События уходящего года внесли большую ясность в суть переживаемого переломного момента в мировом развитии. Если прежде можно было сомневаться в том, насколько вызрели ключевые тренды, что они реально значат и к чему надо готовиться, то сейчас для этого нет оснований, пишет колумнист Александр Яковенко на сайте РИА Новости.
"Революция здравого смысла"
Многое проясняет первый год по-настоящему трансформационного второго президентства Дональда Трампа. Его первое президентство было фальстартом — или скорее тенью, которую отбрасывает будущее, прежде чем наступить. Теперь оно наступило.
Но для этого потребовалось при демократической администрации Джо Байдена довести до логического конца либерально-глобалистскую политику, разрушавшую Америку изнутри на путях отрицания ее сложившейся идентичности и истории ("культура отмены", "критическая расовая теория", "пробужденчество", трансгендерство и так далее), обнажить тоталитарное дно либерализма, мало чем отличающееся, как выяснилось, от большевизма с его опорой на маргинальные слои населения ("кто был ничем, тот станет всем"), в то время как глобализация это делала извне.
Консервативная "революция здравого смысла" — американский вариант советской перестройки. Речь о том, что произошло имперское "перенапряжение сил" при упущенном времени для внутренних реформ. Глобальное доминирование Америки оторвалось от национальной почвы, и страна стала расходным материалом для космополитичных сил. Собственно, это было ясно сразу по окончании холодной войны и распада СССР.
Инерционное сознание элит и их триумфализм помешали вовремя сменить курс и заняться внутренней трансформацией. Отложенный во времени момент наступил. Глобализация признана ошибкой, опустошавшей американское общество изнутри: потеря рабочих мест в связи с деиндустриализацией, разрушение среднего класса как опоры демократического процесса, финансиализация экономики и бесконтрольное печатание денег с совокупным дефицитом федерального бюджета и текущего счета платежного баланса в десять процентов ВВП.
Надо было "по одежке протягивать ножки": сворачивать свою глобальную империю и признавать неизбежность формирования многополярного миропорядка на межцивилизационной основе. Подошло к концу и многовековое доминирование Запада в мировой политике, экономике и финансах.
Но признание этого должно было начаться "с головы", то есть с "американского лидерства", что на практике вызвало внутризападный диссонанс. Американцы первыми поняли, что времена доминирования в закрытой системе прошли и что надо адаптироваться к жизни в открытой глобальной среде, которая вдруг стала высококонкурентной.
Украинский кризис и поражение Европы
На острие геополитической трансформации оказался украинский кризис, спровоцированный западными элитами как средство окончательно решить "русский вопрос", другими словами, сокрушить и расчленить Россию чужими руками, быстро и задешево.
В течение этого года успехи российских Вооруженных сил, мощь нашего ВПК, устойчивость экономики и внутренняя консолидация общества не оставляли никаких сомнений в том, что этот раунд противостояния с Россией Западом проигран.
Понятно, что его должна проиграть Европа, а не США. Какое-то время еще можно было жить в параллельной реальности, как это делают европейские элиты во главе с Берлином и Лондоном, но не слишком долго, поскольку Запад и Европа прежде всего стали жертвой санкционного бумеранга, разрушавшего их экономику и общество.
Кризис выставил напоказ интеллектуальную и нравственную несостоятельность западных элит. Когда встал вопрос о конфискации замороженных российских суверенных активов, пришлось признать, что для этого требуется состояние войны с Россией, а воевать с нами напрямую за "правое дело" на Украине Запад не готов.
В этой логике действовал Трамп, запустив процесс украинского урегулирования. По ходу переговоров с Москвой ему пришлось признать, что так же как политика либерально-глобалистских сил создала экзистенциальную угрозу самой Америке, на внешнем контуре она в лице перевооруженной и нацифицированной Украины создала не менее экзистенциальный вызов — на уровне идентичности и истории — России.
Поэтому неслучайно украинский конфликт стал и средством разрушения Запада как исторически сложившегося политического сообщества и цивилизации в состоянии своего заката, и необходимого условия российско-американской нормализации. А заодно и признания многополярности, хотя бы для начала в "треугольном формате" с участием Китая.
Все это, включая первый опыт сворачивания империи, нашло свое концептуальное осмысление в Стратегии национальной безопасности (СНБ) администрации Трампа, опубликованной 5 декабря этого года. Многое из того, что могло показаться случайным и произвольным, в том числе американским союзникам, вдруг встало на свои места.
Вслед за российской Концепцией внешней политики 2023 года, определившей Россию как "самобытное государство-цивилизацию", Трампу пришлось обратиться к категориям культуры, цивилизации и идентичности, чтобы объясниться с американским народом и миром.
Итак, что наиболее значительного произошло в мире в переломном 2025 году?
Экономика США: попытка вырваться из капкана
Госдолг США продолжал расти, составив на конец этого года 38 триллионов долларов при выплатах по нему свыше одного триллиона, то есть одну шестую расходной части федерального бюджета, который последний раз сводился без дефицита 24 года назад. На росте долга сказались выплаты населению и бизнесу в связи с ковидом и рост ставки ФРС (до 5,5%), вызванный санкционным бумерангом украинского конфликта.
По оценке Ларри Саммерса, в последний год администрации Байдена реальная инфляция составляла не менее восьми процентов. Нет оснований полагать, что она снизилась в этом году, хотя ФРС под давлением Трампа начала ее снижение — в общей сложности до 3,5-3,75 пункта.
Стратегия национальной безопасности трактует нынешний привилегированный статус доллара как одно из средств (и преимуществ), позволяющих "сделать Америку снова великой". Однако доля доллара в золотовалютных резервах центробанков мира опустилась до рекордного уровня в 58%.
В течение года нарастал пузырь на фондовом рынке США, достигнув 500-процентной капитализации, рекордной за последние сто лет, причем без традиционной коррекции. Этот рост ведут порядка десяти корпораций из сферы искусственного интеллекта (ИИ), притом что, по результатам исследования Массачусетского технологического института, 97% опрошенных корпораций не отмечали рост производительности труда и своей доходности в результате применения ИИ.
В августе в США был принят так называемый Гениальный закон, легализующий эмиссию стейблкоинов, приравненных к доллару ФРС, частными банками при запрете ее для самой ФРС. Складывается смешанная система денежной эмиссии, отсылающая к эпохе до создания ФРС и расширяющая возможности наращивания госдолга с помощью криптовалюты. Одновременно в течение года на 56% выросла цена на золото, которое стало активно приобретаться эмитентами криптовалют, включая Tether (USDT).
Евросоюз в превентивном порядке ввел запрет на стейблкоины в рамках регулирования криптовалют (вступило в силу с 30 декабря 2024 года), а Пекин просто запретил крипту (при этом введенная им в 2015 году система электронных межбанковских сообщений и платежей CIPS, предполагающая в том числе клиринг, на середину этого года охватывала 185 стран).
Создается впечатление, что Америка запустила процесс монетизации ресурсов любого рода на путях их приобретения частными американскими банками за стейблкоины, которые легче поддаются дефолту ввиду своей цифровой природы и частного характера их эмитентов.
Тарифные войны
В течение года стало более чем очевидным, что резкий вираж Трампа в сторону великодержавности означает конец Запада как геополитической величины. На то есть концептуальные положения Стратегии национальной безопасности, включая абсолютную ценность суверенитета и независимости Америки и национальных государств как акторов международных отношений.
На одну доску со всеми остальными странами ставятся друзья и союзники в части выстраивания сбалансированных отношений в области торговли и инвестиций, имея в виду ликвидацию торгового дефицита. На всех распространилась жесткая тарифная агрессия.
А с союзников еще взяли обязательства покупать американский СПГ на сотни миллиардов долларов (для ЕС — на сумму 750 миллиардов долларов в течение трех лет) и инвестировать в США (ЕС — 600 миллиардов, Япония — 500 миллиардов, Южная Корея — 350 миллиардов). Неудивительно, что лидеры Японии, Южной Кореи и даже Австралии не заявились на июньский саммит НАТО в Гааге.
Китаю удалось отбиться от тарифного наскока Вашингтона, ощетинившись лицензированием экспорта редкоземов (на Китай приходится 70% их мирового производства и 90% переработки). Без них не обходится ни одна современная высокотехнологичная отрасль, включая электромобили и ВПК. Американцам пришлось с этим смириться.
Когда Трамп встретился с Си Цзиньпином в Южной Корее в канун саммита АТЭС в конце октября, ничего подписать не удалось, что говорит о твердом желании Пекина использовать этот рычаг для противодействия давлению США в торговых и иных вопросах.
Налицо идеологический антагонизм между Америкой Трампа и либерально-глобалистскими элитами Великобритании и большинства стран ЕС. Стратегия нацбезопасности не жалеет красок, указывая европейцам на дефицит демократии и перспективу "цивилизационного стирания", если элиты, "Евросоюз и другие транснациональные органы" не сменят курс и не перестанут "подрывать политическую свободу, суверенитет" и не откажутся от "деятельности, которая трансформирует континент и создает раздоры и распри, вводит цензуру на свободу слова, подавляет политическую оппозицию и ведет к потере цивилизационной идентичности и уверенности в себе".
Все это в русле лекции о демократии в Европе, прочитанной вице-президентом Джей Ди Вэнсом на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале. Если тогда европейские лидеры были "в шоке", то теперь, когда это положено на бумагу, да еще на уровне политико-философских обобщений, — вдвойне.
Упадок Европы
О глубинном характере переживаемых Европой проблем говорит и ее экономический упадок: доля Европы в глобальном ВВП сократилась с 25% в 1990 году до 14% в настоящее время (по данным, приводимым американскими источниками, речь идет об обнищании европейцев, которые на 80% беднее американцев). Европе фактически предлагается перестроиться в духе трампизма и вновь обрести "величие" и "цивилизационную уверенность в себе".
В этих целях США будут поддерживать "возрождение духа" в Европе, а "растущее влияние европейских патриотических партий (то есть тех, на кого элиты навесили ярлык "правых популистов"), действительно служит основанием для большого оптимизма". Фактически США подталкивают европейских союзников к смене элит на национально ориентированные по принципу "делай как я".
Международное позиционирование США в новых геополитических условиях рассматривается экспертами как своего рода консолидация американского влияния с задействованием имеющихся инструментов, включая союзнические отношения. Союзникам предлагается взять основное бремя ответственности за свою оборону.
Ключевой приоритет — воссоздание контроля над Западным полушарием, ограждение его от внерегионального влияния, включая размещение здесь иностранных вооруженных сил и вооружений, что явно адресовано Китаю и России, и инвестиции в логистику (порты и так далее), цепочки поставок и доступ к критическим минеральным ресурсам.
Невоенные пункты "дополнения Трампа к доктрине Монро" вполне могут быть адресованы и Евросоюзу, который пока не подписал соглашение о свободной торговле с Меркосур (сама свободная торговля предается анафеме на контрасте с рыночным капитализмом!).
Вызовы для мира
Далее из регионов следует Азия с выпуклым упором на сдерживание Китая и сохранение статус-кво в отношении Тайваня. К этому подключаются союзники, в том числе европейские, которые должны содействовать сокращению экспортного потенциала Китая и замыканию его экономики на внутреннее потребление. Только затем в перечне региональных приоритетов идут Европа, Ближний Восток и Африка.
Выборочно уходя от прямой вовлеченности в регионах и макрорегионах (кроме Западного полушария, где конкретно не упоминаются ни Канада, ни Гренландия, ни Арктика, однако в конце декабря Трамп назначил губернатора Луизианы Джеффа Лэндри спецпосланником по Гренландии — и тот обязался "сделать Гренландию частью США").
Вашингтон вводит систему своего рода аутсорсинга (или франшизы) "союзникам и друзьям". Как это будет работать, неясно, но в любом случае налицо "мягкий" уход из регионов или нечто промежуточное, дабы сократить издержки глобального доминирования и вернуться к киссинджеровскому балансу сил, что прямо прописано в Стратегии нацбезопасности и напоминает британскую политику поддержания "европейского равновесия" (на этот раз — с моря, хотя концепция offshore balancing / "балансирование у берегов" прямо не указана), и в отношении всех стратегических регионов, включая Европу и Ближний Восток.
Любопытно, что на контрасте с Европой, где американцы пеняют союзникам на отход от общих демократических и цивилизационных ценностей, Стратегия указывает на отказ от "предрасположенности к вмешательству" за рубежом (исключения возможны, но лишь в силу необходимости ликвидации угроз безопасности Америки — терроризм, наркокартели, приравненные Трампом к "международным террористическим организациям", и другие). Похоже, Венесуэла и подводится под такое исключение.
Америка Трампа отказывается от "ошибочного курса" на "продвижение свободы и демократии" по всему миру, прежде всего на Ближнем Востоке, не иначе как если там соответствующие процессы будут носить "органический" характер и произрастать на собственной почве. На практике это вылилось в ликвидацию Агентства международного развития (USAID) и сети его структур, финансировавших в том числе антироссийские НПО.
Отдавая должное необходимости поддержания "военного превосходства" США, Трамп акцентировал значение экономической и технологической мощи страны, включая лидерство в ИИ, энергетике и "автономных системах", где главный инструмент — конкуренция. Белый дом даже высказался за ядерное разоружение.
Себе в заслугу Трамп ставит урегулирование восьми вооруженных конфликтов, включая индо-пакистанский и тайско-камбоджийский, который возобновился в декабре. Тут не обходилось без должного прагматизма, прикрытого риторикой об успехе или преимущественном успехе американского вмешательства и посредничества, как это было в конфликте между Израилем и Ираном в июне и в течение года в Газе (согласно "плану Трампа из 20 пунктов).
Примечательно, что, вопреки давлению Биньямина Нетаньяху, Белый дом настоял на первоочередности реконструкции Газы (и уже потом решении проблемы ХАМАС) и не принуждал арабские страны, включая Саудовскую Аравию, к нормализации с Израилем в сложившихся обстоятельствах как условия передачи им современных вооружений.
В любом случае для американского вмешательства установлены жесткие рамки — только "быстрая и решительная победа" (это переводит украинскую авантюру Байдена в разряд провалов, что и было на самом деле), то есть ничего затяжного и никакого "увязания", что напрямую адресовано европейским столицам.
США и Россия: возвращение к "стратегической стабильности"
Стратегия Трампа формулирует задачу нормализации отношений с Россией через призму необходимости поддержания между нами "стратегической стабильности" — термин, который отсылает к отношениям эпохи холодной войны и периоду после ее окончания. Проведение 15 августа встречи президентов России и США в Анкоридже имело не только практическое (в плане достижения согласия по параметрам украинского урегулирования), но и глубоко символическое значение.
По сути, с обеих сторон ставится задача преодоления идеологических наслоений в наших отношениях — наследия XX века. В Стратегии говорится о "традиционных политических идеологиях" и защите "коренных, жизненно важных национальных интересов", что согласуется с нашими требованиями об отношениях на основе равенства и взаимного уважения интересов.
Главное, Россия (как и Китай) более не фигурирует в американских документах стратегического планирования как прямая угроза Америке, на что обратили внимание в Кремле, более того, Вашингтон встает в позицию своего рода присмотра за Европой, что идет в русле традиционного отношения американцев к Старому Свету как виновнику двух мировых войн, в которых Америка была вынуждена участвовать.
На этот раз речь идет об "управлении отношениями европейских стран с Россией, что требует значительной дипломатической вовлеченности Америки, дабы восстановить стратегическую стабильность в Евразии и снизить риск конфликта между Россией и европейскими государствами".
Отсюда необходимость "скорого прекращения военных действий на Украине (за скобками остается формат — мир или перемирие) для стабилизации европейской экономики, недопущения непреднамеренной эскалации или расширения войны и восстановления стратегической стабильности с Россией". Декларируется также необходимость "положить конец восприятию НАТО как вечно расширяющегося альянса — и предотвратить саму эту реальность".
Таким образом, устанавливается прямая связь между урегулированием украинского конфликта (или необходимостью выхода из него как одного из "смертельных провалов" предыдущей администрации) и российско-американской нормализацией.
Европа, где для США важны именно "стабильность" и ее "характер", таким образом, комплексно и, надо признать, креативно, даже элегантно выводится за рамки собственно двусторонних отношений между Вашингтоном и Москвой, которая, со своей стороны, не перестает на всех уровнях заявлять об отсутствии намерений и смысла нападать на европейские страны. Администрация Трампа также не верит в такую возможность и осуждает попытки "глубинного государства" делать провокационные вбросы в СМИ со ссылкой на мнение разведсообщества.
Надлом антироссийского фронта
Конец года ознаменовался продавливанием Трампом своих подходов по Украине в среде союзников. В поддержку бельгийцев по вопросу российских замороженных активов были мобилизованы ЕЦБ, МВФ, частные банки и лояльные союзники. Саммит ЕС закончился провалом на этом фронте — Европе пришлось удовольствоваться коллективным кредитом в 90 миллиардов евро на помощь Киеву.
Проигравшими оказались немцы — канцлер Фридрих Мерц и Урсула фон дер Ляйен. Дисциплинирование Берлина пошло дальше: министр обороны ФРГ Борис Писториус вслед за Трампом повторил, что не верит в намерение России напасть на Европу.
Победа России и успехи Мирового Большинства
Таким образом, наша победа в СВО подводит черту под третьей за последние два века попыткой Запада сокрушить Россию, на этот раз в гибридной прокси-войне на Украине — в силу чудовищной некомпетентности западных либерально-глобалистских элит, уверовавших во внеисторичность мировых процессов и возможность взять реванш за нашу Победу над нацистской Германией.
Одновременно завершаются геополитические, макроэкономические, технологические и иные процессы, воплощавшие глобальную гегемонию Запада, которая стала тормозом мирового развития. Мир внятно раскололся на Запад (и страны, себя с ним ассоциирующие) и Мировое Большинство (Глобальный Юг и Восток), с которым себя ассоциирует Россия.
Если качественное изменение характера и роли американского фактора при Трампе иллюстрирует одну сторону радикальной трансформации геополитического ландшафта, то ее другая сторона связана с реакцией на происходящие перемены Глобального Юга и Востока и ролью России в модерировании его самоорганизации в русле выстраивания альтернативных архитектур безопасности, торгово-экономических, валютно-финансовых, логистических и иных механизмов на уровне макрорегионов (прежде всего Евразии) и в трансконтинентальном масштабе. Это происходит в рамках таких объединений, как ШОС и БРИКС, и на двусторонней основе.
Эти процессы, которые значительно продвинулись в течение года, в том числе в порядке ответа на американское санкционное и тарифное давление (например, на Индию в преддверии юбилейного, 25-го саммита ШОС в Тяньцзине 31 августа — 1 сентября), понятно, не нашли отражения в трамповской Стратегии. Как, впрочем, нет в ней упоминания Бразилии (в июле в Рио-де-Жанейро прошел XVII саммит БРИКС) и ЮАР, которые не вписываются в американские планы. Претория отказалась формально передавать США права председательства в "Группе двадцати" ввиду бойкота американцами саммита в Йоханнесбурге под предлогом "преследования белых" в ЮАР.
С января членом БРИКС, которое в течение прошлого года расширилось до десятка стран, стала Индонезия — крупнейшее государство исламского мира с населением в 285 миллионов человек. В декабре в Санкт-Петербурге было подписано соглашение о свободной торговле между Джакартой и ЕАЭС.
Что касается баланса сил, то Россия продолжала оставаться в четверке ведущих экономик мира по паритету покупательной способности — вместе с Китаем, США и Индией. На страны БРИКС+ приходилось 40% глобального ВВП — против 29% у западной "Семерки".
По итогам 2025 года можно судить о том, что в мире сложилась критическая масса перемен и они обрели необратимый характер. Сдает свои позиции Запад, который распадается и уже не в состоянии навязывать свою волю остальному миру. США уходят в одностороннюю политику, принимая принцип деидеологизации международных отношений и признавая право других на свои ценности и модели развития.
Резко возрастает роль ведущих незападных стран и их форматов, в том числе в деле демонтажа неоколониальной зависимости. Это относится и к России, выстоявшей в конфронтации с Западом. Можно ожидать ускорения всех позитивных процессов мирового развития и дальнейшего укрепления международных позиций нашей страны на основе восстановления того, что президент Владимир Путин на своей прямой линии 19 декабря назвал "связью эпох".