Начало этапа энергетического пуска на первом энергоблоке Белорусской АЭС сопровождается огромным количеством заявлений, нот протеста и прочих писем возмущения со стороны политиков Литвы и ее руководства, пишет Борис Марцинкевич на Sputnik Литва.
За этим информационным шумом становится все сложнее понять, что именно происходит в энергетической системе Литвы, как поведение этой республики влияет на ситуацию, складывающуюся для БРЭЛЛ. Больше того: иной раз закрадывается подозрение, что Литва ведет некую самостоятельную игру, независимую от сценария, разработанного Еврокомиссией.
Значит, нужно попробовать отложить в сторонку заявления политиков всех уровней и внимательно присмотреться к действиям и решениям регулирующих органов и энергетических компаний, действующих в этом регионе. При этом анализ будет состоять из двух частей – до осени 2020 года и после, поскольку в последнее время поток новостей о происходящем в четырехугольнике Россия – Беларусь – ЕС – Прибалтика стал чрезвычайно плотным.
Реальные причины борьбы Прибалтики за выход из БРЭЛЛ
По состоянию на день сегодняшний электроэнергетические системы республик Прибалтики продолжают работать в составе полностью синхронизированного кольца БРЭЛЛ. Беларусь, Россия, Эстония, Латвия и Литва создавали это объединение не с одной, а с двумя целями. Помимо договора об организации перетоков в сечениях Ленинградская область – Эстония, Псковская область – Эстония, Псковская область – Латвия, Беларусь – Литва, Калининградская область – Литва, между государственными энергетическими компаниями было подписано и соглашение о создании резерва аварийных мощностей.
Каждая из стран выделила в этот резерв по 100 мегаватт генерирующих мощностей, цель этого решения очевидна – взаимная страховка на случай проведения плановых и внеплановых ремонтов и различных аварийных ситуаций. Насколько рыночными бы не были наши межгосударственные отношения, вопросы энергетической безопасности и энергетической обеспеченности никто с повестки снять не может – законы физики не делают никаких поблажек господам политикам.
В 2004 году Литва, Латвия и Эстония стали членами ЕС, но никаких резких перемен в электроэнергетических системах этих стран не последовало, единственным исключением стало абсолютно политическое решение о закрытии Игналинской АЭС. Наличие безукоризненно работавшего энергокольца БРЭЛЛ вполне устраивало новых руководителей Прибалтики, столица которой переместилась в город Брюссель.
В 2009 году произошло сразу два знаковых события – окончательная остановка обоих энергоблоков Игналинской АЭС и официальный выход России из Энергетической хартии Европы. Именно с этого момента Еврокомиссия стала уделять внимание тому факту, что электроэнергетические системы Эстонии, Латвии и Литвы были полностью изолированы от европейских энергосистем. Уделять внимание и выделять деньги, поскольку после экономического кризиса 2008 года свободных средств в государственных бюджетах "балтийских тигров" не наблюдается.
Политический заказ был и остается совершенно прямолинейным: Брюссель, Таллин, Рига и Вильнюс вот уже второй десяток лет ведут борьбу за то, чтобы энергетическая система Прибалтики была изолирована от энергетических систем России и Беларуси, изящно называя это "энергетической независимостью от России".
География и законы физики vs политический заказ
Вот только этот политический заказ в очередной раз уперся в законы электроэнергетики и в то, что никакой единой энергетической системы Европы, в состав которой можно было бы интегрировать энергетическую систему Прибалтики, не существует. Географическое расположение Прибалтики директивами Еврокомиссии изменить тоже не получается, даже решения Евросовета и Европарламента не помогут. Поэтому имеем: объединенную энергосистему Северной Европы NORDELL, в состав которой входят, в частности, энергосистемы Швеции и Финляндии, и объединенную систему UCTE, в состав которой входит, в частности, Польша.
У электроэнергии, передаваемой по линиям электропередачи и кабелям, существует целый ряд характеристик – не только частота, но и допустимые отклонения от нее, активная и реактивная мощности. Эти характеристики у NORDELL и UCTE не совпадают, синхронизировать их можно, но только теоретически. Практически полная синхронизация двух таких крупных энергосистем – это многие миллиарды, если не триллионы евро и многие годы работы.
Потому инженерное решение для воплощения политического заказа остается только одно – коммуникация энергосистем при помощи вставок постоянного тока (ВПТ), сооружаемых на границах этих систем. Переменный электроток из энергосистемы №1 поступает в ВПТ, где идет его преобразование сначала в постоянный ток, а затем снова в переменный, но уже с характеристиками, отвечающими требованиям энергосистемы №2. Разумеется, ВПТ выполняет и обратные преобразования – для электротока из энергосистемы №2, который ВПТ преобразует в пригодный для энергосистемы №1.
Вклад Литвы в строительство "Северного потока – 2"
Вот с учетом этого информация об имеющихся энергосоединениях Прибалтики звучит следующим образом. Энергосистема Эстонии соединена двумя морскими кабелями, оборудованными двумя ВПТ, с энергосистемой NORDELL (Финляндия). Энергосистема Литвы при помощи морского кабеля и ВПТ соединена морским кабелем с NORDELL (Швеция) и при помощи ЛЭП – с энергосистемой UCTE (Польша). Но кабели и ЛЭП – это только средства "транспортировки" электроэнергии. Не менее важен вопрос о том, какие именно компании генерируют электроэнергию, которая поступает в Литву и в Эстонию.
Первый нюанс связан с Эстонией: эта республика каким-то невероятным для ЕС способом сумела сохранить в государственной собственности построенные в советское время Нарвские ГРЭС, энергетическим ресурсом для которых является горючий сланец, добываемый в шахтах и разрезах на северо-востоке ее территории. Мало того: Эстония сумела добиться от ЕК субсидирования строительства еще одной электростанции на том же топливе, в результате чего не Финляндия поставляла электроэнергию в Эстонию, а Эстония обеспечивала ею свою северную соседку.
Поскольку Эстония не избежала общего для Прибалтики процесса деиндустриализации, то экспорт электроэнергии Финляндией не ограничивался – мощностей Нарвских ГРЭС хватало и для России, и для Латвии, и для Литвы. Хватало настолько, что в 2015 году Литва "догадалась" остановить и законсервировать оборудование Вильнюсской ТЭЦ-3, тем самым отказавшись от 360 мегаватт установленной мощности. С учетом закрытия Игналинской АЭС Литва вынуждена импортировать не менее 70 процентов необходимой ей электроэнергии.
При этом, как все мы видим, литовские политики безостановочно разглагольствуют о необходимости "энергетической независимости" от России. До последнего времени 65 процентов импортируемой электроэнергии Литва получала по кольцу БРЭЛЛ, около 30 процентов – по морскому кабелю из Швеции, еще пять процентов – из Польши.
Фразу "импорт из Швеции" стоит расшифровать, поскольку законодательство Швеции, приведенное в полное соответствие с требованиями ЕС, не предусматривает государственного владения генерирующими мощностями. Электроэнергия для Литвы генерируется на АЭС и ГЭС, принадлежащих немецкой компании Uniper – одной из пяти европейских компаний, финансирующих строительство магистрального газопровода "Северный поток – 2". В результате, пока литовские политики громко протестуют против строительства этой газовой магистрали, потребители электроэнергии в этой стране стараются сделать все от них зависящее, чтобы "Газпрому" было на что завершить проект СП-2.
Что касается причины того, почему настолько мизерны поставки электроэнергии из Польши в Литву, то тут все просто – Польша является нетто-импортером электроэнергии. При этом одним из крупнейших поставщиков для Польши является Швеция. Электростанции немецкой компании Uniper на территории Швеции по морскому кабелю NordBalt поставляют электроэнергию отнюдь не только в Литву, но и в Польшу и даже в родную Германию – это несложно увидеть, если изучить отчеты Eurostat.
Ничего личного, только бизнес – Uniper смогла увеличить объемы сбыта, помочь Германии в ее сражениях за "озеленение" энергетики, используя для этого ВПТ, построенные за счет бюджета ЕС. Да, приходится "платить дань" – поставлять электроэнергию транзитным Литве и Польше, но поставки эти отнюдь не бесплатные. Отношения внутри ЕС удивительно гармоничные и дружелюбные, не так ли?
Одним выстрелом – двух зайцев, или Экономика должна быть экономной
Летом 2018 года ЕК и правительства Эстонии, Латвии и Литвы подписали политическое соглашение о том, что в 2025 году энергосистемы стран Прибалтики будут выведены из БРЭЛЛ. Другими словами, политический заказ был оформлен окончательно, однако это не означало, что появилось какое-то новое техническое решение – этим соглашением ЕК подтвердила, что готова финансировать строительство дополнительных линий передачи или кабельных линий и соответствующих ВПТ.
ВПТ – очень сложное приспособление, стоимость их конструирования составляет несколько сотен миллионов евро, нужен алгоритм, который позволит окупить такие инвестиции. Решение было изящным: в 2019 году Эстония под невероятно жестким давлением со стороны ЕК вынуждена была закрыть 25 процентов мощностей Нарвских ГРЭС, которые, оказывается, причиняли невероятный вред экологии.
Больше того: ЕК дала понять, что закрытие будет продолжаться и дальше, по мере старения энергоблоков Нарвских ГРЭС, при этом любые просьбы Эстонии о субсидировании строительства новых электростанций неизменно получают отказ – денег могут дать только на солнечные и ветряные электростанции. На этом электроэнергетическая независимость Эстонии и закончилась, а заодно – и Латвии.
Если оценивать состояние электроэнергетической системы Латвии годовыми отрезками, то все в полном порядке – сколько электроэнергии ее потребителям требуется, столько на ее территории и производится. Однако 35 процентов генерации электроэнергии в Латвии – это каскад ГЭС на Даугаве, для работы которой в зимнее время приходится снижать выработку электроэнергии, чтобы накопить нужный объем воды в водохранилищах. Этот зимний спад выработки Латвии традиционно компенсировали Нарвские ГРЭС, теперь такой возможности нет, требуется импорт из других стран.
С момента закрытия четверти энергоблоков бизнес-модель была выстроена окончательно. Теперь не только Литва, но и Эстония с Латвией перешли в число стран, зависящих от импорта электроэнергии. Подписанное соглашение о выходе из состава БРЭЛЛ в 2025 году не дает прибалтийским республикам возможности задумываться о поставках электроэнергии из России и Беларуси как о стратегии на дальнейший период. Отказ со стороны ЕК финансировать строительство новых крупных электростанций на территории Прибалтики ставит энергетическую отрасль Эстонии, Латвии и Литвы в полную зависимость от поставок электроэнергии из-за пределов ЕС.
Цель всех этих действий совершенно очевидна: нерыночными методами бороться с Россией и Беларусью как с поставщиками электроэнергии в Прибалтику, которые способны предложить экономически более выгодные условия. Имеется и вторая задача, решение которой выгодно для реальных руководителей ЕС, – ликвидировать даже гипотетическую возможность Эстонии, Латвии и Литвы проявлять хоть какую-то самостоятельную политику. Надежные, экономически более выгодные поставки электроэнергии из России и Беларуси теоретически давали возможность Таллину, Риге и Вильнюсу сопротивляться диктату со стороны Брюсселя. Подтверждение этому мы и увидели во время кризиса, сложившегося в Беларуси после выборов президента.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
