предложения царя и сразу же обо всем доложил своему непосредственному начальству. Так как ничего кроме отвращения к царю не испытывал.
"С таким же чувством "глубокого отвращения" Ян Целмс разрядил свое личное оружие в "кровавого тирана" и его малолетних детей", — писал автор "Совершенно секретно".
В 2001 году в газете "МК-Балтия" журналистка Галина Фролова опубликовала интервью с сыном Яниса Целмса Жанисом, пенсионером, бывшим оператором Рижской киностудии. Жанис Целмс рассказал, что его отец умер в 1957 году, когда сыну было 25 лет, но ничего про свое участие в расстреле царя никогда не говорил.
"То, что он служил пулеметчиком в карауле Ипатьевского дома — да. Но чтобы начальником всей внутренней стражи и, как утверждает Сысоев, чуть ли не в прямом подчинении у командующего Северо-Урало-Сибирским фронтом Рейнгольда Берзина, якобы курировавшего дела, связанные с царским заточением… Не помню, чтобы в нашей семье такое упоминалось", — рассказывал Жанис Целмс. И в автобиографии его отца ничего подобного нет.
А вот Свикке Жанис вспомнил: "Пару раз был с родителями в 50-х у них в гостях в квартире напротив Бастионной горки… И на похоронах отца Свикке присутствовал. У меня осталось гнетущее впечатление от этого человека. Во-первых, тик у него какой-то был, отчего он, когда разговаривал, язык беспрерывно высовывал. Как он с таким дефектом позже лекции читал в Латвийском университете, профессором которого числился — не представляю.
Во-вторых, неуютно было мне в этих гостях — злоба какая-то от хозяина исходила…"
В декабре 2017 года в программе телеканала "Россия" "Вести в субботу" был показан сюжет о якобы новом латышском следе в расследовании убийства царской семьи. В общем-то, факт известный: на стене комнаты в ипатьевском доме была найдена надпись на немецком языке.
Почему-то ее было решено связать с латышами, это комментировали историки Манфред Шпенс-Шнеппе и Эрикс Жагарс. Впервые было показано интервью с внучкой Яниса Свикке. Но все остальное — из области предположений и допущений.
Это все конечно, вкратце. Исследования о гибели семьи последнего царя и о национальном составе палачей, в том числе и предполагаемых, объемны и разнообразны. Что латыши в Ипатьевском доме сто лет назад были — точно установлено. Стрелял ли кто из них непосредственно в царскую семью — доподлинно неизвестно. Наоборот, утверждается, что двое или трое стрелять отказались. В любом случае, они действовали не как представители латышского народа, а как большевики, бойцы Красной Армии. На совести латышских стрелков и чекистов достаточно вполне доказанных злодеяний.
А что латышский след в деле об убийстве царской семьи будет время от времени возникать — такова нынешняя геополитическая ситуация.
