Центральный и северный районы Иркутской области считаются одни из самых труднодоступных в Прибайкалье. Тут почти везде быстрее и легче ездить не летом, а по "зимнику", зимней трассе, которая может пролегать по замерзшей реке или через болото, где летом — только топи. Сибирские дороги — особая тема! Сколько их ни прокладывают и ни ремонтируют, но все равно их в итоге "почти нет".
Лена: побег на север
Я ехал на маршрутке от Иркутска на север, до поселка Жигалово. Там заканчиваются дороги по земле и остается одна — река Лена. По пути водитель Евгеньич (так и представился) рассказывал, подлетая на каждом ухабе:
— Прошлым летом дорогу ремонтировали. Хорошо ведь сделали! До Жигалово мчались за пять-шесть часов: 390 километров. А весной реки, которые в горах начинаются, сильно разлились и дорогу просто снесли — местами целыми кусками. Потом еще камни из земли начали подниматься — валуны. Их, когда дорогу строят, не вытащить — они огромные (по два-три метра в обхвате), поверху асфальт кладут. Иногда эти камни поднимаются — и нет больше дороги… Ну ничего, за десять часов доедем. Скоро уже…
Друг рассказывал, как с медведем однажды встретился. Шел с женой Ольгой (она работает учительницей в поселке) по тропинке, нес топор и пилу к зимовью. Вдруг на тропу выходит медведь, замирает и встает на задние лапы. Зверь, когда так делает, не напасть хочет, но интересуется, а атакует всегда снизу. Бежать от медведя нельзя — догонит и порвет. Алексей Леонидович тоже вытянулся, заревел, руки повыше поднял (чтобы "силу показать"), а на поясе пила качается, звук "выж-ж-ж" издает. Медведь перепугался — что такое перед ним?! — и помчался обратно…
Впрочем, как друг шутит: в тайге опасней мошка — ничем не отпугнуть, а зажрать тоже может.
Чем в поселке люди живут? Да просто — живут. Школа, поликлиника, другие муниципальные заведения есть, лесопилка, какие-то предприятия поселковые, магазины, еще много чего. Но главное — это тайга и Лена, которые кормят. Почти все мужчины в районе — таежники и охотники. Промысел — главное, с него и доход: зимой — охота, потом мех и шкуры сдают; осень — время сбора кедровых шишек; лето — рыбалка, заготовка лесных трав и ягод.
Пока мы шли по Лене, лишь изредка попадались лодки — у деревушек на берегу, по сто километров от одной от другой. Территория района немногим меньше 30 000 квадратных километров (почти Бельгия!), а деревень около сорока: только к нескольким проложены грунтовки, к остальным можно добраться на лодке, к некоторым — лишь зимой по плотному снежному покрову (летом не пройти — кругом болота)…
Алексей Леонидович таежник бывалый, охотник — волчатник. На волков стал ходить с 1985-го. Сейчас ему в этом помогают верные лайки Илга (имя в честь притока Лены) и Тилик (приток Илги). Оказывается, на волка сложней всего охотиться: самый умный зверь. Как-то раз Алексея Леонидовича волки в кольцо взяли — впятером окружили.
"Я с ними по одному оленьему следу шел. Волки решили мне помешать: не нападали, только не пускали дальше. Все равно неспокойно на сердце было: сидят, не отходят — и молча все на тебя смотрят. Я тогда одного застрелил — главного в стае (выбрал, кто поздоровей, на которого остальные поглядывали), а другие отбежали…" — рассказал он.
К слову, отпуск друг берет не летом, чтобы в Турцию слетать, а в конце ноября: чтобы в тайгу на месяц уйти, на промысел.
Мы аккуратно обогнули опечек, отмель около островка, чтобы не сбить винт на лодке, и стали готовиться к рыбалке на закате. Я зачерпнул железной кружкой воды из Лены: вкуснющая, слегка сладковатая на вкус. Спросил Алексея Леонидовича: готов туристов из Европы принимать, кто бежит от цивилизации?
"Всех примем. Есть, что показать. Даже если кто захочет к нам переселиться — пожалуйста: и дом найдем, и землю, и работы тут хватает", — говорил Алексей Леонидович.
Голова Идола повернута к Пасхе
А в нескольких сотнях километрах от Жигалово, на юг по Транссибу до станции Орленок, открывается уже другой мир — горный. У нас вот из Риги любят в Сигулду ездить — такой в меру активный отдых, а иркутяне — "до Орленка": чтобы подняться на Олхинские скальники одноименного плато — на Старуху, Витязь, Идол. На скалы залезают даже дети и дедушки!
Моим проводником стала иркутянка Галина Двоеглазова: она, кажется, обошла половину Прибайкалья. За станцией Орленок одно из немногих мест в области, где скальники стоят близко друг к другу — Ящер, Фараон, Лев, Зеркала, Белая Церковь (как появляются такие названия — загадка).
То, что сибиряки люди какой-то другой породы, я давно убедился. Теперь очередное подтверждение. Подниматься до Старухи несколько километров в гору (в десять раз круче, чем самая крутая в родной Сигулде!), и я уже высматривал, куда бы присесть, чтобы дух перевести. А Галина легко забежала наверх и смотрела: когда же дикий европейский турист доползет? Но — дополз! И сразу — на вершину Старухи: ее каменная голова поднималась над тайгой. Сюда часто приезжают отточить навыки альпинисты и спелеологи: вбивают в скалы страховочные приспособления, и — одни учатся карабкаться вверх, другие — наоборот. А обычные горные туристы, как я, просто ходят по тропам, не зависая над пропастью.
Поднимаешься на скалу и оказываешься вровень с верхушками кедров, где протяни руку — и срывай спелую шишку, далеко внизу о чем-то шелестят березы и поблескивают серебристые листики ольхи. У самой земли густой мох покрывает мягким ковром узор из корней, которые мощными узлами стянули камни. Везде норы зверья: тут не только симпатичные пищухи водятся, но и хитрый хищник росомаха внимательно за тобой откуда-то наблюдает.
Несколько километров по хребтам и распадкам — и, наконец, скала Витязь. На его "голову" легко заходишь, ведь сам уже на большой высоте — шел по горной тайге, и… Назад отшатываешься, от лица кровь тут же отливает! Внизу почти на сотню метров — пропасть. Там, где-то очень далеко, порожистая река, по которой солнце разлило золото. Если пересилить себя, то можно над пропастью проползти по камням, отдыхая на "языках" — длинных выступах. С Витязя видна таежная тропа к другой скале — Идол.
Идол — скала особенная: формой напоминает каменные изваяния острова Пасхи, за что, собственно, и получил свое имя. Огромные многотонные валуны словно кто-то сложил один на другой, чего, кажется, в природе не бывает. Как они так встали в совершенно допотопные времена, когда огромные тектонические плиты сталкивались, выталкивая на поверхность валуны?
Еще в советские времена сюда снаряжались туристические группы со всего Союза. Говорят, когда-то кто-то из Латвии сумел подняться по веревке на Идола, на скалу высокой категории сложности… Только потом, после развала СССР, туристы сюда ездить перестали. Значит, пора прокладывать новые тропы к станции Орленок.
А я тем временем уже собирался дальше по любимой Сибири.
