РИГА, 20 ноя — Sputnik, Андрей Солопенко. Конституционный суд Латвии признал законным полный перевод образования на латышский язык, в том числе и в частных школах нацменьшинств. Согласно постановлению, хотя поправки и ограничивают права этой группы населения, делается это для "защиты интересов большинства жителей Латвии".
Такая аргументация явно идет вразрез с европейской правовой практикой защиты национальных меньшинств.
Хотим - защищаем, хотим - не защищаем
Как указал юрист, специалист по европейскому праву и советник фракции Европейского парламента "Зеленые/Европейский свободный альянс" Алексей Димитров, Конституционный суд Латвии приравнял частные школы нацменьшинств к государственным. Вследствие этого и на частные школы должны распространяться принятые поправки, которые указывают, какое количество уроков должно быть на латышском языке. На русском языке будут преподаваться только предметы, связанные с поддержкой национальной идентичности, например русский язык и литература.
По словам Димитрова, суд рассматривал вопросы о том, существуют ли ограничения прав, имеется ли для этого правовое основание, какова законная цель данного ограничения и насколько оно ей соразмерно. Судьи пришли к выводу, что, да, действительно, ограничение прав нацменьшинств присутствует, и имеется закон, на основании которого оно было сделано. Законной целью, по мнению суда, является защита демократии и интересов других людей, и этот аргумент, как указывает эксперт, приводился во всех делах, касающихся языка.
Однако, как подчеркивает юрист, в нынешнем деле появились новые моменты. Суд говорит, что права меньшинств закреплены в конституции для баланса с интересами большинства. Но судьи добавляют, что защищать нужно только те права, с которыми согласно большинство населения, а это новое слово в юриспруденции.
"Права меньшинств для того и защищались, потому что всегда существовал риск, что большинство населения может не согласиться с тем, что эти права меньшинствам нужны, и поэтому были необходимы дополнительные гарантии в конституции, что, несмотря на волю большинства, права меньшинств защищаются.
Тогда как сейчас суд считает, что права меньшинств – это не некая постоянная величина, и их объем может изменяться в зависимости от того, что думает большая часть общества", – подчеркнул он.
Латышский язык во всех сферах жизни
Кроме этого, по мнению Димитрова, очень интересно, что суд, указав на необходимость сбалансировать права нацменьшинств с интересами большинства, не стал анализировать международные нормы, в частности Рамочную конвенции о защите нацменьшинств. Ведь статья 13 конвенции гарантирует право нацменьшинств создавать и управлять своими частными школами, а значит, само меньшинство имеет полное право решать, какой процент преподавания на каких языках должен быть.
Юрист отметил, что суд своим решением подтвердил мысль, которая была высказана в деле о государственных школах: необходимо использовать латышский язык во всех сферах жизни.
"По мнению судей Конституционного суда, получается, что для защиты демократии необходимо, чтобы весь общественный дискурс был на государственном языке. Другими словами, суд сказал, что латышский язык нужно использовать не только в отношениях с государством, то есть в различных государственных или муниципальных учреждениях, но и в отношениях людей между собой", – сказал юрист.
"Раньше этого не требовалось, – продолжил он. – Да, естественно, что в сфере отношений с государством нужно было использовать латышский, но вне этого люди могли сами выбирать, на каком языке им общаться.
Однако теперь получается, что в разговорах между собой при обсуждении каких-то общественно важных проблем по умолчанию должен использоваться латышский, что стало еще одним аргументом, почему в частных школах нужно преподавать на государственном языке.
Ведь человек, который выпускается из школы, должен обладать идеальным знанием латышского языка", – подчеркнул Димитров.
Влияние преамбулы
Еще, по словам юриста, один из аргументов заявителей заключался в том, что раньше никогда не шло и речи о том, что язык преподавания может быть изменен в частных школах.
"Да, была дискуссия о языке в публичных школах, но на частные школы распространялась норма закона, указывающая, что они сами компетентны выбирать язык обучения.
Суд подтвердил, что, да, такого раньше никогда не было, однако раз частные школы выбирали программы образования, обычно совпадающие с теми, что были в публичных школах, то они должны были предполагать, что ситуация может измениться", – отметил он.
Тем самым суд указал, что раз школы сами не пользовались правом обучения на другом языке, то они оказались наказанными за это, а это, по мнению Димитрова, является очень сомнительной аргументацией.
"На мой взгляд, это явно сомнительная вещь, насколько школы можно наказать за то, что они добровольно делали", – заявил эксперт, отметив, что, по сути, своим решением Конституционный суд пересмотрел свой прежний вердикт от 2005 года, сузив правоприменительную практику, касающуюся защиты прав нацменьшинств.
Как предполагает Димитров, скорее всего, это может быть связано с принятием преамбулы к конституции, поскольку сам основной закон за минувшие годы не изменился.
"Видимо, суд считает, что преамбула внесла новую интерпретацию в конституцию и баланс между интересами государственного языка и языков нацменьшинств сместился в сторону приоритета государственного языка", – предположил юрист.
"Конечно, есть еще совершенно дикий вариант, – продолжил он, – насчет некомпетентности Конституционного суда, который не знал, как интерпретировалась конституция раньше, а если знал, то не пояснил это в решении.
Однако поскольку сам суд не говорит об этом впрямую, нам остается только догадываться".
В связи с этим эксперт считает, что единственная возможность оспорить решение КС - это подать иск в Европейский суд по правам человека, тем более что некоторые похожие дела в его практике имеются. После рассмотрения дел об обеспечении преподавания на греческом языке в турецкой части Кипра, а также о предоставлении образовательных услуг на молдавском языке с использованием латинского алфавита в Приднестровье суд решил, что было нарушено право на образование.
Правда, как заметил Димитров: "Это были специфические случаи, и суду предстоит решить, насколько тут можно проводить параллели с латвийской ситуацией".
