Центр стратегических коммуникаций НАТО начал искать подвох в шутках Урганта, Галкина и прочих КВН. Это не розыгрыш, не первоапрельский юмор и даже не 37-й год. На полном серьезе: взрослые дяди и тети просматривают юмористические передачи Первого канала с каменными лицами и ищут в них признаки кремлевской пропаганды. Это уже даже не смешно. И даже уже не грустно. Это уже страшно.
Коулрофобия – настоящий медицинский термин. Неконтролируемая, паническая боязнь клоунов. По удивительному стечению обстоятельств, широкое распространение она получила лишь в начале 21-го века. В основном данная фобия свойственна детям, хотя известны случаи, когда ей страдают и взрослые. Теперь еще и стратегический центр планирования. Я лично знаю несколько человек, которые каждую шутку примеряют на себя. Так бывает: в компании кто-то пошутит на отвлеченную тему, а кто-то сразу дергается и начинает обижаться. Разбирает ее у себя в голове по косточкам, примеряет к своим внутренним страданиям и комплексам и, как правило, находит точки соприкосновения, указывающие на то, что шутник решил задеть непосредственно его.
Ради бога, я ни в коем случае не хочу преуменьшать стратегическое значение юмора в ведении информационной войны. Я помню и про то, что "Сказка — ложь, да в ней намек", и про "В каждой шутке есть доля правды" — все я помню. Но когда НАТО начинает бояться клоунов, то страшно становится мне.
Разумеется, в шутках российских юмористов присутствуют моменты, так или иначе привязанные к происходящему в стране и за ее пределами. Локальный юмор — неотъемлемая часть любого юмористического шоу. Украинцы, к слову, сняли шикарный сериал "Слуга народа", в котором очень жестко высмеивается власть, пришедшая в Раду после Майдана. Рекомендую: можно и посмеяться, и поучиться. Россияне любят свою страну, видят ее недостатки и достоинства, видят недостатки и достоинства других стран, отражающиеся на их повседневной жизни. И смеются над всем этим. Как и любое искусство: будь то литература, музыка, кино или мультфильмы — юмор тоже несет зрителю определенный посыл. В данном случае линия обвинения строится на том, что российские юмористы в своих шутках хвалят своего президента и подчеркивают мощь своей страны и силу своего народа.
Внимание, вопрос: что с ними не так? Разумеется, одна из основных целей гражданина любой страны — гордиться своей страной. Лично я тем же самым занимаюсь в Латвии. Тоже зачастую не благодаря, а вопреки. Я могу поругать Латвию на кухне, но когда ко мне приезжают заграничные гости, я пытаюсь показать им все самое лучшее. Поэтому я везу их в Сигулду, веду на Луцавсалу, показываю Юрмальский пляж. Да, я озвучиваю и существующие проблемы, но всегда акцентирую внимание на хорошем. Это не делает меня агентом, призванным привить иноземцам любовь к моей стране. Это делает меня человеком, который хочет, чтобы у гостей остались хорошие воспоминания о посещении моей родины.
Сложно спорить: никому неприятно, когда над ним смеются. Особенно, когда публично. Особенно, когда по делу. Когда меня дразнят толстым — мне фиолетово. Я знаю, что я не толстый. Когда высмеивают мой большой нос — мне тоже не обидно. Я знаю, что он у меня большой, и люблю его таким, какой он есть. А вот если грамотно пошутить на тему моей субтильности, то мне станет обидно. Потому что я знаю: спорту надо уделять больше времени, но я ленюсь. Поэтому когда физически развитый парень называет меня хлюпиком, я обижаюсь. А еще злюсь и обещаю сам себе в ближайшее время пойти в зал. Чтобы не смеялись.
Юмор всегда обладал одним, очень важным ответвлением — сатирой. Сатира помогала вытащить и выявить проблемы общества, высмеять их и зачастую помогала их решить. Глупые на нее обижались, умные улыбались и делали выводы. Есть отдельные сферы, в которых сатира неуместна. Нельзя, к примеру, высмеивать инвалида. Но я не считаю свою страну инвалидом, равно как и другие страны — члены альянса НАТО. Я считаю, что любая шутка может стать поводом задуматься и увидеть свои недоработки со стороны. И заодно пересмотреть Мюнхгаузена, чтобы вспомнить, что самые большие глупости совершаются с серьезным выражением лица.
