РИГА, 9 мар — Sputnik, Юлия Грант. Ни разоблаченная ложь, ни оставленные без ответа аргументы, ни напоминания о нарушении европейских конвенций не помешали правящей коалиции Сейма принять во втором чтении поправки к законам, предусматривающие сокращение школьного образования на русском языке.
Дискуссия 8 марта выдалась горячей для депутата "Согласия" Елены Лазаревой, вызвавшей огонь национально ориентированного Яниса Домбравы. Тот заявил: сражаясь за образование на языках нацменьшинств, коллеги из "Согласия" нарушают клятву депутата и неплохо бы их лишить мандатов, а может, даже осудить.
Как трактовать 92%
Парламентские прения – искусство жонглировать фактами. Например, тот факт, что 92% выпускников средних школ нацменьшинств выбирают на централизованных экзаменах латышский, коалиция трактует в пользу того, что и все 100% могут не только писать контрольные, но и учиться исключительно на латышском. Андрис Морозов ("Согласие") эту же цифру считает подтверждением того, что у русскоязычных школьников нет проблем с латышским, билингвальная система работает хорошо и не надо ее ломать. А если есть пара процентов двоечников, не стоит действовать, как в анекдоте: "Если зуб болит, надо сломать ногу".
Елена Лазарева предлагает взглянуть на проблему с точки зрения детей. Билингвальное образование еще в 2014 году исследовал омбудсмен Юрис Янсонс. Выяснилось: среди подростков, свободно владеющих латышским, половина готова перейти на государственный полностью, а половина не хотела бы изучать ни одного предмета, кроме самого латышского. Тех и других в сумме набирается 25%. 75% готовы изучать на латышском несколько предметов (что означало бы сохранение существующего порядка).
Еще одна тенденция, выявленная омбудсменом: чем больше предметов дети начинают осваивать на латышском, тем ниже их мотивация учиться только на нем. В 6 классе 39% свободно владеющих языком хотели бы перейти на него полностью, что составляет 27,6% опрошенных В 9 классе соотношение снижается до 28% и 21,3% сoответственно. В 12 классе пропорция составляет уже 26% и 21,2%.
Де-факто в средней школе и сейчас все более или менее значимые для дальнейшего высшего образования предметы учат на латышском. Дети владеют латышским, но большинство не хочет учиться на нем полностью. Это подтверждает запрос на образование на родном языке со стороны детей.
Запрос со стороны родителей подтверждает статистика: национальные меньшинства составляют 37% населения Латвии, в школах с билингвальной программой учится 27% детей. Таким образом, 10% нелатышей отдали своих детей в латышские школы добровольно, остальные упорствуют. На них-то и направлена реформа.
Россия виновата
Парадокс в том, что говорящую по-русски треть населения в Латвии меньшинством упорно не признают. Александр Кирштейнс (Нацобъединение) с трибуны Сейма в очередной раз заявлял, что "правильных" ульмановских русских советская власть уничтожила, заменив их "неправильными": "оккупантами" и "колонистами", которые "хотят установить в Латвии свои порядки".
В перепалку с Кирштейнсом вступил депутат "Согласия" Борис Цилевич.
"Вы лжете, что здесь нет местных русских. При регистрации жителей в 1992 году 42% русскоязычных были регистрированы как граждане. Это значит, что все они — потомки граждан, являвшихся таковыми до 1940 года. Я не иммигрант. Моя семья связана с Латвией в нескольких поколениях. А натурализованные граждане имеют те же права, что потомственные. Вы призываете их дискриминировать? Большая часть депутатов просто не понимают, что такое русские школы. Вы там ни разу не были. Слова Кирштейнса в отношении своих сограждан – это речи ненависти. Многообразие – ценность, об этом говорят документы ЕС".
Еще несколько месяцев назад министр образования Карлис Шадурскис написал депутатам, что билингвальная система работает хорошо, а ее выпускники поступают в вузы.
"А теперь вы лжете, что родители и дети не хотят учить латышский язык! — возмущался Цилевич. — Мы много говорим об общих ценностях. Это демократия, равноправие людей. Так и было в первой Латвийской Республике, где министром образования был народный поэт Райнис. Времена меняются и люди меняются. Таким образом, от министра Райниса мы дошли до министра Шадурскиса, чьи действия противоречат латвийским традициям. "Одно государство – один язык" – это вранье, господин Шадурскис. Я уже зачитывал в этом зале список стран, где государство гарантирует образование нацменьшинств на родном языке. Он внушительный. Есть заключения Совета Европы на эту тему. У вас же нет проблем с английским, почитайте!".
Цилевич напомнил о временах Народного фронта Латвии, призвавшего русских под свои знамена под лозунгом "За вашу и нашу свободу", а потом обманувшего их. Этот упрек он адресовал бывшему председателю НФЛ Ромуальду Ражукасу.
"Народный фронт в своей второй программе обещал освоение языков нацменьшинств в средней школе, — признал Ражукас. — И были учреждены эстонская, литовская, польская и другие школы. Большинство так называемых русских школ не соблюдают государственный стандарт образования в соотношении языков. А выучить латышский совсем нетрудно. Мне было 30 лет, когда я приехал в Латвию после окончания медицинской аспирантуры в Москве. Коллеги в больнице им. Страдыня специально не говорили со мной по-русски, и я освоил латышский. Это был 1985 год".
Признав, что в Советской Латвии латышский был настолько силен, что можно было тиранить московского аспиранта литовского происхождения, Ражукас продолжал откровенничать: "Мы думали, что будем развиваться рука об руку с демократической Россией. Однако сейчас русский язык служит идеологическим оружием. Казахстан запретил использование русского в официальных инстанциях и переходит на латиницу. Я не против русского языка, а против его использования".
Слова Ражукаса можно считать открытым объяснением, почему Латвия, разрешая преподавание на 28 языках по двусторонним межправительственным договорам и на 24 языках ЕС, поставила русский язык вне закона.
На предложение заключить двусторонний договор об образовании с Российской Федерацией министр Шадурскис еще на комиссии Сейма ответил, что сначала РФ "должна стать цивилизованным государством, выполнить Минские соглашения" и "прекратить войну на Донбассе". На пленарном заседании он еще добавил, что требует "прекратить оккупацию Крыма".
А что касается недовольства реформой, то министр назвал это "глупостями": "Мы хотим усилить математику, физику, химию, биологию. Есть риск, что возникнет ненависть к математике? Бросьте!".
Подмена темы
Елена Лазарева на заседании Сейма напомнила коллегам, что предложенные "Согласием" поправки обеспечили бы соответствие образовательной системы Конституции и рамочной Конвенции о защите национальных меньшинств, которую Латвия ратифицировала в 2005 году. Этот аргумент охваченное декламационным угаром большинство пропустило мимо ушей.
Вероятно, после принятия закона будут поданы иски в суды, но Карлису Шадурскису не привыкать. За последний год он проиграл два спора в Конституционном суде.
Коалиционные депутаты привычно произносили пустые речи о "нежелании русских выучить латышский" и обеспечения "конкурентоспособности нацменьшинств".
Их пытался отрезвить Сергей Долгополов ("Согласие"): "Смешались цели, средства и инструменты. Цель – чтобы в Латвии все говорили по-латышски. Инструмент министр описал только одним словом: стандарт. Это объем знаний, который оговорен для освоения. Нигде, ни в одном стандарте не написано, как этого достичь. Мы не говорим, как создан продукт, мы говорим о продукте. Государство может оговаривать стандарт, а выбирать способы его обеспечения школа, и особенно частная, вправе самостоятельно".
И "священная корова" латышскости на поверку оказалась не священной: новые пункты ст. 9 (ч.2) закона "Об образовании" открывают дорогу школам на английском (французском, далее языки ЕС по списку). Они никаким пропорциям преподавания на государственном и негосударственном не подчиняются, могут латышского вообще не учить, и им за это ничего не будет. Билингвальная система только с русским языком плохая, а с английским — хорошая.
