Как латыши выбирали себе в "рабы" русских и белорусов: малоизвестные страницы истории
15:49 08.05.2023 (обновлено: 17:18 10.05.2023)
© Sputnik / Sergey Melkonov
Подписаться
Во время Второй мировой войны в Латвии процветала самая настоящая работорговля – латыши охотно разбирали пригнанных после карательных операций жителей РСФСР и Белорусской ССР
РИГА, 8 мая — Sputnik, Алексей Стефанов. Эту неудобную правду старались никак не афишировать в СССР – была же дружба народов, нацкадры активно учились в Москве, вступали в КПСС, стремились остаться работать в высоких государственных кабинетах. (В точности как сейчас стремятся попасть в Брюссель). А нынешние латвийские власти такую правду всячески затирают. Иначе как объяснить русофобию и ненависть ко всему русскому, если у самих рыльце, мягко говоря, в пушку и прощение должны просить сами?
Сбежавший из Латвии с семьей историк Влад Богов на протяжении многих лет изучал историю Второй мировой войны, занимался темой немецкой оккупации Латвии, а, перебравшись в Псков, еще и зверствами карателей из Латышского легиона СС на сопредельных территориях. Он и раскрыл нам малоизвестные страницы истории, основываясь, что важно, на документах из Латвийского государственного исторического архива.
"За годы немецкой оккупации на территории Псковской области нацисты провели десятки карательных акций, в результате чего было сожжено более пяти тысяч деревень, уничтожены десятки тысяч мирных граждан, более 100 тысяч мирных жителей было угнано в немецкое рабство", – рассказал старший научный сотрудник Псковского музея-заповедника Влад Богов.
Саласпилсский концлагерь как распределительный центр
Советские партизаны не давали покоя немецкой армии, в ответ на это на территории России и Беларуси регулярно устраивались карательные операции против мирных жителей - такие как "Зимнее волшебство". Она проходила с 4 февраля по 31 марта 1943 года. Тогда была практически полностью "зачищена" от людей территория в районе треугольника Себеж – Освея – Полоцк – это север Беларуси и Себежский район Псковской области
"Этой операции предшествовала еще одна карательная акция на территории Беларуси под названием "Заяц-беляк". Она проводилась с 28 января по 12 февраля 1943 года и стала первой нацистской акцией, в которой применили метод тотальной зачистки. Основной задачей этих двух операций было создание "мертвой зоны" шириной до 30–40 километров. Согласно последним исследованиям, в ходе только одной карательной акции "Зимнее волшебство" было уничтожено 10–12 тысяч мирных жителей и как минимум 7275 человек угнано на принудительные работы. Особенностью этой операции стало использование немцами коллаборационистских военных подразделений из числа латышских полицейских батальонов", – поясняет Богов.
Полицаи на месте карательной акции. 1943 г.
© Из личного архива Влада Богова
Термин "угон в немецкое рабство" звучит так, будто всех мирных жителей от мала до велика угоняли исключительно на работы в Германию. Однако это не так. Историк поясняет, что русских и белорусов распределяли между "правильными" народами на других оккупированных территориях. Часть попадала в Чехию, часть в Польшу, а часть в Прибалтику. (Любопытно, что именно в этих странах живут самые ярые русофобы.)
Богов говорит, что в Латвию пригоняли жителей Ленинградской, Калининской (Тверской), Псковской, Смоленской, Орловской, Новгородской, Витебской, Полоцкой и других областей РСФСР или БССР. Согласно архивным документам, в латвийский концлагерь Саласпилс доставляли и жителей Украинской ССР.
"После завершения карательной акции и сбора на местах население доставляли обычно железнодорожным транспортом в транзитные концлагеря, откуда по мере необходимости транспортировали дальше на запад. На территории Латвии было несколько таких транзитных пунктов – крупнейший в Прибалтике лагерь в Саласпилсе, карантинные лагеря в Резекне, Даугавпилсе и Стренчи. После нахождения в карантинном лагере узников какое-то время держали в концлагере Саласпилс и только потом распределяли на работы", – уточняет Богов.
Историк поясняет, что попавшие в концлагерь заключенные, по сути, становились собственностью немецкого рейха, с ними могли делать все что угодно. Количество человек, прошедших через подобные лагеря, к сожалению, назвать невозможно, поскольку архив лагеря Саласпилс был уничтожен при отступлении немцев в сентябре 1944 года, "однако людская память и разные архивные документы сохранили факты того, как относились нацисты к попавшему туда населению".
"Разницы в отношениях к взрослым и детям практически не наблюдалось – любой попавший в лагерь человек должен был работать на благо рейха и приносить прибыль. Немецкая оккупация своевременно узаконила виды современной работорговли, о чем свидетельствуют документы", – уточняет Богов.
Угоняемый обоз с жителями деревни. 1943 г.
© Из личного архива Влада Богова
Узников называли "эвакуированными лицами" или "беженцами"
Запросить себе фактического раба из славян в Латвии можно было через Социальный департамент – в первую очередь такая возможность предоставлялась местным самоуправлениям, "после чего к ним из лагеря в Саласпилсе переправляли узников на поселение". Что интересно, фактических рабов немцы и их пособники из Латышского легиона СС называли завуалированно – "эвакуированные лица" либо "беженцы".
"Отказ "эвакуированного" работать на хозяина преследовался, и отказнику грозило заключение в лагерь в Саласпилсе. Если человек самостоятельно бежал в немецкий тыл из мест проведения карательных акций, на него также распространялись обязательства принудительной работы. Просматривая запросы самоуправлений, я обнаружил целые семьи, которые поначалу были насильно вывезены в лагерь в Саласпилсе, а затем распределены по местным хуторам. Причем зачастую члены одной семьи были размещены у разных хозяев", – поясняет историк.
Изучая документы, он пришел к выводу, что география распределений в 1943 году покрывает практически всю территорию Латвии. Русские и белорусские узники практически бесплатно работали на латышей. "Во многих случаях указывается, что взрослые направлены на работы на рижские производственные предприятия: текстильные, мясоперерабатывающие и другие, в автомастерские, на судостроительный завод, на торфоразработки, на сельхозработы, использовались в качестве обслуживающего персонала, например, как уборщицы".
"Подобная практика запросов полубесплатной рабочей силы была распространена, о чем говорит тот факт, что запрос мог поступить не только от самоуправления, но и частного землевладельца. Причем землевладелец первоначально направлял запрос правлению волости, где указывал потребности в рабочей силе", – поясняет историк.
В архивном деле "Акты Социального департамента и полиции СД о переданных детях" он нашел подтверждающие документы. Вот один из них: "Удостоверение. Правление волости Салас подтверждает, что у Августа Бойтмана 16,3 га земли и ему необходим один сельский рабочий или русский военнопленный". Похожий запрос есть и на детский труд. 25 мая 1944 года хозяин хутора Арес в Бабитской волости Теодор Асаритис запросил правление волости предоставить ему одного пастуха.
Удостоверение Августа Бойтмана на получение одного сельского работника или советского военнопленного, 3 мая 1944 г.
© Из личного архива Влада Богова
Подобные удостоверения направлялись в Социальный департамент, где уже принималось решение о "выдаче" работника. Подобная практика запросов распространялась и на детский труд.
Удостоверение Теодора Асарита с запросом на получение одного пастуха, 25 мая 1944 г.
© Из личного архива Влада Богова
Могли пригреть, а могли забить до смерти
Документально подтверждено, что в течение 1943 года в лагерь в Саласпилсе как минимум дважды поступало большое количество несовершеннолетних: в марте и сентябре 1943 года.
Детей было так много, что немцы со своими латышскими пособниками не придумали ничего лучшего, как спешно раздать детей, как картошку. Объявления о раздаче рабочей силы появились в газетах весной 1943 года. Вот что писала нацистская газета Tēvija ("Отечество") от 10 марта: "Раздаются пастухи и подсобные рабочие. Большое количество подростков из пограничных областей России хотели бы охотно быть пастухами и подсобными рабочими в деревне. Распределением этих подростков занялась "Народная помощь". Сельские хозяйства могут подавать свои прошения о пастухах и подсобных рабочих по адресу бульвар Райня, 27".
В сентябре 1943-го нацисты провели очередную масштабную карательную акцию на территории Восточной Латвии под названием "Летнее путешествие", в результате чего в лагерь было доставлено еще почти четыре тысячи человек, среди которых был 1091 несовершеннолетний, продолжает Богов. Немецкие власти оказались не готовы к подобному сценарию. Взрослых распределили быстро: одних на работы по латвийским самоуправлениям, а других в Люблин, где находился нацистский лагерь Майданек, для уничтожения "расово неполноценных". А вот появление в лагере большого числа несовершеннолетних снова стало обузой, от которой старались всеми силами избавиться.
"Распределение малолетних детей по латвийским хуторам представляло для ребенка лотерею, поскольку не всегда хозяева руководствовались общечеловеческими ценностями, а видели в нем бесплатную рабочую силу, с которой вольны делать что угодно. Происходившие время от времени ревизии опекунских семей нередко выявляли подобные случаи жестокого обращения с приемными детьми. Зафиксированные в документах факты жестокого обращения с детьми нередко пересекаются с более поздними публикациями воспоминаний", – говорит Богов и пересказывает одно из них.
Освобожденные дети из лагеря в Саласпилсе, ноябрь 1944 г.
© Из личного архива Влада Богова
"Меня выбрал хозяин латыш. Он привез меня и еще двоих детей на свой хутор Нейланти, где мы и жили в качестве рабочей силы, – вспоминала Надежда Адамовская 1932 г. р. – Я и коров доила, и огороды полола, и в доме убиралась. Хозяин не обращал на нас внимания, а вот хозяйка с трудом нас переносила и была очень злой. По-русски она не знала ни слова, но когда мы стали немного понимать язык, то узнали, что она зовет нас "свиньями". Но особенно запомнился один случай: вместе со мной хозяин взял еще пятилетнего мальчика, однажды ему приказали собрать клубнику с грядки, и он съел несколько ягод. За это хозяйка избила малыша до полусмерти, он несколько дней не мог встать на ноги".
Или вот запрос Социального департамента священнику В. Бушу в Бирзгале на проверку условий проживания детей в местных семьях, который обнаружил в архиве историк: "В департамент поступило сообщение о плохих условиях проживания эвакуированных из Советского Союза детей: их эксплуатируют с раннего утра до позднего вечера на неподходящих для их возраста работах, оставляют без еды, иногда целыми днями, не дают молока, не оказывают медпомощь при заболевании, отнимают у них последние вещи, бьют и прочее".
Влад Богов отмечает, что пригнанных в ходе карательных операций детей было так много, что их стали распределять через приюты и детские дома. Некоторую информацию об их работе можно почерпнуть из протоколов допроса бывших работников, опрошенных сотрудниками НКВД в 1945 году.
Из показаний свидетельницы Лидии Григорьевны Пузановой: "По распоряжению Латвийского социального департамента, помещающегося в г. Рига, ул. Сколас, № 28, где директором был Силис, Булдурский детский приемник должен был отдавать детей крестьянам в пастухи с 9-летнего возраста, и отсюда на этом основании многих детей взяли из приемника. Потом крестьяне возвращали детей обратно плохо одетых, в лаптях..."
В списках - более пяти тысяч фамилий
Влад Богов отмечает, что списки так называемых эвакуированных немцами с оккупированных территорий СССР жителей и размещенных в латвийских городах и волостях хранятся в Латвийском государственном историческом архиве, в фонде генерал-дирекции внутренних дел латышского самоуправления. По предварительным оценкам, количество имен может превышать пять тысяч человек. Вернее, пять тысяч рабов.
После освобождения части Латвии, с ноября 1944 года начала работу Чрезвычайная республиканская комиссия, которая подсчитывала все виды ущерба и устанавливала факты нацистских преступлений.
"По данным Народного комиссариата просвещения ЛССР, расследовавшего факты угона мирного населения в немецкое рабство, на 3 апреля 1945 года подсчитано, что из лагеря в Саласпилсе за время немецкой оккупации было распределено 2 802 ребенка. Из них по хозяйствам – 1 564 человека, в детские дома – 636 человек, взяты на воспитание местными жителями 602 человека. Список составлен на основе данных картотеки Социального департамента внутренних дел Латвийской генеральной дирекции "Остланд". Но сегодня представляется, что данный список далеко не полный и имеется неучтенное количество распределенных узников из лагеря в Саласпилсе", – уверен Богов.
Он отмечает, что при изучении документов Социального департамента может сложиться впечатление, что после "эвакуации" из родных мест об этом вынужденном переселенце власти заботились, как могли, опекали по мере возможностей, но это не так. "Необходимо помнить, что Социальный департамент не принадлежал к числу карательных органов и по мере возможности исполнял свои основные функции. Роль этого департамента заключалась в другом – создать положительное впечатление о заботливой немецкой оккупационной власти у местного населения, поскольку в интересах этой власти было поддерживать местную экономику и получать с этого свой доход. При этом поставщиками "эвакуированных" выступала преступная немецкая служба СД, ответственная за проведение карательных акций на территориях СССР", – подчеркивает латвийский историк.
Изучив массу документов, Богов пришел к выводу, что это был самый настоящий поход за рабами. Об этом говорят не только живые свидетели, но также архивные документы, потому что "существование "эвакуированного" в нацистской реальности, независимо от его возраста, сводилась лишь к одному – приносить прибыль германской военной машине с наименьшими расходами на содержание".
"Сегодня еще живы свидетели и участники тех событий, но, к сожалению, время берет свое. С ними уходит живая память и неповторимое восприятие эпохи. В наших силах сегодня помнить и не забывать, что пришлось пережить военному поколению", – заключает Влад Богов.
