РИГА, 5 окт — Sputnik, Михаил Губин. Пакт подписали министр иностранных дел ЛР Вилхелмс Мунтерс и председатель Совнаркома и нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов. Аналогичные документы в то же время были подписаны Советским Союзом с Литвой и Эстонией.
Пакт был официально зарегистрирован в Регистре договоров Лиги наций 6 октября 1939 года, провозглашен президентом Карлисом Улманисом 10 октября, о чем было сообщено в официальной газете "Валдыбас Вестенесис". То есть является полноценным законным и международно признанным документом.
Однако этот договор вызывает прямо-таки ненависть у официальных латвийских историков, сравнимую только с неприятием пресловутого пакта Молотова — Риббентропа.
Покойный историк Хенрихс Стродс считал, что эти договоры в соответствии с международным правом не имеют силы с момента их подписания, ибо их балтийским государствам просто навязали силой.
Ему вторит историк Айварс Странга: "Тот договор о взаимопомощи советское правительство специально навязало Латвии, чтобы подготовить затем ее оккупацию, уничтожить руководителей страны, а на их места поставить марионеток".
И, естественно, латышские историки напрочь отвергают точку зрения, согласно которой договор от 5 октября 1939 года делает законным ввод советских войск в 1940 году. Ибо вошли они после нарушения Латвией условий этого пакта (а не "Молотова-Риббентропа").
В качестве приложения к пакту был принят также конфиденциальный протокол, предусматривавший право СССР на время войны в Европе держать на аэродромах и базах в Латвии гарнизоны численностью до 25 тысяч человек.
Советские командиры прибыли вместе с семьями. Для детей военнослужащих РККА выделили недавно построенное здание школы на улице Ленчу в Риге. Ныне это школа №10, которую можно назвать первой советской школой в Латвии.
А командирские жены породили многолетний устойчивый слух о том, что они якобы посещали оперу в Риге в ночных рубашках, принимая их за вечерние платья. Хотя, может быть, это и были вечерние платья, но латышские дамы посчитали их ночнушками. Сейчас это уже трудно установить.
Читая нынешних латышских историков, удивляешься, до чего же их мнение расходится с точкой зрения последнего довоенного президента Карлиса Улманиса и вообще с мнением тогдашней прессы.
Уже 12 октября Улманис выступил по радио с разъяснительной речью по поводу пакта: "Этот пакт с великим соседом, заключенный в духе доверия и доброй воли с обеих сторон, несет нам отдаление опасности войны или даже ее предотвращение". Подробно разбирая содержание пакта и доказывая, что он выгоден, президент упомянул и о том, что СССР выразил готовность продать Латвии на льготных условиях вооружение и "прочие военные материалы".
Речь эту слушал весь латвийский народ — и рабочие на заводах, и крестьяне на хуторах, и даже дети в школах. О чем на следующий день были подтверждающие фотографии в газетах. Речь была опубликована под заголовком "Наше государство внутренне и внешне независимо и свободно и таким останется".
Это выступление так понравилось Москве, что 15 октября часть речи была передана по советскому радио и повторена на следующий день.
Подписавший документ министр Мунтерс, возвращаясь из Москвы, с пограничной станции Бигосово 6 октября отправил телеграмму российскому коллеге Молотову: "Покидая границы Советского Союза, прошу Вас принять мою глубочайшую признательность за оказанное мне гостеприимство и за Ваше деятельное участие в успешно завершенных переговорах. Особо прошу передать мою искреннюю благодарность Сталину, чей высокий авторитет позволил нам принять быстрые решения в атмосфере совместного доверия и укрепить дружбу между Латвией и Советским Союзом". Молотов ответил в том же духе.
Девятого октября крупнейшая газета "Яунакас Зиняс" под заголовком "Договор, который укрепляет мир и безопасность" поместила беседу с министром иностранных дел Мунтерсом.
"У Советского Союза в Европейской части есть только три выхода к морю: на севере через Белое море, на юге через Черное море и Ленинградский порт, который находится в стратегически невыгодном положении и, кроме того, замерзает. В мирное время такое положение было приемлемым, но в условиях войны это создает трудности. Так что понятно стремление СССР укрепить свои позиции на восточном берегу Балтики", — сказал министр и добавил, что на данный момент обстановка на этом берегу не дает оснований для слухов о возможных столкновениях, что могли бы втянуть Латвию в войну.
Интересно, что в латвийских газетах не было репортажей о размещении советских войск в стране, зато о входе войск в Эстонию писали подробно и с фотографиями.
Восемнадцатого октября 1939 года в Москве был подписан торговый договор между Латвией и СССР, предусматривающий трехкратное увеличения объема торговли между странами. Латвии предоставлялось права транзита по советским железным дорогам в Мурманск и порты Черного моря. А СССР — к латвийским портам. Договор подписали посол Латвии в Москве Фрицис Коциньш и нарком внешней торговли СССР Анастас Микоян. Можно сказать, что договор спас латвийскую экономику, задыхавшуюся с началом мировой войны.
Двадцать третьего октября 1939 года в Риге латвийско-советской смешанной комиссией было подписано соглашение о взаимной помощи в осуществлении договора о размещении на территории Латвии советских военных баз. В связи с этим военный министр генерал Кришьянис Беркис устроил торжественный прием в офицерском клубе в честь советской делегации. В своей речи генерал сказал: "Как народам Советского Союза, так латышам, тысячи лет живущим в ближайшем соседстве, надо разобраться по многим вопросам, в разрешении которых в равной степени заинтересованы одна и другая сторона". С ответной речью выступил 1-й заместитель наркома ВМФ СССР Иван Исаков. Оркестры исполнили гимны двух стран.
Газета "Красная звезда" писала: "Сейчас народы малых стран, чья территория может стать плацдармом для воющих больших держав, с особой надеждой смотрят на СССР. Пакт о взаимопомощи между Советским Союзом и Латвией — ясное свидетельство того, что СССР, заботясь об укреплении своих границ, не ущемляет суверенитет малых стран, не вмешивается в их внутренние дела и не угрожает их независимости".
Как видим, в 1939 году позиция руководства Латвии насчет пакта о взаимопомощи полностью совпадала с советской. И президент Улманис нигде — ни официально, ни в частных беседах — не то что не сказал, а даже не подал знака, что договор этот был навязан или подписан под давлением. За что его уже в наше время упрекают латышские историки.
Возможно, если бы Латвия была тогда демократической страной, если бы не был распущен парламент и не было бы прекращено действие конституции, если бы существовали оппозиционные партии, свободная пресса и общественное мнение, то этот договор вообще не был бы подписан и ратифицирован, по крайней мере в таком виде. Но в условиях, когда все решал один вождь, иначе и быть не могло.
