РИГА, 30 мар — Sputnik. Сегодня исполняется сто лет окончанию переговоров о границе между Латвией и Литвой, пишет LRT.
Сейчас береговая линия Литвы длиной в 90 километров, но так было не всегда - после окончания Первой мировой войны Литва рисковала стать сухопутной страной. В течение короткого периода в 1920-х годах единственным доступом Литвы к Балтике было 20-километровое "окно" вокруг курортного города Паланга. Изменить это помогли напряженные переговоры с Латвией и международный арбитраж под руководством некоего профессора из Шотландии.
Окно в Балтику
Веками восточным побережьем Балтийского моря владели немцы, которые построили здесь средневековые крепости Ригу, Кенигсберг и Мемель (Клайпеду). Великие князья Литовские больше заботились о землях на востоке, и в XIII-XV веках Паланга и соседний порт Швянтойи были их единственным окном на Балтику.
В какой-то момент эти города превратились в преуспевающие гавани и центры торговли, в которых в середине XVII века обосновались британские купцы. Однако Северная война разорила Палангу и Швянтойи, и в 1701 году в гавань были сброшены камни.
Паланга начала приобретать новое значение в XIX веке, когда ее купил граф Михаил Тышкевич. Его внук построил пирс, чтобы перевозить пассажиров и кирпичи в латвийский порт Лиепая. Его сын Феликс выстроил себе роскошную приморскую резиденцию - дворец Тышкевичей, в котором сейчас находится Музей янтаря, а французский ландшафтный дизайнер Эдуар Андре создал вокруг дворца парк, который до сих пор является одной из достопримечательностей города.
Кроме того, Паланга была мифическим местом - по легенде здесь когда-то стоял языческий храм, жрица которого, дева Бирута, приглянулась великому князю Литовскому Кейстуту. Он похитил ее, увез в свой замок в Тракае и женился на ней. После его смерти Бирута вернулась в Палангу и была похоронена на холме, названном в ее честь.
Сейчас на холме Бируты в парке Тышкевичей стоит часовня. Табличка на ней гласит: "31 марта 1921 года в присутствии литовской армии, народа и гостей Паланги земля Бируты и Кейстута вернулась в Литву".
Спорные территории
Когда после Первой мировой войны Литва стала независимой, было вовсе не очевидно, что Паланга достанется именно ей. С 1819 года город находился в Курляндской губернии, которая впоследствии стала Латвией, а не в Ковенской, которая включала в себя большинство литовских земель.
Так что хотя Паланга была по преимуществу литовской - согласно переписи 1919 года, из 1 тысячи 438 жителей 808 были литовцами, 452 евреями, 100 латышами, 39 немцами и 39 поляками - Латвия не собиралась отдавать ее без борьбы или компенсации.
В качестве компенсации Латвия хотела город Мажейкяй на севере Литвы, важный железнодорожный узел на единственной ветке, связывающей Ригу и Лиепаю. Как отмечает историк Вильнюсского университета Зенонас Буткус, царское правительство строило инфраструктуру в интересах империи, а не наций. Другим спорным городом были Калкуны, железнодорожный узел на востоке.
Латвийцы и литовцы попытались решить вопрос о границе в Париже в 1919 году и в Елгаве в 1920-м, однако из переговоров ничего не вышло. Предлагалось даже решить вопрос плебисцитом, но оба правительства были не готовы доверяться народным чувствам. Кроме того, Литва как раз решала другой территориальный спор по поводу населенного преимущественно поляками Вильнюса и не хотела устанавливать прецедент.
В конце концов обе страны согласились на международный арбитраж. В комиссию должны были войти восемь делегатов из Латвии и Литвы, однако возглавлял ее независимый посредник, профессор Эдинбургского университета Джеймс Янг Симпсон.
Хотя Симпсон был по специальности зоологом, он испытывал интерес к России благодаря дружбе с князем Николаем Голицыным. Во время войны британская разведка завербовала его как специалиста по Российской империи - он занимался Финляндией, странами Балтии и Кавказом.
Как рассказывает историк Шарлотта Олстон, Симпсон сначала поддерживал российских либералов, которые не стремились к разделу империи, но постепенно стал сочувствовать новым независимым республикам. В ходе переговоров между Латвией и Литвой он сказал на пресс-конференции, что, как сын гинеколога, он хотел облегчить "родовые схватки молодых государств".
Пространство для маневра
Переговоры шли с декабря 1920 года по март 1921-го. Симпсон посетил Палангу в начале января 1921 года. Дело шло не гладко.
"Латвия утверждала, что для Паланги жизненно важно сохранить связь с латвийской территорией и Лиепаей, - рассказывает Буткус. - В то же время глава литовской делегации Антанас Сметона (впоследствии президент Литвы - ред.) настаивал, что городу будет лучше в Литве, что в Латвии он задохнется "на дне мешка с солью".
В итоге решающий голос остался за Симпсоном, который проголосовал за передачу Литве Паланги и еще примерно 20 км Балтийского побережья до реки Швянтойи и дальше, хотя на этой территории и жили латыши.
"В любом случае исторические и этнографические соображения поддерживали сторону Литвы, - написал Симпсон в своем отчете, - в то время как политические соображения о доступ к морю требовали определенной свободы маневра. [...] То, что ведет к экономическому развитию Литвы, не может повредить Латвии, так как экономические интересы этих стран-сестер являются не противоположными, а дополняющими".
Мажейкяй по этническим соображениям также достался Литве, а Илукстенский край отошел Латвии.
Сипмсон также настаивал на том, чтобы Латвия и Литва подписали конвенцию о совместном использовании железных дорог и военном сотрудничестве, однако латвийская делегация отказалась вести переговоры о чем-то другом, кроме границы.
С решением Симпсона согласились не сразу. Министр иностранных дел Латвии Зигфрид Анна Мейеровиц и его Латышский крестьянский союз обвинили шотландца в том, что тот поддался давлению Литвы, и угрожали устроить акцию протеста. Симпсон, однако, настаивал на своем и пригрозил перенести заседания комиссии из Риги в Каунас. Латвийцы отступили и отказались от идеи протестов.
Договор о границе был подписан 30 марта 1921 года, и латвийская армия покинула Палангу. На следующий день в городе прошли торжества в честь воссоединения с Литвой, а одну из городских улиц назвали в честь Симпсона.
По словам Буткуса, это было прочное соглашение, которое предотвратило дальнейшие споры между Латвией и Литвой. Договор о границе был подтвержден в 1993 году, когда обе страны стали независимыми от СССР.