РИГА, 10 июн — Sputnik, Людмила Прибыльская. После того как десять лет назад финансирование науки и образования в Латвии было урезано вдвое, оно так и не вернулось на прежний уровень. В 9 из 27 отраслей науки страна занимает последние места в ЕС, а есть отрасли, где у нее остается приоритет, который был признан еще в советское время. Прожекты ученых рассчитаны на рост ассигнований до 3% от ВВП, однако председатель комиссии Сейма Арвилс Ашераденс публично объявил, что хорошо бы науку реанимировать за счет ЕС. Тем временем эксперт Банка Латвии Олег Красноперов подсчитал, что даже те мизерные средства, которые выделяются на науку, тратятся неэффективно.
Мотор за 150 тысяч евро
Впервые за десять лет комиссия Сейма по образованию, культуре и науке озаботилась провалом в науке, хотя академическая общественность взывает к властям давно. В программе "Подоплека" на радио Baltkom исследовали эту проблему.
"Любой эксперт на вопрос, как обеспечить развитие государства, первым делом ответит: инвестировать в образование и науку. А в Латвии приоритет образования существует только на словах, – говорит ректор РТУ Леонид Рыбицкий. - После 2009 года, когда у нас половину денег отняли, везде прирост имеется, но только не в финансировании высшего образования! Вообще образование в Латвии финансируется на низшем уровне в Европе. Ниже нас только Болгария.
У нас на все образование выделяется полмиллиарда, а в Эстонии, где почти вдвое меньше население, - 1,2 миллиарда. Значит, на душу населения у них финансирование в четыре раза больше.
Когда был кризис, эстонцы ни цента не отняли у высшего образования, шведы увеличили финансирование на 10%, норвежцы добавили 15%. А в Латвии срезали, потому что "умные головы" так решили. В Беларуси будем закупать кадры образованные?! Ниоткуда больше не поедут на нашу зарплату!"
Надо отметить, что привлекать кадры из Беларуси тоже проблематично в связи с политической линией на выдавливание русского языка из высшего образования, в том числе в частных вузах. Да и программы на английском языке провести через министерство образования и науки совсем непросто, как и аттестовать для этого преподавателей. Это возмущает основателя RISEBA Бориса Курова: дискриминируя частные вузы в выделении средств на исследования, государство вдобавок мешает им привлекать студентов и расширять программы.
Ассоциация молодых ученых предложила вкладываться в руководителей исследовательских групп, называя их "моторами" науки. Чтобы снабдить Латвию такими "моторами", нужно каждому предложить от государства 54 тысячи евро в год: 3 тысячи в месяц как зарплату (2400 "грязными" + соцналог) и 1500 на хозяйственные расходы, итого 4500 брутто. Остальное "моторы" заработают сами, ведь одна из главных их задач – привлекать гранты, уверяет ассоциация. Вот в шведском Лундском университете "мотор" при госфинансировании около 35 тысяч в год привлекает "десятку" частного финансирования, в Королевском технологическом институте (KTH, Стокгольм) при 45 тысячах столько же и больше частного, в германском Институте математики Макса Планка (MPG) на государственные 85 тысяч в год "моторы" привлекают 70 тысяч от частников.
Латвийское соотношение почти такое же, но масштаб цифр кратно меньше: при довольствии в 14 тысяч профессор привлекает около 10 тысяч.
Латвийский совет по науке замахнулся на большее: он считает, что латвийский профессор должен стоить 150 тысяч в год по зарплате и еще 100 тысяч по лаборатории, с минимально трехгодичным контрактом. Поддержать докторантов предлагается стипендией в размере 800 евро в месяц. На новые научные направления совет предлагает набрать по 25 профессоров в РТУ и ЛУ и 15 в Университете Страдыня, выделив им на исследования по 100 тысяч, и предоставить по 250 грантов докторантам первых двух вузов и 150 грантов - третьему. На круг выходит почти 29 миллионов евро – чуть больше, чем сегодня отведено на всю латвийскую науку.
Реальность: исследователь на минималке
Борис Куров как человек, всю жизнь проработавший в академической среде, в том числе и в Совете по науке, считает изложенные в Сейме идеи пустой болтовней.
"Наука в Латвийской ССР была приоритетом номер один, однако после катастрофы 1990-х годов этот приоритет так и не восстановлен и вряд ли это произойдет в условиях, когда усилия государства направлены не на знания, а на оборону, - считает он. - Чтобы наши университеты вошли в топ-500, в них должны работать профессора с мировыми именами, а им надо платить на мировом уровне. Политика в сфере образования и науки у нас отсутствует: за годы независимости сменилось 26 малокомпетентных министров, два из которых даже не имели высшего образования. И только сейчас Cовет по науке заговорил о базовой модели финансирования, о привлечении научных кадров. Для этого нужны программы на английском и русском языках, обеспечивающие международную цитируемость и признание, поле деятельности для молодых ученых, потому что некоторые отрасли бизнеса и знаний в Латвии в силу масштаба страны вообще не представлены. Например, у нас отсутствуют специалисты по биржевому делу ввиду отсутствия самой биржи".
Экономист Банка Латвии Олег Красноперов, отмечая, что в последние семь лет количество научных публикаций на английском языке в Латвии росло быстрее, чем в среднем в ЕС (на 6% против 4%), констатирует: "В общеевропейском масштабе мы по-прежнему на последних местах, опережая лишь Болгарию и Румынию".
Причины тому Красноперов назвал семь лет назад.
1) Низкий уровень финансирования науки.
2) Ловушка "серости": нехватка выдающихся преподавателей в средних школах и вузах, воспроизводящая серых середнячков, не способных конкурировать на международном уровне.
Доктор физики, ведущий исследователь Института физики твердого тела Латвийского университета Дмитрий Бочаров открыл в эфире Baktkom скорбную реальность: базовое финансирование руководителей научных групп в Латвии составляет 400-500 евро в месяц, и даже его может не быть годами. В таких условиях Латвия не может рассчитывать на приоритет в исследованиях и получение международных грантов.
"Системные проблемы в развитии науки связаны не только с мизерным финансированием, но и с потерей преемственности, - указал ученый. – Молодежи просто не у кого учиться: возрастная диаграмма научных кадров Латвии напоминает двугорбого верблюда, с двумя крупными группами: 20-30-летних и тех, кому за 60. Я не работал в науке в 1990-е годы, однако понимаю их фатальное влияние: нынешние 40-50-летние делали карьеру при полном крахе финансирования науки, и либо уехали за границу, либо ушли в бизнес".
Бочаров считает, что выделение национальных грантов на исследования позитивно повлияло на ситуацию, а привлечение международных экспертов для оценки помогло преодолеть местечковость. Однако критерии отбора научных экспертов у нас "ниже плинтуса": чтобы попасть в промоционный совет какой-либо отрасли в Латвии, кандидату нужно иметь индекс цитирования Хирша (SCOPUS) в размере единицы за все время работы автора.
"Мой не самый лучший магистрант уже дважды был процитирован в SCOPUS, а он даже еще не имеет диплома об оконченном высшем образовании, - говорит Бочаров. – У меня самого индекс Хирша – восемь, а у моего лучшего коллеги из Швейцарии, ровесника по возрасту, - 37".
Низкий уровень работ не мотивирует ориентироваться на родину и Полину Арбузову, научного сотрудника и докторанта Берлинского университета имени Гумбольдта.
"Моя область (когнитивная нейронаука), по сути, вообще не существует в Латвии. На сайте университета им. Страдыня докторские по медицине нередко даже чисто по поверхностным критериям (как данные отображены в графиках, какие сделаны статистические тесты) выглядят довольно слабыми... На качественную обработку данных для докторской не нужны деньги (как для реагентов или аппаратуры), для этого нужна компетенция! Которой у нас, в Латвии, к сожалению, очень не хватает", - говорит Полина.
Научный потенциал на советских дрожжах
Как известно, Латвийская ССР была на одном из самых высоких мест по развитию науки и инженерно-технического персонала в Советском Союзе.
Исследование банка SEB 2015 года показало: по вложениям в исследования и развитие (Research & Develpoment) на одного жителя Латвия отстает от среднеевропейского уровня в 8 раз: 77 евро в год против 588 евро.
По цитируемости за 1996-2017 годы Латвия опередила в ЕС только Хорватию и Румынию: на одну публикацию мы получили за 20 лет меньше 10 ссылок, тогда как эстонцы больше 15, а лучший показатель у Нидерландов: свыше 25. Экономист Банка Латвии Олег Красноперов подсчитал, что в 9 отраслях из 27 Латвия занимает в ЕС последнее место по количеству публикаций и цитируемости, а соседи (Литва и Эстония) ни разу не попали в аутсайдеры. И размер страны здесь не имеет значения, указывает экономист: Дания и Финляндия активно цитируются в научном сообществе при числе жителей около 5 миллионов.
Даже в отраслях, где у Латвии неплохие рейтинги (медицина, фармация, ветеринария, молекулярная биология) общее количество международных публикаций невелико, что отражает "островки достижений", а не высокий уровень развития отрасли в целом, считает эксперт. В ряде дисциплин Латвия неконкурентоспособна в международном масштабе: это математика, физика, химия, ИТ, но у страны есть возможность изменить ситуацию.
Дмитрий Бочаров, который ежегодно участвует в организации школьных олимпиад по физике, подтверждает: талантливые ребята в Латвии есть. Да и по количеству студентов, выбирающих программы точных наук и ИТ, Латвия все-таки отстает на так существенно: таких студентов у нас 20%, тогда как в среднем в ЕС 26%. Чемпион по количеству умников – Германия: там студентов-технарей 37%.
Относительно небольшое отставание Латвии по количеству инженерных студентов, очевидно, тоже замешано на советской закваске - традициях и методике советской школы. Не случайно лучшая в стране Первая гимназия для изучения математики использует переведенные на латышский советские учебники…
На "старых дрожжах" Советской Латвии держатся и отрасли, в которых Латвия сохранила вес в международной среде. Это группа профессора Амбайниса по квантовым алгоритмам в Латвийском университете и Институт оргсинтеза.
"В Латвии — как маленькой стране — многие отрасли науки просто не представлены и никогда не возродятся, если страна не объявит это своим приоритетом. Человеку, который хотел бы развивать новое направление, нужно где-то выучиться. А потом можно попытаться его вернуть, дав ему серьезное базовое финансирование и стратегию", - подчеркивает Дмитрий Бочаров.
"Если у нас будут сильные направления, мы сможем кого-то привлечь. Если будут слабые, молодые ученые будут мигрировать туда, где позиции сильнее. Задача в том, чтобы они не уезжали, - добавляет Борис Куров. – Но я ехал из Лиепаи и простоял на дороге 10 минут, пока мимо неслись военные машины и танки. Нам же надо защищаться! Чтобы вернуть финансирование науке, нужно абсолютно иные приоритеты. Нужен лидер стране, который увидит ее силы и возможности сконцентрироваться на развитии молодежи".
Заграница нам поможет?
Руководитель комиссии Сейма по образованию, культуре и науке Арвилс Ашераденс ("Новое Единство") при обсуждении концептов развития науки старательно обошел вопрос, откуда возьмутся деньги. Ученые мечтают о 3% от ВВП, но не отрывать же эти деньги от обороны или медицины!
По устоявшейся привычке коалиция смотрит на Брюссель: мол, нам самим "экономику знаний" не потянуть, так пусть заграница нам поможет. "Ассигнования вузов и науки Восточной Европы составляют только 4% общего пакета, - жалуется Ашераденс. – Нужно, чтобы мы могли реализовать переход к экономике знаний, это и будет самая настоящая когезия. Науку надо вернуть в вузы: только если профессор занимается наукой, то это международный и качественный профессор".
Трудно понять, почему внутренние проблемы Латвии и отсутствие воли к развитию науки и образования партия власти ("Единство" - "Новое Единство") пытается переложить на Евросоюз. Ведь ласковые взгляды на Брюссель вряд ли возымеют действие без ясно выраженной политики на местном уровне.
Новый период планирования – это борьба за конкурентоспособность Европы в сравнении с другими игроками – США и Китаем, предупредил при разработке бюджета на 2021-2027 годы комиссар Гюнтер Эттингер. Соискатели грантов будут бороться за них на конкурсной основе. Доктор физики Дмитрий Бочаров свидетельствует, что свой грант на исследования он выиграл в конкуренции с еще четырьмя соискателями.
Согласно опросу молодых ученых диаспоры, проведенному Латвийским университетом, только каждый шестой из них рассматривает планы возвращения в Латвию. А 27% опрошенных точно не намерены возвращаться, 33%, скорее всего, не вернутся, однако есть надежда на те 24% респондентов, которые готовы оценить такую возможность. Но перевесят ли интересы науки и будущего страны военно-политическое кликушество? В этом никто из экспертов не уверен.
