Юрий Мель: девять лет в литовском плену
© Sputnik Латвия
Подписаться
Судьба русского полковника запаса Юрия Меля, похищенного в Литве и упрятанного в тюрьму, показательна для Прибалтики – провокации там начались задолго до 24 февраля 2022 года
РИГА, 4 апр — Sputnik, Алексей Стефанов. Полковник запаса Юрий Мель был арестован литовскими спецслужбами в марте 2014 года, когда приехал в Литву из Калининграда за лекарством от диабета. В тот момент Литве очень нужно было поддерживать миф о зверствах советских офицеров 13 января 1991 года у Вильнюсской телебашни. Молодой лейтенант Мель в тот день правда был поднят по тревоге и действительно находился в танке у телебашни, но с первого дня начала следствия утверждал, что ни в кого не стрелял. Как и его товарищи. Он даже официально проходил свидетелем по этому делу, и у Литвы к Мелю претензий не было.
Но новую мифологию нужно подпитывать хоть чем-то. В итоге Меля фактически похитили, когда он находился на территории Литвы, и в нарушение общепринятых международных норм и принципов правосудия, придав закону обратную силу и не допустив справедливого судебного разбирательства, осудили на семь лет тюрьмы. Позже добавили еще три года.
В итоге Мель отсидел в общей сложности девять лет. Ровно два года назад он освободился и вернулся в родной Калининград.
Поступил приказ взять телебашню, мы ее взяли
"Посадили меня вопреки международным и литовским законам, я не говорю уже про российские законы, задним числом за то, что было мной по меркам литовского правосудия совершено. В январе 1991 года я принимал участие в штурме Вильнюсской телебашни. Я тогда был молодым лейтенантом, только после училища. Мне был 21 год. И, естественно, мы выполняли приказ, потому что танки ни с того ни с сего в город не въезжают, а тем более ночью. Поступил приказ – взять телебашню, и мы ее добросовестно взяли. Все дальнейшие попытки литовских властей привязать к нам, видимо, сакральные, с точки зрения литовской стороны, жертвы ни к чему не привели. Но позже поступила, скажем так, эта указивка литовского правосудия – виновен. И никому не интересны были ни твои оправдания, ни твои объяснения, ни то, как все было на самом деле", – вспоминает Юрий.
Мель рассказывает, с каким рвением следствие пыталось обвинить лично его и товарищей в убийствах мирных граждан, чего на самом деле не было. Все это устроили, как и на украинском Майдане, местные националисты. И все доказательства – сплошной клубок противоречий, который до сих пор никто и не пытается распутывать. Точнее – это опасно. Тот же политик и журналист Альгирдас Палецкис попытался и сразу угодил в тюрьму по выдуманному обвинению в шпионаже.
Вот пример одного из проколов – на следственном эксперименте у телебашни расставили камни. Мель спросил, что это такое, и в ответ услышал: "Как что?! Это вы тут людей поубивали". На это обвиняемый ответил: "Ладно, если бы я не был участником тех событий, но в этом месте даже близко никого не было". В итоге, как говорит собеседник, они сами придумали эту легенду и сами начали в нее верить. И уже не одно поколение растет на этой государственной лжи.
Вот пример одного из проколов – на следственном эксперименте у телебашни расставили камни. Мель спросил, что это такое, и в ответ услышал: "Как что?! Это вы тут людей поубивали". На это обвиняемый ответил: "Ладно, если бы я не был участником тех событий, но в этом месте даже близко никого не было". В итоге, как говорит собеседник, они сами придумали эту легенду и сами начали в нее верить. И уже не одно поколение растет на этой государственной лжи.
"Во время проведения суда в зал экскурсии водили – бабушек и детей: на меня смотреть, видимо, помидорами и яйцами побросать. Это у них было прямо политическое движение – даже детсадовских детей водить и пальцем на меня показывать, как в зоопарке. Причем консула или еще кого-то ко мне не допускали, а эти экскурсии – пожалуйста. Знаете, такое послевкусие некрасивое было после этого – от бессилия что ли… А еще все эти свидетельские показания никому не нужные, выдуманные, высосанные из пальца. Рассказы про то, как поющие мирные литовцы ходили вокруг костров и охраняли телебашню. У одного, кстати, по заключению литовской экспертизы, 3,8 промилле опьянения было. Хорошо песни пел, видимо", – до сих пор возмущается собеседник.
При этом Мель подчеркивает: после январских событий между генпрокуратурами Литвы и России имелась договоренность "о нулевом варианте" – российская сторона обещала не преследовать литовцев, которые принимали участие в тех событиях, литовская стороны обещала не трогать россиян. Но прибалты, как всегда, всех обманули.
Все свидетели вдруг стали обвиняемыми
"После событий у телебашни я еще два с половиной года служил в Вильнюсе, ходил в форме, мы никого не стеснялись и не боялись, и, скажем так, не были никому нужны, никакому следствию. А тут спустя столько лет обо мне вдруг вспомнили. Это все потому, что власть в республике поменялась, президентом стала Даля Грибаускайте, и она хотела показать свой железный характер. Тогда еще была такая программа в Литве – повышение заметности страны в мире. Начиная от бредовых каких-то там рекордов, заканчивая, скорее всего, вот этим (событиями 1991 года). Нужно было какое-то медийное мероприятие. И вот все, кто проходили по делу свидетелями, стали обвиняемыми", – подчеркивает Мель.
Юрий ни о чем не подозревал, был уверен, что события января 1991 года давно расследованы, обвинения ему не предъявлены, поэтому совершенно спокойно регулярно ездил в Литву по многократной визе. Вот и в марте 2014-го въехал, чтобы купить себе таблетки от диабета, а на обратном пути компьютер вдруг отказался его выпускать. Пограничники стали разбираться, сами говорили: "видно же, что вы законопослушный гражданин". Но все-таки до разбирательства временно задержали. И вскоре за ним приехали представители спецслужб.
"Так я узнал, что стал обвиняемым по этому делу. Говорю, с ума сошли что ли? Разберемся, разберемся. И изолировали меня. В 2000 году в Уголовный закон Литовской Республики были введены дополнительные статьи, так называемая сотая серия. Вот у меня была статья 100, 101, 102, 111 и 112, по-моему. Это военные преступления, подготовка государственного переворота, геноцид литовского народа, ведение боевых действий запрещенными методами… Знаете, это все равно как, если бы министр обороны СССР вступил в преступную связь с лейтенантами, чтобы взять телебашню. Ну это такой бред. Я-то министра обороны видел только на картинке в лейтенантские годы свои", – возмущается собеседник.
Показания выбивали пытками
Дальше, как говорит Мель, начались издевательства, а фактически пытки: приходилось постоянно спать под светом и под камерой, его запихнули в одиночку на пять (!) лет, разговаривать с ним было запрещено даже охране. Выживать приходилось самоорганизацией: планировать свой день до секунд и строго следовать этому распорядку.
Большую часть времени Юрий занимался спортом – самостоятельно придумал себе комплекс упражнений на различные группы мышц. Попросил выдать ему чистые листики с ручкой и по памяти вспоминал стихи, которые когда-то учил. Записывал их, путался, переписывал заново. Большую часть времени этим и занимался. Когда понимал, что вспомнил все верно – учил их. А из развлечений не было вообще ничего – ни телевизора, ни радио, ни книг. Библию и то – разрешили получить только спустя год. И никаких свиданий. Адвоката тоже не пускали.
"Даже батюшку ко мне не пускали. Говорю: ну хоть священника приведите, чтобы хоть с кем-то пообщаться, укрепиться в вере, как это у священнослужителей называется. Нет – никаких укреплений, никаких! Хотя католический монах-бенедиктинец постоянно по тюрьме ходил. Но Бог-то все равно один, я захотел пообщаться хотя бы с ним. На что монах сказал, что он по-русски не понимает и говорить со мной не может. Ну не может, и не может, бог с тобой. Вот и все общение. И только через время ко мне был допущен Александр Иванович Удальцов [тогдашний посол РФ в Литве]", – воспоминает Юрий Мель.
Несмотря на эти пытки, собеседник говорит, что с психическим здоровьем у него все в порядке – все-таки профессиональный военный, был готов к любым испытаниям. А вот заниматься здоровьем нужно в любых условиях – а в тюрьме его нарочно не лечили. Юрий, напомню, в Литве был задержан как раз в тот момент, когда приехал за лекарством от диабета. Но даже на эту болезнь там никто не обращал внимания.
"Меня фактически не лечили. А у меня диабет, причем нехороший. Только после того, как послу пожалуешься, он ноту какую-нибудь напишет, мне как собаке мешок таблеток бросают, и все. А что там еще у тебя болит, никого не волнует", – рассказал Юрий.
Чем дальше от 1991 года, тем больше героев
Итоговое заседание суда по делу Юрия Меля состоялось только спустя пять лет после ареста – 19 марта 2019 года. Подсудимый полагал, что сядет за решетку на всю жизнь – с утра так ему конвой и сказал. А на что можно было рассчитывать, когда из пяти инкриминируемых статей, четыре – до пожизненного срока, а минимум начинался от 25 лет.
"И утром, когда прокуроры запрашивали мне наказание, начиналось все как раз с пожизненного. Потом, где-то ближе к обеду, прозвучала цифра в 17 лет. Я сижу, думаю: боже, 17 – это, по крайней мере, хотя бы конец какой-то есть. Потом стало 10 лет. В итоге суд вынес решение – семь лет. И вот по прошествии семи лет была уже подана апелляция. Но суд, вопреки опять-таки всем устоявшимся нормам и законам, апелляция она же как, или смягчает, или оставляет срок таким, каким он был, но суд добавил мне еще три года. Все были, мягко скажем, нехорошо удивлены", – поражается Мель.
Собеседник добавляет, что чем дальше уходило время от событий 1991 года, тем больше глупостей власти Литвы пытались приписать офицерам Советской армии. В деле Меля, к примеру, фигурировали пули со смещенным центром тяжести, которых не было в тот момент на вооружении. Также никто не мог ответить на вопрос Меля, как так получилось, что, по показаниям свидетелей, десантники у телебашни были перемешаны с гражданскими лицами, но баротравмы [повреждений тканей уха от выстрелов] получили только гражданские, а ни один военный не пострадал?
"У нас что – уши другие, если ты под красным знаменем ходишь или как? Или это все-таки придумано? Свидетели говорили про лопнувшие барабанные перепонки, кровь у них якобы шла, а начинаешь их детальнее спрашивать, такую чушь несут. Спрашиваешь: ты где был? Показывает по карте, а там до нас километра три. Что-то уши у тебя слабоватые. И свидетель сразу: "Все, я больше не буду давать показания, я получил медаль за это – вот доказательство". Или приехал один такой герой из Германии рассказать про "бесчеловечное отношение советских оккупантов". Говорит: "Они были в наркотическом опьянении, пьяные". Ага, все политбюро сидело в Вильнюсе, и тут кто-то осмелится пить или еще что-то употреблять? Тем более это офицерские экипажи в танках были".
Еще, как говорит Мель, он сверял этих свидетелей по полученным травмам. Один говорит: "У меня медаль защитника телебашни". Подсудимый спрашивает, а куда именно было ранение. Свидетель отказывается отвечать, потом говорит про поясницу. Мель сверяет по списку – в задницу. Значит, как получил пулю? Не защищая, а как раз убегая.
Были и такие свидетели, которые утверждали, что офицеры Советской армии стреляли по ним лазерными лучами. Причем охота была целенаправленной. Москва раздала всем фотографии этих защитников, чтобы лазерами их уничтожить. Но тут уже диагноз, конечно. Жаль, суд не запросил предоставить справку из психдиспансера, сетует офицер запаса. Однако именно на этих показаниях Мелю добавили еще три года.
Отсидел бы русский офицер в литовской тюрьме все 10 лет, но нарушений у следствия было так много, что на год срок все-таки удалось урезать.
К слову, из явных нарушений было и то, что после одиночки Меля вопреки всем законам и правилам поместили в обычную тюрьму к убийцам, педофилам и ворам, а не как офицера на "красную зону". И скрыть свое прошлое было невозможно, потому что "меня чаще, чем президента местного по телевизору показывали".
Был момент, когда сокамерники даже радовались, когда Юрия показывали по телевизору, а потом это им надоело. А следом еще началась пропагандистская накачка, что Россия вот-вот нападет на Литву. И снова нужно было постоянно быть начеку. Тем более что Юрий Мель, зная историю, еще и умудрялся принижать не только мифы из современного времени, но и исторические – о Великом литовском княжестве.
Попытки расправиться с Юрием Мелем в тюрьме, а он сменил несколько литовских зон, были. Но когда и из этого ничего не вышло, ему просто регулярно исподтишка гадили.
Чести офицерской не запятнал
"Знаете, я говорил и говорю, что я чести своей офицерской не запятнал. Звание гражданина Российской Федерации не опозорил. Мне ни бояться, ни стесняться нечего. И не к каждому заключенному в одиночку приезжает посол, а ко мне Александр Иванович приезжал [Удальцов, ныне исполнительный директор Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом]. Большое, огромное человеческое ему спасибо! Он мне и книги передавал – там же русские книги были вычищены из всех библиотек", – подводит итог своего заключения Юрий Мель.
В то, что его освободили, полковник запаса Мель поверил, только когда перешел КПП. Говорит, что увидел двух красивых девушек – российских пограничниц, которые весело щебетали на русском, и поверить не мог, что все закончилось. В литовских тюрьмах он говорил на литовском – язык там выучил.
"Поначалу, конечно, было очень некомфортно, когда попадал в большое скопление людей – отвык просто от этого, тем более они еще и русскоговорящие. А сейчас уже ровно, нормально. Вышел на работу в одну гражданскую структуру. Избран ветеранами боевых действий заместителем председателя областного совета организации "Боевое братство". Занимаемся со школьниками, студентами патриотическим воспитанием, тем более сейчас в год Защитника Отечества, 80-летия со дня Победы, 80-летия со дня окончательного штурма Кенигсберга. Мероприятий много, а молодежь у нас, мягко скажем, не читает. Приходится популярно объяснять, разъяснять: где, что, как и зачем", – заключает Юрий Мель.
"Поначалу, конечно, было очень некомфортно, когда попадал в большое скопление людей – отвык просто от этого, тем более они еще и русскоговорящие. А сейчас уже ровно, нормально. Вышел на работу в одну гражданскую структуру. Избран ветеранами боевых действий заместителем председателя областного совета организации "Боевое братство". Занимаемся со школьниками, студентами патриотическим воспитанием, тем более сейчас в год Защитника Отечества, 80-летия со дня Победы, 80-летия со дня окончательного штурма Кенигсберга. Мероприятий много, а молодежь у нас, мягко скажем, не читает. Приходится популярно объяснять, разъяснять: где, что, как и зачем", – заключает Юрий Мель.
