Беспрецедентное сокращение населения: украинцы рассеяны по всему миру, подобно коленам Израилевым, и, подобно этим же коленам, все менее и менее пользуются благорасположением стран рассеяния, пишет Максим Соколов для РИА Новости.
Сокращение контролируемой Киевом территории. Мясорубка позиционной войны, еще никогда в истории не приводившая к росту популярности правительства. Устойчивый статус шнорера, как на идише называется настырный и при этом крайне наглый попрошайка. "Дай, дай, дай".
Сокращение контролируемой Киевом территории. Мясорубка позиционной войны, еще никогда в истории не приводившая к росту популярности правительства. Устойчивый статус шнорера, как на идише называется настырный и при этом крайне наглый попрошайка. "Дай, дай, дай".
И при всем при этом В. А. Зеленский продолжает оставаться героем настоящей минуты. К нему в Киев, превозмогая трудности сообщения, ездят вожди демократического Запада, мастера культуры того же Запада ему, молодцу, славу поют, и он по-прежнему является женихом на каждой свадьбе и покойником на каждых похоронах.
Его предшественнику П. А. Порошенко, тоже вроде бы всегда готовому положить душу и тело свои, а наипаче украинцев за европейскую свободу, такая слава и не снилась.
Конечно, это может быть связано с тем, что, по сравнению с порошенкиными временами, ситуация на театре политических действий сильно обострилась, время компромиссов кончилось от слова "совсем", демократический Запад закусил удила и окончательно объявил В. В. Путина врагом рода человеческого. При таких обстоятельствах выбирать союзников-клиентов не приходится.
Но, кроме объективного фактора, не менее важен и субъективный.
П. А. Порошенко, вынесенный революцией гiдности на должность президента украинской державы, не являл собой картину полного служебного несооветствия. Точнее, не был полностью провальным и неспособным лидером, по сравнению с предыдущими президентами Украины. Не очень сильный, очень вороватый — но разве предшественники были лучше в этом отношении.
Его сгубило другое. И в политическом, и в антропологическом отношении он был типичным крепким хозяйственником. Что, вообще-то, обыкновенно для прежних лидеров постсоветской эпохи. У этого типажа есть и свои преимущества, и свои недостатки, но он всеми своими корнями уходит в советское прошлое.
Тогда как и дома, и на Западе в связи с переменой обстановки стал востребован совсем иной типаж украинского лидера. Уже европейский шлях мало рифмовался с образом крепкого хозяйственника. В качестве национал-социалистического вождя он также плохо смотрелся. Несмотря на все свои старания и на все уступки нацикам, было очевидно, что он кланяется образу Бандеры не от щирого сердца (и вообще плохо кланяется), а при перемене обстоятельств тут же сдаст героев Украины.
Но главное — не хватало харизмы. Тогда как европейский период между Первой и Второй мировыми войнами показал, какую силу может иметь новая политическая страта, о которой немецко-еврейский политический мыслитель Конрад Хейден писал: "Из обломков отмерших классов встает новый класс интеллектуалов, и во главе его маршируют самые безжалостные, те, кому нечего терять, вооруженная богема, кому война — мать родная, а гражданская война — отчизна". То есть те, которые воплощают идеал героической жизни и героического человека в противоположность мелкому буржуа с присущей ему жизнью мелкой посредственности.
И даже не обязательно мелкому буржуа. Миллиардер Порошенко — никак не мелкий, но в смысле харизмы и наклонностей воплощал в себе буржуазное убожество.
Один пример. В 1944 году, когда представители победившей вооруженной богемы А. Гитлер и Й. Геббельс уже чувствовали, что дело пахнет керосином (точнее — бензином, с помощью которого сжигали их трупы во дворе рейхскацелярии), они в редкую минуту расслабления предавались мечтам о том, как все могло бы быть хорошо. Фюрер делился с рейхсминистром мечтой: опять ходить в кафе и там общаться с художниками. Мечта о жизни еще пока невооруженной богемы.
Представить себе крепкого хозяйственника Порошенко, который в преддверии катастрофы делится с ближайшими сотрудниками мечтами о сладостной богемной жизни, решительно невозможно. Совершенно не та психофизика. Тогда как Зеленский, грезящий о "Квартале-95", игре на рояле и общении с креативным классом, был бы в таких мечтаниях полностью органичен.
Опять же, вспомним о российских богемных сверхчеловеках. Писатель Д. Л. Быков наслаждался беседами с богемным окружением В. А. Зеленского и даже обещал написать об украинском президенте апологетическую книгу. С апологией что-то не задалось — то ли муза не пришла, то ли аванс не поступил, — но родственность душ несомненна. Тогда как идея написать апологию Порошенко никогда не приходила писателю в голову.
Как указывали культурологи, "на заре своего существования богема была маргинальной средой, олицетворяющей собой отказ от норм протестантской этики, культа труда и прочих завоеваний христианства". Это мы видели — и с большой яркостью. C'est la vie bohème, c'est le paradis.
Другое дело, что в результате разных неблагоприятных для нее обстоятельств российская богема не сумела (или не успела) вооружиться и теперь будирует за рубежами нашей родины. Тогда как украинская богема оказалась более удачливой и сумела оказаться у кормила власти.
Разумеется, вооруженная богема хорошо не кончает — тут исторический опыт однозначен. Но, поскольку симпатизирующие ей политики и мастера культуры живут одним днем и дальше не заглядывают, культ личности В. А. Зеленского некоторое время еще просуществует.