Элмарс Сеньковс, на "Антигону" которого в театре "Балтийский дом" невозможно было достать даже контрамарки, совсем не похож на известного режиссера. Журналисты, ожидавшие Элмарса для интервью в коротком перерыве между репетицией и спектаклем, сначала приняли за него более солидно выглядевшего звукооператора. Но внешность, как говорится, обманчива – корреспондент Sputnik Елена Князева побеседовала с Элмарсом о серьезных вещах.
- Фестиваль "Балтийский дом" проходит в этом году под девизом "Театр по правилам и без…". Ваш театр – он по правилам или без них?
— Вот как раз эту задачу мы и решаем в спектакле – как правильно жить. Антигона ищет свои правила, а у Креона уже есть свои. Он считает, что Антигона живет без правил, хотя она живет по своим правилам – по правилам сердца, по его законам.
- Почему вы обратились к этому сюжету?
— Он актуален. Сейчас и в мире, и в нашей стране главный вопрос – по каким правилам жить. Да, есть юридические законы, но мы забываем, что есть и другие – человеческие. И, мне кажется, сейчас самое время говорить об этом. Проблемы, которые мы все время решаем, о которых везде говорят, — это в конечном итоге поиски истины.
Вот кто это – Креон? Он понятен, его законы понятны. А кто такая Антигона? Или антигоны. Это те, кто может что-то менять. Кажется – во всяком случае мне так казалось, что антигоны в наше время не нужны. Что все будут на стороне Креона, а на Антигону все будут показывать пальцем и смеяться – ты что, не знаешь, какие законы действуют в этом мире?
- Элмарс, а по какой причине вы взяли для постановки пьесу Жана Ануя, а не классический вариант?
— Меня она привлекла тем, что в ней больше иронии. Конечно, когда он писал эту пьесу, сразу после Второй мировой войны, мир находился в таком состоянии, что, мне кажется, всерьез уже невозможно было… Но и в наше время происходит что-то очень страшное. Я не могу спокойно смотреть новости, скажем — я не понимаю, почему идет война, зачем гибнут дети. Я спрашиваю себя — кто в силах это изменить?
- То есть ирония Ануя – это своеобразная защита?
— Да, скорее всего. Ну и в целом пьеса Ануя ближе к нам, понятнее молодому зрителю. Греческая трагедия – это другой уровень, это сложнее.
- Вы близки к канве пьесы в этом спектакле? Иногда режиссеры делают интерпретации, в которых автора и не узнать…
— Мы полностью придерживаемся пьесы Ануя, мы тщательно работали с текстом. Нам показался не совсем удовлетворительным перевод с французского, мы постарались сделать более точный.
- Напомню читателям, что Антигона хочет похоронить своего брата как принято, а Креон, царь, не может ей этого позволить, так как Полиник – государственный преступник, и должен быть оставлен на растерзание диким псам и стервятникам. То есть она "всего лишь" хочет соблюсти традиции…
— Да, Креон должен поступать по существующему закону, а не по-человечески, чтобы удержать власть – и это нормально… И это происходит в каждой стране, каждый правитель должен удерживать власть – чего бы это ему ни стоило. Конечно, он понимает, что делает нехорошие вещи, и сам об этом говорит.
Политика, как выразился кто-то из российских, кстати, журналистов, – это ужасная профессия, в которой тебе нужно перешагивать через моральные запреты. И я согласен с этим. Думаю, что это самая жесткая, самая нехорошая профессия.
- Вы говорили — цитирую — у Антигоны сейчас, как никогда, велика возможность "стать дурой с фантазиями об идеальном". Это действительно так?
— Нет, конечно, по-человечески – нет. Она не становится дурой, но вся эта машинерия власти работает для того, чтобы ее сделать дурой. И так происходит везде, это привычно, это естественно. И история эта заканчивается трагически, спасти Антигону пока невозможно.
- А вот Антигона в Латвии – если говорить о хранителях традиции – кто это сейчас? Что не удержала Латвия, что в ней, может быть, погибло?
- Расскажите о других ваших спектаклях?
— Я очень много ставил латвийскую классику, к примеру, у меня была трилогия по рассказам Блауманиса. Недавно поставил "Дикую утку" Ибсена. Много работал в Национальном театре, в Рижском русском театре. Поставил там "Дачников" Горького, "Индраны" — по Блауманису. С этим спектаклем мы были в Сибири – в Омске и Красноярске. Ставил Стринберга в Валмиерском драмтеатре.
По возвращении в Латвию приступаю к работе над чеховской "Чайкой". В январе ставлю в Рижском русском театре "Доброго человека из Сезуана" Брехта. Мне очень нравится эта пьеса, но я увидел ее в прекрасной постановке Бутусова и подумал: нет, не буду ставить после него. А потом решил: а нет, поставлю, вдруг я сделаю лучше. Это юмор.
- Элмарс, вы хорошо говорите по-русски, да и фамилия…
— Сеньковс – это русская фамилия. Родители у меня латгальцы, из Зилупе. Я родился в Риге, русский язык выучил, когда еще совсем маленьким играл во дворе с ребятами.
- Премьера "Антигоны" состоялась в апреле 2015 года. Скажите, с тех пор спектакль изменился? Вы как-то дорабатываете его?
— Конечно, какие-то нюансы меняются. Я меняюсь, да и актеры растут от спектакля к спектаклю, глубже понимают его. Я очень люблю, когда актеры развиваются, не останавливаются – благодаря этому развивается и спектакль.
— Да, потому что у нас есть Алвис Херманис.
- А что происходит в кино, на телевидении? Что-то снимают?
— Да, снимают. Конечно, у нас очень маленький бюджет, очень маленькая страна, нам не сравниться с Россией, Францией и Германией. Премьер не очень много, но каждый фильм мы ждем как событие. В год выходит примерно пять-шесть хороших фильмов. Латвийский кинематограф развивается, есть много талантливой молодежи – и если найдется спонсор, который сможет помочь, тогда, я думаю, и Европа о нас услышит.
