РИГА, 28 сен — Sputnik, Евгений Лешковский. До абсурда доходит: нередко следователь работает не с целью должным образом расследовать конкретное дело, а чтобы аккуратно его подшить и дождаться истечения сроков давности, чтобы прекратить и сдать в архив.
Присяжный адвокат, доктор права Михаил Черноусов частый гость в самых разных СМИ. А теперь тема, о которой не может молчать, пожалуй, никто из журналистов в Латвии: в судебно-правовой системе, где куда ни кинь – всюду клин, один сплошной кризис, причем длящийся годами, и конца-края ему не видать. И здесь между судами, прокуратурой и следственными органами постоянно идет спор, в том числе и с участием политиков. А они при первом удобном случае рапортуют, что у нас все хорошо: судебные процессы уже не так затягиваются, ускоряется процесс слушания дел, сокращаются сроки судебных заседаний, ушла ненужная бумажная волокита, все становится лучше, работа идет быстрее... Но это лишь на словах, в реальности все без особых изменений. Об актуальной проблеме Михаил Черноусов побеседовал с корреспондентом Sputnik Латвия, вот, что он рассказал:
- В годы "ужасной оккупации" все было в системе намного строже, чем теперь. Я могу обо всем происходящем судить, например, по тем процессам, которые теперь сопровождаю как адвокат, также у меня есть с чем сравнивать, поскольку в прошлом сам работал в уголовном розыске, а потом практиковал, как частный детектив. Сегодня картина вырисовывается достаточно печальная – в том, что касается судебно-правоохранительной системы. И нельзя сказать, что со сменой ключевых постов, тех же генерального прокурора или министра внутренних дел, произошли подвижки в лучшую сторону, скорее – наоборот. Если говорить о политическом вмешательстве в систему, то, разумеется, законодательство меняется, вносятся изменения, дополнения, поправки, но только пользы от них, прямо скажем, немного. Это касается в том числе и сроков ведения уголовных процессов, и рассмотрения дел в суде.
Так, во времена "ужасной оккупации" были четко определены сроки проверки заявлений о преступлении, ведения дел и их продления, передачи дела в прокуратуру и суд для принятия соответствующих решений. И не дай бог, если что-то будет нарушено, затянуто, укрыто, просрочено, не выполнено указание, поскольку тут же начнутся очень строгие проверки. А ответственные за раскрытие преступления и ход расследования лица будут строго наказаны! Сейчас все отдано на откуп того, кто ведет процесс: мол, тяните дело, сколько пожелаете, на свое усмотрение, главное, чтобы бумаги были подшиты и выполнены необходимые формальности, а будет ли преступление раскрыто или прекращено по истечении срока давности, никого особенно не волнует, за исключением пострадавших, конечно.
Если следователь ведет дело не очень добросовестно, специально затягивая его по срокам, то в лучшем случае надзирающий прокурор может просто-напросто дать какие-то указания, распоряжения. И что следователи, что прокуратура – все завалены жалобами на совершенно нездоровую работу органов.
Сейчас правоохранительная система работает из рук вон плохо. Об этом уже знают не только потерпевшие и другие участники, в том числе фигуранты уголовных процессов, но об этом уже открыто говорят и политики, и руководители прокуратуры и МВД. Не секрет, что следователи буквально завалены делами: у некоторых работников в производстве сотни дел, по каждому из которых просто невозможно качественно проводить расследование, подшивать их и то некогда. Порой заходишь в кабинет следователя, а у него половина кабинета завалена папками с уголовными делами, а сам он сидит с нитками и иголками и занят "творческим" процессом. А само дело при этом спокойно лежит на месте и никуда не спешит.
С одной стороны, вполне можно понять некоторых полицейских. Если сроки расследования не поджимают, за волокиту дела не накажут, в крайнем случае, пожурят или передадут дело другому дознавателю, то можно делать, что угодно. Вот они и делают: вместо того, чтобы заниматься расследованием сложных и требующих усилий уголовных преступлений, проще выполнять социальный заказ, например, ходить по городу и проверять, кто и как носит маски от вируса, держит ли расстояние, посещает ли кафе и рестораны без тестов и прививок...
Полицейских в Латвии учат в сельхозакадемии
По словам Черноусова, причины слабой работы полиции кроются в целом ряде факторов, чтобы их все осветить в разговоре требуется много времени.
- Но нередко, увы, главная причина - в некомпетентности и непрофессионализме следователей. И чему здесь удивляться, если несколько лет назад в Риге уничтожили последний и единственный вуз, где готовили профессионалов – Латвийскую полицейскую академию, разбросав людей, желающих стать полицейскими, по самым разным учебным заведениям – вплоть до Рижского технического университета и Латвийской сельскохозяйственной академии (это не шутка: там на разных факультетах тоже учатся будущие полицейские!).
Раньше был очень четкий контроль за раскрытием и расследованием преступлений, как внутриведомственный, так и прокурорский, причем на всех уровнях системы по восходящей. Тем более, когда речь шла о тяжких преступлениях, и оперативник, и следователь должны были постоянно отчитываться о том, как ведется работа, и почему преступление долго не раскрывается. Сейчас такого нет – и положительных результатов работы, как мы видим, тоже нет. И тут примеров можно привести множество. Только у меня в производстве есть несколько дел, в которых имеется потерпевший, известно лицо, совершившее противоправное деяние, представлены исчерпывающие доказательства содеянного, а уголовный процесс тянется годами без объяснения причин, поскольку тайна следствия у нас незыблема. И как тут не возникнет предположение о возможной заинтересованности высоких покровителей?
К примеру, в Латвии у многих на слуху то, что произошло с достаточно известным журналистом Игорем Мейденом, которому в "цивилизованной европейской столице", в Риге, нанесли удар по голове и даже чуть не убили - медики человека буквально с того света еле-еле успели вытащить. Потерпевшему были причинены тяжкие телесные повреждения и он уже два года проходит серьезнейшую реабилитацию. И хотя дело относится к тяжким уголовным преступлениям, мы видим, что оно откровенно затягивается полицией, а следователь не дает никаких пояснений и отказывает в проведении рекомендованных нами конкретных следственных действий, которые могли бы ускорить завершение расследования и передачу дела в прокуратуру и суд. Но это лишь один пример, а таких, мы уверены, очень много, когда надлежащий контроль со стороны вышестоящих инстанций должным образом не ведется, а срабатывает, видимо, банальное прикрытие на уровне возможных личных связей, в результате чего уголовный процесс тормозится, а реальный преступник гуляет на свободе и может совершать другие преступления.