РИГА, 16 окт - Sputnik, Симона Алексеева. В нашумевшей постановке "Иранская конференция" Ксения Раппопорт играет роль скандинавской журналистки-правозащитницы Астрид Петерсен, раздражающей всех своей активной жизненной позицией. Эта работа принесла ей номинацию "Лучшая женская роль" на "Золотой Маске – 2020". Перед спектаклем в Риге (а оба вечера обернулись аншлагами в театре "Дайлес") актриса дала небольшое интервью.
Актриса Ксения Раппопорт (справа)
© Sputnik / Sergey Melkonov
– В этом спектакле столько всего заложено в текст, и у меня такие мощные партнеры, – рассказала она. – "Иранская конференция" каждый раз проходит по-разному – ты слышишь новые темы и повороты. Это зависит и от зала, и от страны, наверное – хотя я впервые с этим спектаклем вне Москвы. Всегда интересно, что прозвучит на этот раз в спектакле особенно ярко.
– Какие чувства вызывает ваша героиня?
– Я играю журналиста-правозащитника Астрид Петерсен, которая была в плену и работала в горячих точках. Такие люди меня восхищают! Несмотря на то, что с какими-то ее убеждениями я не согласна и сама форма высказываний мне может не нравиться, героиня вызывает у меня сочувствие, сострадание и большую человеческую симпатию. Она воин добра и света в железных латах, а под доспехами скрывается ранимая, любящая, горящая, жаждущая любви и прекрасная женщина. Астрид считает, что каждый из нас может менять этот мир к лучшему, и это – его выбор.
– Могли бы вы, как она, отправиться в горячие точки и рисковать жизнью?
– Иногда мне кажется, что да. Хотя младшая дочь всегда вцепляется в такие моменты в меня со слезами: "Пожалуйста, обещай, что ты никуда не пойдешь!"
– Какая проблема больше всего вас волнует в современном мире? Как вы относитесь к политкорректности и попыткам регулировать общественное сознание и поведение?
Ксения Раппопорт в драме российского режиссера Владимира Битокова "Мама, я дома"
– Это такие завихрения в развитии общества – подобно фуре, которую заносит на повороте. На сегодняшний день мне жалко наших детей. Они окажутся в искусственной ситуации взаимоотношений полов, самоопределения и всего остального. В попытке упростить и предоставить всем равные права все очень усложнилось. От этой избыточности никуда не уйти. Это этап, без которого никак. А сейчас временами смешно, грустно, пугающе и непонятно.
– По-вашему, в XXI веке женщины уже добились равноправия или им еще что-то необходимо отвоевать?
– Смотря про какую страну мы говорим. В Афганистане сейчас трагическая ситуация, и непонятно, что мы можем сделать. Как говорит моя героиня в спектакле: "Кажется, что мы можем что-то сделать, как-то на это повлиять". Дай бог!
– В российском контексте вы не чувствуете себя ущемленной? В мировой практике сегодня принято всячески подчеркивать участие женщин в кинопроцессах, составлять подборки фильмов женщин-режиссеров.
– Это опять-таки занос фуры – надо немного поехать в другую сторону, чтобы все выровнялось. Равенство в данном случае заключается в том, чтобы не подчеркивать мужское или женское участие. К тому же Россия исторически патриархальная страна. Патриархат – это норма и разность прав – тоже. Просто должно пройти время. Как по Чехову: сегодня вас три в этом городе, послезавтра будет шесть, а потом двенадцать. "Мир поменяется, и все будут такие, как вы", – говорит Вершинин в "Трех сестрах".
– Вы ощущаете себя сильной женщиной?
– Я ощущаю себя сильным человеком. Иногда чувствую слабой и беспомощной – и не люблю себя за это. А потом снова понимаю, что сделано немало.
– Кто был кумиром вашего детства?
– Папа, мама, бабушка, собака… Не было какого-то одного человека, по которому я бы сходила с ума. В разные периоды мне были близки разные герои.
– Кого вы считаете героем нашего времени?
– Это – Дмитрий Андреевич Муратов (главред "Новой газеты"), только что получивший Нобелевскую премию. Он кумир из кумиров, хотя я не люблю этого слова.
– Как пандемия изменила вашу жизнь?
– Никак, кроме того, что я, как и все, утратила возможность путешествовать как раньше – как только появлялись два свободных дня, сразу куда-то ехала с детьми. Контакты с друзьями и близкими людьми, живущими за рубежом, затруднены. Но я не оказалась в заточении, не изнывала от нечего делать и не познала себя. Потому, что продолжала работать до последнего дня и принялась снова, как только это стало возможным. Мы снимали фильм "Мама, я дома", который скоро выйдет на экраны (действие драмы режиссера Владимира Битокова разворачивается в Кабардино-Балкарии, Ксения играет водительницу автобуса, у которой пропал сын. – Прим. авт.) Тот краткий период, который мы провели дома, младшая дочь была на дистанционном школьном обучении – так что скучать было некогда.
– Изменились ли ваши ценности? Соскучились ли вы по общению, которого раньше у представителей публичных профессий было с лихвой?
– Нет, я не человек тусовки. Для меня большая редкость пойти куда-то после работы, если можно отправиться домой. Так что разницы я не почувствовала, а лишнее общение давно привыкла резко прекращать.
– Как восполняете запасы энергии после спектаклей и публичных выступлений?
– Сон, сон и еще раз сон. Для этого мне нужны темная комната, зашторенные окна и холодный воздух.