РИГА, 11 апр — Sputnik, Владимир Дорофеев. Памятное мероприятие почтили присутствием российские и белорусские дипломаты, которые возложили цветы и памятные венки жертвам Саласпилса и на Гарнизонном кладбище времен Первой мировой, на котором фашисты прятали трупы своих жертв.
Дата 11 апреля для международного праздника выбрана не случайно — в этот день заключенные концлагеря Бухенвальд подняли восстание и, разоружив охрану, вышли на свободу.
У Саласпилса иная судьба — его заключенных освободили советские солдаты, и перед их приходом уничтожение людей и следов преступлений шло полным ходом.
В Саласпилсском концлагере содержались не только евреи — за колючей проволокой от голода, холода, побоев умирали военнопленные, старики, женщины и дети, угнанные из Белоруссии и Латгалии.
По ком звонит колокол?
Среди латвийских жертв фашизма есть и коммунисты с социал-демократами, и члены профсоюзов, и представители нетрадиционной сексуальной ориентации, и психически больные люди. Всем им была уготована смерть. Одни доживали до расстрелов, но погибали от пуль не все — некоторых хоронили полуживыми. Другие умирали в многомесячном ожидании казни. Некоторых иногда кормили скудным пайком, другим неделями не приносили ничего, и люди ели кору деревьев и насекомых. Над заключенными, даже детьми из Латгалии, проводили медицинские опыты, нередко заканчивающиеся летальным исходом.
Ныне живые свидетели тех событий — узники Саласпилса — тогда были детьми. Сейчас им всем за 70, некоторым больше. Для них память о тех событиях — нестираема. Они всю свою жизнь каждый год приходят сюда. Приводят детей и внуков к мемориалу, чтобы рассказать им об ужасах фашизма. Расхожее для нас выражение "ужасы фашизма" — для них совершенно конкретные воспоминания.
Для меня, бывшего советского школьника, первые звуки песни "Бухенвальдский набат" — символ, вызывающий лавину воспоминаний. В старших классах нам показывали фотографии жертв нацизма, мы ездили классом на Саласпилсский мемориал, и самые отъявленные двоечники понимали, что именно принес фашизм на землю Латвии. Мои дети в Саласпилсе еще не были. Школы их уже не возят на место бывшего концлагеря, и песня "Бухенвальдский набат" им ни о чем не говорит. Моя старшая заканчивает школу. Для нее это совершенно терра инкогнита.
— Последствия войны нельзя забывать, иначе война может повториться вновь, — сказал журналистам после возложения цветов российский посол Евгений Лукьянов.
История повторяется
Кстати, Саласпилсский мемориал возник не сразу после войны, а только в 1960-х годах. И возвели его потому, что уже тогда жертв фашизма стали забывать, а живых пособников фашистов — оправдывать.
— В начале 1960-х годов, — рассказывает историк Игорь Гусев. — Станислав Розанов, один из бывших заключенных Саласпилса, которых успели спасти от уничтожения советские войска, шел по улице и вдруг увидел инженера-строителя лагеря Саласпилс — Качеровского. Розанов был потрясен: по советской улице идет военный преступник, на чьей совести десятки тысяч смертей. Идет, радуется жизни. Розанов тут же написал письмо в КГБ. Качеровского вызвали и допросили.
Выяснилось, что инженер уже отсидел год за службу в латышском легионе и теперь чист перед законом. Сделал неплохую карьеру и работает начальником реставрационного управления. Так что Качеровского пришлось отпустить. Однако бывший узник Саласпилса написал новое заявление, потом еще одно — органам все же пришлось провести серьезное расследование, найти свидетелей военных преступлений и в итоге приговорить к десяти годам заключения. Почти как за бытовое убийство.
Однако началась волна общественного возмущения, со страниц газет выступали пострадавшие, и при пересмотре дела палачу назначили высшую меру наказания.
— И если говорить честно, умер он гораздо проще и безболезненней, чем его жертвы. И только тогда, когда уже в отстроенной заново и привыкшей к мирной жизни стране поднялась тема Саласпилсской трагедии, было решено воздвигнуть мемориал, — подытоживает историк Игорь Гусев.
Мемориал в ожидании новой экспозиции
Сегодня территория мемориала прибрана и ухожена, но сам он выглядит всё же запущенным. Бетонные стелы поросли мхом и частично разрушились.
Российская сторона предлагала помощь в реставрации, но Латвия отказалась. Сюда все еще приезжают туристы, дирекция заверяет, что их число достигает 20 тысяч посетителей в год.
— В следующем году экспозиция мемориала изменится, — рассказал Sputnik директор мемориала Юрис Врублевскис. — Над новой экспозицией работают сотрудники Саласпилсского музея Даугавы, при содействии сотрудников музея оккупации.
Честно говоря, есть опасения, что новая экспозиция будет, мягко говоря, сильно отличаться от прежней. Латвийские историки, такие как Улдис Нейбургс, оспаривают многие давно привычные понятия. И лагерь Саласпилс не вполне концентрационный, и такие преступления, как перекачка крови у детей не доказана, да и опыты над малолетними узниками тоже не находят подтверждения. Да, найдена в детских трупах моча под кожей и в толстой кишке — так может это уринотерапия была? Действительно найден в некоторых детских трупах мышьяк. Но, может быть, его давали как лекарство? Удобных версий много.
— Я в этом концлагере год провел, — рассказал Sputnik Михаил Куликов, пришедший на памятную дату. — Нас с матерью и сестрой фашисты угнали из Ленинградской области. Что я помню… вот тут бараки стояли, тут вышка была. Бараки, кстати, неотапливаемые были. Зиму пережить не каждому удавалось. Там солдатская парикмахерская была, тут сапожная мастерская, везде понятное дело бесплатно узники работали. За лишний день жизни. Кровь у многих брали, у нас детей тоже.
Михаил хорошо помнит, как подростком рыл канавы, в которые потом сбрасывали трупы. Копали без лопат — ложками или просто руками. Кто отказывался, того убивали. Ему повезло: в двенадцать лет Михаила продали из лагеря в батраки. Славянских детей фашисты продавали крестьянам по 9 марок за человека.
— Мне с хозяином повезло, он кормил и спать давал в сене. А вот его сосед тоже батраков у фашистов прикупил, но почти не кормил их. Мы же настоящими рабами были — жаловаться нельзя. Одежды никакой новой не давали, многие годами босиком бегали, и зимой и летом. Некоторым доставались хозяйские обноски, другим нет. Я потом, как в город советские солдаты вошли, в партизаны убежал. А куда мне без родителей? Еще год партизанил, ходил за фашистами следил и партизанам рассказывал, что видел.
Без права на забвение
Чем дальше от войны, тем меньше ее помнят и рождаются самые разные легенды. Действительно, лагерь смерти Саласпилс, в котором завершили свою жизнь десятки тысяч людей, назывался не концентрационным, а "исправительно-трудовым". Но разве от этого меняется его суть? Свои концлагеря были не только у фашистской Германии, была и система советского ГУЛАГа, который так любят вспоминать к месту и не к месту латвийские историки. Свои концентрационные лагеря (некоторые также под другим названием) были во время Второй мировой и в демократических США (для японцев), и в Англии, где вообще и евреев и немцев держали в одних лагерях, но в разных бараках.
Время было страшное, нельзя сказать что концлагеря это только немецкое ноу-хау. Их придумали раньше, еще даже до Первой мировой войны. Но именно в фашистских лагерях были самые бесчеловечные условия. Это фашисты уничтожили в концлагерях одиннадцать миллионов человек — число, в разы превышающее население нашей страны. Надо ли говорить, что на латвийской земле никто не уничтожал народ так массово как фашисты?
Многие преступления, такие как, например, преступления Саласпилса, не имеют отчетности, поскольку преступники ее уничтожали, равно как и уничтожали трупы жертв. Но значит ли это, что всего этого не было? Значит ли это, что эти преступления должны быть забыты? Это очень страшная история. Но забытая история всегда повторяется. Помнить такие страшные уроки — необходимо.
