РИГА, 19 авг — Sputnik. Чьи баррикады главнее и как англичане стали сразу распознавать приезжих на улице — в обзоре латышской прессе за неделю.
Без рижских баррикад не было бы московских
В газете Diena в связи с годовщиной августовского путча 1991 года первый председатель Народного фронта Латвии Дайнис Иванс вспоминает это время. В частности, он уверен, что именно латышские баррикады в январе 1991 года вдохновили русских на баррикады у Белого дома в августе.
Русские в Москве строили баррикады и, как об этот неоднократно говорилось позже, если бы не было наших баррикад в январе, тогда не было бы их и у так называемого Белого дома в Москве.
По словам Иванса, Ельцин очень хорошо осознавал, что фактически Балтийские страны для него – единственные союзники. Поэтому можно сказать, что у него и людей вокруг него ничего не оставалось, как признать нашу независимость. Между прочим, поначалу и Горбачев видел в балтийцах союзников, вспоминает ветеран "Атмоды". Когда лидеры балтийских коммунистов убеждали его запретить местные народные фронты, помощник Горбачева Яковлев так и сказал: но у нас, у перестройки, ведь нет других союзников! И своя логика там была. Как известно сегодня, горбачевскую перестройку открыто или тайно блокировали все министерства за исключением руководимого Шеварднадзе МИД.
Возвращаясь в август. Ельцин очень хорошо понимал, что если не будет демократии в Балтии, то не будет и демократической России. Надо напомнить также, что у него были очень хорошие персональные контакты с Балтией. Например, два лета подряд в 1990-1991 годах он отдыхал в Латвии, очевидно, чувствуя себя здесь сравнительно безопасно, и в разговорах с нами он подтверждал свою поддержку нашей независимости. И как бы не повернулась его политическая судьба потом, по крайней мере тогда он был человеком слова, ему было неловко не держать данное слово.
Кроме того, Иванс считает, что и в 1917-1918 года для Латвии "удачно легли камни" — не будь Первой мировой войны, которая кончилась так, как кончилась, не случись в России то, что случилось…
Wasn’t made in England. Как англичане распознают латышей на улице
Родившаяся в Латгалии Гинта Сычева живет в Великобритании уже почти 20 лет. Здесь у нее успешный бизнес – она довольно известный и признанный дизайнер игрушек. Однако в последнее время Гинта все чаще подумывает о том, не вернуться ли. Почему ее посещают такие мысли, она поведала журналу Kas jauns.
После референдума по Brexit она была потрясена тем, что местные без проблем опознают на улице приезжих, и не стесняясь говорят им в лицо грубые вещи. В Лондоне она наблюдала людей и собрания, которые не скрывали своей неприязни к приезжим и дешевой рабочей силе.
Сама Гинта получила гражданство Великобритании очень давно. Живет в респектабельном районе, недалеко проживают супруги Бекхэмы и создатель Virgin Group Ричард Бенсон. Однако пережитое недавно на улице стало напоминанием – даже если ты прожил здесь два десятка лет местные остаются местными, а приезжие – приезжими.
В один из дней после референдума Гинта вместе c сестрой в нарядных платьях отправились на вечеринку в престижный район Челси. Однако неожиданно на улице их стали останавливать с невиданным доселе бесстыдством и смеяться в лицо неприятным смехом.
Сперва Гинта подумала, что это психически неуравновешенны тип, сбежавший из соответствующего учреждения. Однако через несколько минут к ним пристал еще один такой же "английский джентльмен". Оба по виду соответствовали типажу "футбольных хулиганов".
По мнению Гинты, у островитян, кажется, есть способность безошибочно угадывать тех, кто не рожден на британских островах. Хотя внешний вид Гинты никак не свидетельствует о принадлежности к какому-то другому государству ли расе и не выдает в ней экономического мигранта.
Возможно в шутку, однако Гинта, объясняет факт того, что местные принимают ее за жительницу Восточной Европы тем, что латыш, все-таки, красивее, чем британец. "Я извиняюсь, но так и есть", — улыбается она.
И добавляет, что уже некоторое время подумывает о том, не перебраться ли обратно в Латвию. Даже после 20 лет, проведенных на чужбине, здесь у нее остались привязанности, сюда тянет чувство дома.
