Добро пожаловать обратно: Латвия лобзает сапог милого оккупанта
© предоставлено Игорем ГусевымПамятник сапогу шведского короля Карла XII в латвийском поселке Вирга

© предоставлено Игорем Гусевым
Подписаться
Трудно найти в истории пример, когда люди добровольно и без малейшего принуждения возводят памятник сапогу иноземного оккупанта
Как мало нужно людям для счастья… Январь 2025 года. На латвийскую землю вновь ступила нога шведского солдата. На днях в Рижском порту разгрузился шведский воинский контингент числом около 500 голов, присоединившийся к бригаде НАТО, чтобы принести латышам "новую эру региональной безопасности".
Социальные сети переполнены слезливым восторгом. Еще бы, шведы вернулись! Минуло чуть более 300 лет после окончания Северной войны, и теперь можно торжествовать: Ништадтский мир окончательно порушен, ибо шведы вернулись, и, значит, вот-вот вместе с ними вернутся и приснопамятные Labie zviedru laiki - славные "Добрые шведские времена"…
Со времен довоенной Латвии, когда активно формировалась и насаждалась официально "правильная" латышская история, в общественное сознание населения упорно вживлялся миф о благословенной эпохе шведского владычества, которая была насильственно прервана русским зловредным завоеванием. Боже, как процветали латыши при шведах, просто описать невозможно, пока не заявился со своими злодеями ужасный царь Петр I…
© соцсетиЗапись в соцсети депутата Сейма от Нацблока Яниса Иесалниекса

Запись в соцсети депутата Сейма от Нацблока Яниса Иесалниекса
© соцсети
Но действительно ли существовали эти так называемые "счастливые шведские времена", когда в XVII веке, находясь под владычеством Шведского королевства, латыши жили спокойно, богато и счастливо?
Из всей территории современной Латвии понятие "шведские времена" может относиться лишь к Видземе, поскольку Латгале в то время принадлежала Речи Посполитой, а Курземе и Земгале составляли отдельное Курляндское герцогство. В Лифляндии (нынешнем Видземе) те самые "шведские времена" начались в 1621 году, со взятия Риги солдатами короля Густава II Адольфа, и продолжались до 1710-го, когда Ригу и всю Лифляндию заняли русские войска.
Если быть справедливыми, шведские времена отнюдь не выделяются особой благостью.
За 1620-1640-е годы численность населения Лифляндии сократилось в 4-5 раз из-за неурожая, голода и болезней. С 1695 по 1697 год жестокий голод унес примерно пятую часть населения. В последние "шведские годы" (1709-1710) из Пруссии пришла эпидемия чумы, от которой умерло до 70% жителей.
В рассматриваемый период "старых добрых шведских времен" предки нынешних латышей жили под властью и другого государства - Курляндского герцогства, в связи с чем нередко вспоминают славного герцога Якоба. Период его правления (1642-1682), пришедшийся как раз на середину шведских времен в Лифляндии, действительно можно назвать эпохой ускоренного развития и даже расцветом одного из прибалтийских регионов. Соблазн встроить этого способного правителя, остзейского немца, в латышскую национальную историю традиционен. Время от времени появляются лукавые фразы, вроде: "Латвия имела колонии…", "корабли под латвийским флагом бороздили океаны…" и т.д.
Действительно, герцогский флот под красным флагом с черным крабом насчитывал до 60 больших кораблей, и потому велико желание "примазаться" к его былой славе… Однако курляндский взлет был прерван шведско-польской войной 1655-1660 годов. Увы, но именно шведы, которые якобы обеспечивали "золотой век" на территории Латвии, опустошили и разграбили процветающую Курляндию, а самого герцога 2 года продержали в заточении.
© Sputnik / Oksana DzhadanШведские ворота в Риге

Шведские ворота в Риге
© Sputnik / Oksana Dzhadan
А как же в действительности жилось в то время простому латышскому крестьянину? Голландский путешественник 17-го века оставил нам исчерпывающее описание жизни и быта местного населения той поры: "Мы проезжали мимо небольших деревень, жители которых были очень бедны. Одежда женщин состоит из куска ткани или тряпки, едва прикрывающей их наготу; волосы у них подстрижены ниже ушей и висят, как у бродячего народа, которого мы называем цыгане. Их домики, или лучше хижины, самые плохие, какие только можно представить, в них нет никакой утвари, кроме грязных горшков и сковородок, которые, как дом и сами люди, так запущены и неопрятны, что я предпочел поститься и провести ночь под открытым небом, нежели есть и спать с ними… У них нет постелей, и они спят на голой земле. Пища у них грубая и скверная, состоящая из гречневого хлеба, кислой капусты и несоленых огурцов, что усугубляет жалкое положение этих людей, живущих все время в нужде и горести благодаря отвратительной жестокости своих господ, которые обращаются с ними хуже, чем турки и варвары со своими рабами. По-видимому, этим народом так и должно управлять, ибо если с ним обращаться мягко, без принуждения, не давая ему правил и законов, то могут возникнуть непорядки и раздоры. Это очень неуклюжий и суеверный народ, склонный к колдовству и черной магии, чем они так неловко и глупо занимаются, как наши дети, пугающие друг друга букой. Я не видел у них ни школ, ни воспитания, поэтому растут они в большом невежестве, и у них меньше разума и знаний, чем у дикарей. И несмотря на то, что некоторые из них считают себя христианами, они едва ли больше знают о религии, чем обезьяна, которую выучили исполнять обряды и церемонии…"
Крестьяне были потомственными крепостными, прикрепленными к земле и находящимися в полнейшей власти владельцев поместий.
На каком же основании шведские времена нынешние восторженные латышские патриоты считают "хорошими"? Вот какие аргументы выдвигаются, и почему они несостоятельны.
1.
В 80-х годах 17-го века издан закон об учреждении крестьянских школ. Шведские светские и церковные власти были заинтересованы в распространении лютеранства и прилагали усилия для того, чтобы крестьяне умели читать и знали катехизис. Обязанность содержания школ была возложена на помещиков. Понятно, что далеко не все из них были рады лишним расходам, поэтому дело шло довольно туго.2.
Король Густав II Адольф постановил осуществлять суд только в земских судах, решение которого можно обжаловать в Стокгольме. Все так, но касалось это исключительно уголовных дел. За мелкую провинность помещик мог выпороть крестьянина на конюшне своей властью. Крупные правонарушения рассматривали земские суды, которые были сословными, дворянскими, и крайне интересно, много ли крестьянских дел реально доходило до Стокгольма, ведь порой дворянские процессы тянулись годами.3.
Королева Кристина повысила налоги, которые платили в основном дворяне. Ну да, это, конечно, резко повысило благосостояние латышских крепостных крестьян… Ага! Осталось только выяснить, на кого переложили помещики возросшую налоговую нагрузку…4.
Король Карл XI начал конфискацию помещичьих земель в пользу государства (редукцию). Вот-вот… Хорошие шведы действительно прижали противных немецких баронов - можно потешить злорадное чувство вечно униженных… Действительно, в то время шведский король, отчаянно нуждавшийся в деньгах, решает выкачивать больше средств из своих прибалтийских владений. Остзейские помещики, лишившиеся в результате редукции права собственности на свои поместья, перешли в разряд арендаторов и стали выплачивать королю 8% своих доходов в виде арендной платы. Сообразим, за счет кого компенсировали они свои возросшие траты? Крестьяне, оставаясь крепостными, формально стали собственностью короля. Но все соки из них господа выжимали по-прежнему.Торговые пошлины на экспортируемые из Риги товары достигали 25%, и 4/5 от всех этих сумм предназначались для шведской казны. Импорт также облагался высокими пошлинами - от 15% с соли до 47% с табака. Прагматичные шведы выдаивали подвластные им прибалтийские земли по полной программе.
Кстати, если мы полюбопытствуем отыскать достоверные упоминания о "счастливых шведских временах" в латышском старинном фольклоре, то потерпим полное фиаско. Дружно молчат народные предания, песни и бывальщины о добрых шведах.
Напротив, в сказаниях о временах Северной войны латышские народные симпатии относятся, преимущественно, к русским. В многочисленных же историях о Петре I он вообще выступает в роли народного героя, которому неизменно сочувственно помогают латышские крестьяне.
Таким образом, становится очевидно, что миф о "добрых" для латышей "шведских временах" есть искусственное творение недавнего времени, успешно внедренное в общественное сознание населения.
Настолько успешно, что иные совершают деяния, явно противоречащие здравому смыслу и логике. Так, в приступе рьяного "шведолюбия" в латвийском поселке Вирга был установлен памятник сапогу шведского короля Карла XII… Трудно найти в истории пример, когда люди добровольно и без малейшего принуждения возводят памятник сапогу иноземного оккупанта.