Специально к открытию выставки была выпущена книга "Код Любимова", состоящая из цитат великого мастера на разные темы и целиком проиллюстрированная фотографиями экс-рижанина Дмитрия Дубинского, который уже почти десять лет живет в Москве. Фотограф Дубинский — желанный гость в столичных театрах, кроме того, давно является официальным фотографом театрального фестиваля "Золотая маска".
Корреспондент Sputnik встретился с Дмитрием, поговорил об искусстве театральной фотографии и малоизвестных подробностях творческой кухни овеянного легендами маэстро Любимова.
Долгая дорога в театрах
Пути рижского фотохудожника Дубинского и театрального режиссера Юрия Любимова впервые пересеклись в Риге в 1997 году. Естественно, Дмитрий и представить себе не мог, что когда-то его фотографии станут экспонатами выставки.
"Я был простым фотографом-репортажником, — рассказывает Дубинский. — Снимал для газет, журналов, какие-то обложки делал. А в первый раз стал снимать именно театр в Риге. Это было время пленочной фотографии. Однажды меня спросил журналист из отдела культуры: могу ли я поснимать спектакль Романа Виктюка "Служанки". И вообще, умею ли я снимать театр? Я сказал: "Конечно, умею!" Хотя сам ни разу не снимал".
Но получилось так, что фотографии Дубинского со "Служанок" не то что прошли в печать, а понравились самому Виктюку, который сказал молодому фотографу: "Да, вы умеете снимать".
"Я не считаю, что есть какой-то особый жанр — театральная фотография, — говорит Дмитрий. — Есть репортажная фотография, есть художественная. Иногда снимать спектакль нужно для режиссера, чтобы тот со стороны увидел сценографию, выполнение мизансцен, игру актеров. А можно показать, как видишь спектакль именно ты. Здесь уже простор для экспериментов. Можно брать разные интересные ракурсы, кадрировать, обрабатывать снимки. В общем, делать то, что тебе хочется. Если говорить о театральной фотографии как о способе заработка, то это вообще, в принципе, не хлеб".
Возражаю: "Ведь многие театральным фотографам завидуют. Ведь вы можете приобщаться к великим актерам, режиссерам. Общаться с ними! Разве нет?"
"На самом деле этого не происходит, — говорит Дмитрий. — Мы существуем в параллельных реальностях. Если твои фотографии кто-то оценит, то это будет скорее исключение, чем правило".
Но вернемся к Юрию Любимову. Первые его фото Дмитрий Дубинский сделал на пленочный фотоаппарат в 1997 году, на пресс-конференции, когда маэстро привез в Ригу несколько своих знаменитых спектаклей, среди которых были такие, как "Мастер и Маргарита", "Шарашка". Дмитрий отснял гостя из России, сдал фото в редакцию. Он, конечно же, не думал, что через много лет судьба снова сведет его с основателем Театра на Таганке.
По воле случая
Второе знакомство с Юрием Любимовым состоялось, в общем-то, случайно. И не самым простым путем. На этот раз к основателю Театра на Таганке фотограф Дмитрий Дубинский пришел через Театр им. Е.А. Вахтангова.
"Я сам попросился к режиссеру Римасу Туминасу поснимать у него на спектакле. Помогло то, что мы почти земляки. Он — из Литвы, я — из Латвии. И в итоге я полностью отснял его спектакль "Пристань", — говорит Дубинский.
"Пристань" — сложнейшее полотно по мотивам произведений Бертольда Брехта, Ивана Бунина, Федора Достоевского, Фридриха Дюренматта, Артура Миллера, Александра Пушкина и Эдуардо де Филиппо, поставленное в 2011 году специально к 90-летию театра.
"Мне удалось снять весь процесс — от первоначальных читок до премьерного показа, — вспоминает фотограф. — Римасу мои фотографии понравились. И дальше я продолжил снимать в театре уже вот так, можно сказать, по знакомству. В основном из собственного интереса. Но так получилось, что именно благодаря черно-белой серии фотографий с тех репетиций я в 2012 году выиграл Гран-при Viva Photo Awards и получил предложение заключить с журналом Viva Russia договор о сотрудничестве".
Премию фотографу вручал Виктор Лошак, тогда еще главный редактор "Огонька". Он назвал работы Дмитрия глубокими психологическими портретами, какие встретишь нечасто. Все это стало решающим аргументом в пользу того, чтобы сделать в Вахтанговском театре ко Дню Театра выставку фотографий Дубинского.
В это время в театре Вахтангова — своей альма-матер, ведь именно здесь он когда-то начинал, — уже некоторое время репетировал Юрий Любимов. Он, изгнанный из родного театра, ставил у вахтанговцев спектакль "Бесы" по роману Достоевского.
"С Юрием Петровичем меня познакомил Римас, рекомендовал меня. В результате Любимов разрешил мне отснять ровно десять репетиций "Бесов". Он считал, что это великое произведение — пророческое, и сегодня звучит как предупреждение для нашей страны, для всего мира, для каждого человека".
Громкая премьера была назначена как раз на День театра. По этому поводу Юрий Петрович давал пресс-конференцию.
"И получилось так, что открытие моей экспозиции совпало с этим значимым для театра и всего нашего театрального сообщества событием. Любимов и Туминас отвечали на вопросы журналистов прямо на фоне моих фотографий. Конечно, для меня это очень яркое воспоминание и Театру Вахтангова я за все очень благодарен".
У режиссера это время было не самым легким в жизни, в связи с изгнанием из созданного им же театра. И, как ни странно, это же время было занято работой. Помимо "Бесов" Любимов еще ставил в Большом театре оперу "Князь Игорь". Работоспособность для человека, разменявшего десятый десяток лет, конечно, потрясающая.
"Он не показывал, что переживает свой уход из Театра на Таганке, — вспоминает Дубинский. — Ведь он был уже, можно сказать, тертый калач. Все переживания с лихвой испытал в советские времена, когда с трудом выпускал спектакли. Вот тогда действительно были гонения — и со стороны цензуры, и политические. К тому же у него уже был опыт раскола собственного театра, когда после возвращения из-за границы Театр на Таганке разделился на "Содружество" и Таганку, и потому тогда, в 2011 году, Любимов, конечно, хорошо держал удар. И был, кстати, настроен совсем не воинственно. Уже и возраст сказывался. Да и воевать-то ему с кем было? Давно состоявшийся, овеянный легендами режиссер".
Харизма старой школы
Так, мой собеседник проник в святая святых легендарного режиссера и познакомился с его творческим методом.
"У Любимова была очень интересная методика проведения репетиций, — рассказывает Дмитрий. — Многие режиссеры репетируют по "кускам", как например, делается в кино. Те, кто играет в каком-либо эпизоде, те и приходят на съемочную площадку. Остальные отдыхают. А у Юрия Петровича весь актерский состав находился на сцене, на своих местах. Все были уже загримированы, одеты в сценические костюмы. Любимов считал, что все артисты должны быть полностью погружены в общее действо, которое создают сообща".
Конечно, актерам было тяжело. И любопытно, что все они относились к такой "прихоти" театрального гения по-разному.
"Молодые зачастую читали книги, смотрели в гаджеты. А представители старой гвардии все время были в образе, — рассказывает Дмитрий. — Все-таки старая школа действительно есть".
Сам Любимов с актерами не миндальничал.
"Любимов, безусловно, был авторитарен, — вспоминает Дубинский. — Не каждому это может понравиться. В советское время, наверное, каждый режиссер был по-своему диктатором, да и в целом профессия обязывает. Ведь очень сложно удержать внимание актеров. Я снимал репетиции других режиссеров, где актеры играли хорошо, выкладывались. А спектакль разваливался на глазах. Потому что если твои актеры — звезды, подчинить их, продиктовать им свою волю, куда сложнее".
Юрий Любимов, которому тогда перевалило за девяносто лет, говорил уже еле слышно. Он сидел в кресле и периодически сообщал свои распоряжения помощнику режиссера Рубену Симонову.
"И пусть голос Любимова был тихим, в те моменты, когда он говорил, всегда стояла полная тишина. Я не знаю, как это достигалось. Наверное, это харизма", — вспоминает Дмитрий.
Разговоры у иконы
Во время подготовки к выставке в Музее Москвы, приуроченной к столетию со дня рождения режиссера, Благотворительный фонд развития театрального искусства Ю.П. Любимова очень тщательно отбирал материалы и для экспозиции, и для книги "Код Любимова". Выбор устроителей пал на фотографии рижского фотографа Дмитрия Дубинского.
"Они рассказали мне, что пересмотрели тысячи фотографий, — говорит фотохудожник. — И наткнулись на мои. И, видимо, поняли, что это то, что надо. Сам я не думаю, что я какой-то суперфотограф, но стремился запечатлеть весь спектр эмоций великого мастера — от грусти до восторга и даже смеха. Мне очень не хотелось делать фотографии "паспортного лица". Просто у меня Любимов получился живым, каким он и был в последние годы, когда болезнь еще не взяла свое. И именно это организаторам выставки и понравилось, это и подкупило их".
Возвращаясь к временам "Бесов", Дмитрий вспоминает, что однажды ему выпала возможность наедине пообщаться с маэстро.
"Мы поехали к Любимову домой, — вспоминает Дмитрий. — Надо было сделать фотокопию иконы 1917 года. Это была икона Николая Чудотворца, большевики штыками выкололи святому глаза. Давным-давно Каталин Любимова приобрела ее где-то на антикварном развале. Икона хранилась у Юрия Петровича дома — такой вот чудовищный раритет, свидетель своей эпохи. Он решил использовать ее в спектакле "Бесы", но потом забрал. И нужна была качественная фотокопия. Я ее и делал".
По словам моего собеседника, общение было посвящено в основном театру.
"Юрий Петрович интересовался нашим мнением (я был с супругой, она журналист) о тех или иных актерах, — вспоминает Дубинский. — Он просил оценить их игру. С какими-то оценками соглашался, с какими-то нет. Некоторым знаменитостям он ставил "троечки", достаточно хладнокровно разбирая их игру. Не буду называть имена, ведь эти люди и сейчас играют на сцене. Когда мы спросили, кому бы он сам поставил "пятерку", режиссер ответил уклончиво, но смысл заключался в том, что такого артиста сегодня найти сложно".
А вот какого-то общения более личного все-таки не было. Ведь, как говорит мой собеседник, режиссер и фотограф обитают в разных мирах.
Работы Дмитрия Дубинского можно увидеть в книге "Код Любимова", а также на выставке, посвященной столетию режиссера, которая 15 сентября откроется в Электротеатре "Станиславский".
