РИГА, 25 июн – Sputnik, Кшиштоф Волынски. Термин "оккупация" закрепился в коллективном сознании в Латвии, Литве и Эстонии в период 1941–1944 годов, когда республики были оккупированы нацистской Германией и стали политико-административным образованием Reichskommissariat Baltenland, позже Ostland: балтийские, восточные территории. По сути, здесь это слово вошло в обиход благодаря бывшему рижанину и одному из главных идеологов гитлеровской оккупации Альфреду Розенбергу. Сегодня в Прибалтике за отрицание оккупации полагается уголовное наказание - причем не только нацистской, но и, как тут считают, советской.
Директор российского фонда "Историческая память", московский историк Александр Дюков организовал онлайн-конференцию "Присоединение Прибалтики к СССР: новые документы, новые исследовательские перспективы". Историки из Латвии, России, Эстонии и Франции обнаружили в архивах ряд любопытных материалов, позволяющих оценить трагические события 1939–1941 годов в Европе и в прибалтийском регионе. Это важно, учитывая, что концепция "оккупации" трех молодых республик на границе с Россией по пакту Молотова-Риббентропа более 30 лет является краеугольным камнем как для историков мейнстрима Латвии, так и для реституции независимости в формате довоенной республики.
По словам Дюкова, архивные документы свидетельствуют, что намерения включить Латвию, Литву (с Виленским краем, Вильно и другими польскими территориями) и Эстонию в состав Советского Союза возникло намного позже 23 августа 1939 года, о чем утверждают, например, латвийские историки. К сожалению, конструкция упрощается и примитивизируется по идеологическим соображениям – неудобные моменты лучше забыть. 7 июня 1939 года в Берлине был подписан договор о ненападении между Германским рейхом и Латвийской Республикой. Подписанты – латвийский министр иностранных дел Вильгельм Мунтерс и министр иностранных дел Германии Йоахим фон Риббентроп. А 20 февраля 1940 года в Берлине по поручению литовского авторитарного вождя Антанаса Сметоны директор Департамента государственной безопасности Литвы Аугустинас Повилайтис вел переговоры с руководителем Главного управления имперской безопасности (РСХА) Рейнхардтом Гейдрихом и шефом гестапо Генрихом Мюллером. Тема встречи – может ли Германия гарантировать сохранения полномочий литовских политических элит и диктатора Сметоны после включения Литвы в состав Третьего рейха по образцу директората Богемии и Моравии.
Франция под нацистской гильотиной
"Но и даже тогда Сталин не планировал инкорпорации Литвы, Латвии и Эстонии – решение было принято только в конце мая и даже в июне 1940 года, а не после заключения договора Молотова-Риббентропа, как утверждают наши латвийские коллеги. Кроме того, советские войска уже присутствовали с 1939 года на территории Латвии по договоренности Советского Союза с Карлисом Улманисом. Решение было принято после установления во Франции марионеточного пронацистского режима Виши маршала Анри Петена", — заявил Дюков.
Интересный факт, со ссылкой на открытые данные французских архивов, сообщил историк из Франции Винсент Боулет: в 1939 году во время войны между Финляндией и Советским Союзом "горячие головы" из политиков Франции и Великобритании рассматривали перспективы нападения на СССР – в частности, нанесения авиационно-бомбового удара по нефтяным приискам Баку. В то же время часть французских политиков была за нормализацию отношений с СССР и возобновление мирного договора 1930 года. Когда началась трехнедельная аннексия Франции, источники в кругах дипломатов доносили о растерянности советских посланников.
"Литовский военный атташе Казис Гринчюс указывает, что советский военный атташе и по совместительству резидент разведки полковник Скорняков, узнав о вторжении Германии во Францию, потерял дар речи и забыл фуражку", — говорит Винсен Боулет. По его словам, формирование коллаборационистского вишистского правительства стало мотивацией для Сталина при принятии решения о вводе дополнительного контингента войск РККА в регион Прибалтики – советский лидер в мае 1940 года понимал, что война с Германией неизбежна.
Важный момент – слово "оккупация" в дипломатической переписке, архивах разведки и контрразведки тех времен нет. Употребляются другие: "аннексия", "инкорпорация", крайне редко применяется слово "захват". По словам латвийского историка Виктора Гущина, "оккупация" – это из лексики чуть более поздней, точнее, это слово массово начали применять в отношении СССР нацистские пропагандисты в таких газетах, как немецкая "Фелькише Беобахтер" или латвийская "Тевия". Далее, как указал историк, это occupation переместилось с эмигрировавшими в США и Западную Европу прибалтами, в том числе коллаборационистами, экс-легионерами СС, переместившись на полвека в глоссарий активистов "Даугавас Ванаги" и других эмигрантских общин и т. п. И только в 1988 году на волне обсуждения открытого советским народам пакта Молотова-Риббентропа легло в основу концепции "оккупации".
"Как историк, я заинтересовался этой темой еще в 1985 году, изучая социально-политические архивы КПЛ. Мне повезло встретить свидетельницу событий 17 августа — историка Астру Адольфовну Муцевич, которая указала, что Советский Союз не принял бы решения о вводе войск в Латвию, если бы очень реалистически не оценивал настроения латвийского населения. В довоенной Елгаве с населением 30 тысяч человек в поддержку советизации выступали на митингах и демонстрациях 10 и 15 тысяч человек – все взрослое население города. Танки встречали цветами и возгласами "Слава труду!" и "Смерть капиталу!". Диктатура Улманиса была очень антикоммунистической и действительно большая часть населения Латвии приветствовала войска РККА в июне 1940 года", — говорит Гущин.
Один год до войны
Репрессии были – среди жертв, например, родители Александра Гильмана, члена Латвийского антинацистского комитета. Он убежден, что не появился бы на свет, если бы его родители не были депортированы в Сибирь. После захвата Латвии летом 1941 года родня Гильманов была уничтожена по расовому признаку, как и 75 тысяч латвийских евреев. Впрочем, пакт Молотова-Риббентропа отодвинул самый масштабный геноцид в истории Латвии, чье население за три года войны сократилось на 20%, на год. Один год – много или мало? Для СССР этот год стал годом последних возможностей подготовки к Великой Отечественной войне.
Историк из Санкт-Петербурга, президент Российской ассоциации прибалтийских исследований Николай Межевич указал, что слово "оккупация" стало основным нарративом горбачевской перестройки 1988-1989 гг., когда в рамках гласности и плюрализма появились народные депутаты, в том числе из стран Прибалтики. "Большинство латышских депутатов стремилось участвовать в комиссиях по изучению материалов пакта Молотова-Риббентропа, по национальным вопросам. В Латвии началась Атмода и был "Балтийский путь" – в знак единства и протеста в живой цепи от Таллина до Вильнюса, взявшись за руки, встали 600 тысяч прибалтов. Тогда никто не знал о переговорах посланников литовского лидера Сметоны с руководством РСХА и гестапо – и конечно, рассекречивание Москвой пакта стало картой независимости стран Прибалтики, которую использовали будущие местные элиты.
А словосочетание "советская оккупация", правда, без эпитета "жидобольшевистская", перекочевало со страниц газет нацистов в современное демократической общество. С 2010 года к наказанию за отрицание нацистской оккупации балтийские страны добавили аналогичное наказание за отрицание советской "оккупации", как трактуется, начиная с 1990-х годов, пребывание наших союзных республик в составе СССР. Наказание за отрицание "оккупации" влечет крупные штрафы, принудительные работы и большие сроки тюремного заключения. В Латвии это до 5 лет лишения свободы, статья 74 "прим" Уголовного закона ЛР: по этой статье, в частности, сейчас ведется делопроизводство филолога Филея, а ранее был оправдан юрист Илларион Гирс. Доктор истории Ирена Шнейдере в своем заключении для суда от 12 марта 2015 года подтвердила утверждение Гирса о том, что СССР не осуществлял геноцид латышей.
"Деятельность Латвийской исторической комиссии и исследования историков свидетельствуют, что только во время нацистской оккупации Латвии осуществлялся геноцид еврейского народа — Холокост. Во время советского режима на территории Латвии не осуществлялся геноцид латышей", — заявила Шнейдере.
В свою очередь, историк Дюков убежден, что диалог по этим вопросам предстоит долгий и болезненный, возможно, — но важно, чтобы он не скатывался в сторону "Тевии" и других идеологических ресурсов в стиле Розенберга и Геббельса.
