Депортированные в июне 1941-го: жертвы грядущей войны или несостоявшиеся палачи

Русская и латышская общины Латвии много лет дают диаметрально противоположные ответы на этот вопрос. Неправильный ответ опасен для понимания будущего. И это явно не та ситуация, когда от аргументов другой стороны можно отмахнуться не слушая.

Тихое утро накануне войны

В эти солнечные дни я часто представляю себе, каким было 14 июня 1941-го. Тихим погожим утром люди просыпались и узнавали, что их соседи, как враги нового государства, были депортированы в далекие края. Наверняка это было страшно и непонятно.

Число депортированных не могло не поражать — пятнадцати с половиной тысяч за одну ночь, это очень много. Но громких протестов не было. Общество было уже основательно подготовлено к такому повороту событий еще до вступления в СССР. То, как депортировали немцев, то, как кидали в тюрьмы социал-демократов, научило людей не замечать боли соседей.

Как это было? Наверное, громкий стук в дверь посреди ночи, предъявление обвинения еще не до конца проснувшемуся человеку, пятнадцать минут на сборы (взять с собой теплые вещи догадался далеко не каждый, что многим стоило жизни). Каждого арестованного вывозила группа из трех человек: коммунист, комсомолец и рабочий гвардеец. Все трое в обязательном порядке — местные. Это особенно важно. Сейчас оккупацию принято представлять чуть ли не нашествием марсиан, но это домыслы, помогающие избавиться от ощущения вины. Советские карательные операции проводили местные, и на одну жертву было как минимум трое палачей, пламенеющих идеей нового мироустройства родины. И вглядываясь в эти лица, несчастные арестанты жалости не находили.

А теперь – самое страшное. Многие из 15,5 тысячи человек были арестованы не случайно. Да, невинных тоже было много. И каждая невинная жертва – тяжкий грех и на руках палачей, и на совести равнодушных соседей.

За две недели до войны

И Сталин, и Гитлер готовились к войне. Их противоречия были слишком неразрешимы. По договору Молотова-Риббентропа балтийские страны отходили в зону ответственности СССР с полного согласия нацистской Германии. Но этот договор был лишь прелюдией к грядущей войне, в которой никто не сомневался. Советский Союз готовил солдат на новоприобретенной территории. Готовил очень правильно, добровольно. Взять, к примеру, ту же рабочую гвардию. Это не были регулярные войска. Это были подготовленные рабочие ребята — вчерашние безработные, не нашедшие себя в улманисовской Латвии, которым дали не только работу, но и возможность получить недоступное им в демократическом государстве высшее образование. Десятки тысяч таких латышских ребят, получившие путевку в новую жизнь, готовы были жизнь положить за свое советское государство.

Гитлер тоже не сидел сложа руки: он подкупал недовольных советской властью. И таких было немало. Задолго до репрессий прошла национализация. Хозяева предприятий, эдакие self-made man, остались ни с чем. Эти предприимчивые люди были очень недовольны, и это вполне понятно. Многие из них ждали прихода Гитлера и восстановления института частной собственности. Сильнее всего его приходом были разочарованы оставшиеся в Латвии зажиточные евреи. Среди недовольных было много и бывших айсаргов полувоенного националистического образования. Многие из них припрятали в лесах и под стрехами оружие и в час икс готовы были им воспользоваться.

Больше всего изученные воспоминания о первых днях войны убеждают меня в том, что июньские аресты 1941 года были не случайным пароксизмом советского тоталитаризма, а вполне разумными, хотя и чрезвычайно жестокими мерами.

Грабли истории

Для многих современных латвийских публицистов все жертвы июньских депортаций невинны, а проводившие их службисты – свихнувшиеся от крови палачи. Такое понимание истории чрезвычайно вредно для понимания будущего. Ты просто оказываешься не готов к нему. История уже бьет тебя граблями по затылку, а ты все готовишься отразить атаку условного злодея из пропагандистских комиксов, которого не только никогда не существовало, но и не могло существовать в принципе. Исторические иллюзии только к одному подготавливают хорошо – к тотальному поражению.

Единственные источники, в которых упоминается о числе фашистских диверсантов в начале войны в Латвии, – это советские военные энциклопедии. Цифры, названные там, сильно схожи с цифрами высланных в июне 1941 года.

Но это если говорить о цифрах. Если же вспоминать события, то вот что мне рассказали в разное время очевидцы тех событий — рижане Арон Гуревич и Александр Комаровский: в первый же день войны были взорваны несколько рижских предприятий, рижский порт и аэропорт вместе с самолетами. Предприятия бомбила ночью вражеская авиация, а чтоб было понятно куда  скидывать бомбы, фашистские диверсанты ставили фонари. В первые же дни войны были расстреляны сотни местных пособников нацистов. Двадцать седьмого июня нацистские пособники стреляли из пулеметов, размещенных в Гертрудинских церквях, по отступающим из города добровольцам и мирным беженцам. Слышны были выстрелы и из окон пустых квартир на Бривибас. На двух перекрестках Бривибас с улицами Гертрудес и Таллинас лежали горы трупов.

Сейчас и о расстрелянных НКВД в июне принято говорить как о невинных жертвах. Но были ли они невинны? Приведу цитату из материала Влада Богова, из той части, которая сделана по записям полковника НКВД Головко о расстрелянных рижанах:

"Полковник Николай Фогельман, бывший офицер царской армии, помогал ориентировке немецкой авиации. Генрих Нейберг в ночь с 24 на 25 июня во время воздушной тревоги стрелял из своего окна с целью создания паники среди жителей. Матвей Кузнецов и Петр Долгов 23 июня подавали ракетные сигналы немецким самолетам и обстреливали пароход "Смольный". Арвид Меднис состоял в шпионской организации, собирал сведения о Советском Союзе по заданию немецких организаций. Своим подельникам передал сигналы об оказании помощи немецким парашютистам. Волдемар Валескалнс 25 июня подавал световые сигналы фашистской авиации для наведения бомбардировки. Владислав Рубулис, бывший полицейский, во время воздушной тревоги находился на крыше дома по ул.Гертрудес, 47, и подавал световые сигналы".

Депортации за полторы недели до этих расстрелов были не случайны. И версия, что, дескать, латвийцы так обозлились на Советы, что помогали фашистам, мало объясняет пулеметы в церквях, подрыв предприятий и световые сигналы авиации. Это гораздо больше похоже на заранее продуманные диверсии.

Сколько жизней стоит война

Несмотря на все сталинские репрессии и расстрелы в Латвии в июне 1941, Гитлер взял советскую Латвию за 2 недели. Ригу – за 9 дней. Впрочем, советские историки отмечали, что если бы не депортации, то это произошло бы еще быстрее. Стоили 14 дней пятнадцати с половиной тысячам изломанных судеб депортированных, точное число невинных из которых до сих пор неизвестно? Для Москвы определенно стоили. А для Советской Латвии?

Почему я об этом думаю? Потому что сегодня Латвия готовится к другой войне. Допускаю, что и сегодня многие находятся в каких-нибудь списках "врагов народа". Конечно, я не могу не рассуждать, насколько высока вероятность того, что и мне однажды ночью постучат в дверь. И не могу не думать, что дают стране подобные репрессии.

Напомню, Вторая мировая война обошлась Латвии потерей четверти населения. К примеру, Бельгии, с населением около 10 миллионов, Вторая мировая стоила потери жизней 60 тысяч человек в первые дни войны и нескольких тысяч добровольцев из легионов СС, погибших в России. То есть менее 1%. Оцените разницу.

Множество подготовленных Сталиным в 1940 году латвийских добровольцев, верящих в свое светлое будущее, погибли в первые дни войны. С некоторых пор я вспоминаю их на Лиго. Местных, накрученных пропагандой и готовых жизнь положить за Родину, и пришлых, оказавшихся "не в том месте не в то время". Лиго вообще идеальная дата для нападения на нашу страну. Двадцать второе июня было воскресеньем перед Лиго, которое как всегда, обещало жаркие летние забавы. Солдаты на границе, мечтающие о самом волнующем прикосновении к латвийской культуре, тепле костра и ласках девушек оказались в горячей трясине, в адском пламени войны, поглотившем в считаные дни десятки тысяч солдат советского государства, среди которых тысячи добровольцев Советской Латвии.

Глядя на нынешних иностранных солдат, весело балагурящих с девицами, гордо носящих свое оружие и демонстрирующих его нашим детям, я тоже думаю о том, насколько они готовы к встрече со смертью, истиной царицей на поле боя. Та же мысль не покидает меня, когда местные солдаты рассуждают об "угрозе иностранной агрессии". Отдают ли они себе отчет в том, что в случае войны, о которой они так много говорят, шансов оказаться мертвыми у них значительно больше, чем пережить пару недель?

Нет, я не верю в то, что Россия готовится напасть на Латвию. Я вижу, что Россия совершенно открыто переносит портовую логистику и промышленность на свою территорию. Что для России с каждым годом Латвия становится все менее привлекательна для бизнес-вложений. С каждым годом здесь все меньше и меньше того, что стоит жизней солдат или денег. Но я вижу, что в Латвии размещают войска, которые можно использовать для нападения на соседнюю страну. И не могу не думать о вероятной войне и грядущих потерях.