Реактор в Латвии так и не разобрали. Но зато сняли кино и купили машинки

Как известно, предела совершенству нет, пишет автор радио Sputnik Петр Малеев. Жила-была себе Латвия, личико милое, фигурка стройная, глазками раз-два. Завелся у нее богатый содержатель из Европы. Ни разу не жадный – на что не попросишь, дает и не пыхтит. На кремы – пожалуйста, на тряпки – бери, салон, маникюр, стилист, визажист – да на здоровье.

И стала страна совсем по-другому смотреть на себя. Нет, не с радостью – наоборот: придирчиво подмечать изначальные, а особенно приобретенные несовершенства. Предыдущее обаяние и то, что придавало пикантности ранее – стало раздражать, требовать вмешательства и, конечно, расходов. Благо чужих. Самое главное, появился приятный сердцу алгоритм: сегодня неудовлетворенность – завтра деньги. А вот на что я их потрачу – это не ваше дело.

От чудовищного СССР осталась в Латвии злокачественная родинка в виде саласпилсского реактора. Построен он был для злодейских экспериментов – облучать все и вся, и смотреть что выйдет. Нормальная такая геноцидная советская практика, пока еще плохо изученная, поскольку учебников по ядерной физике в Латвии на латышском нет. И не предвидится. Верю, что настоящие бесприбыльные журналисты потом во всем разберутся и напишут новую историю про то, как советы облучали и травили латышей, которые до сих пор плохо рождаются, поэтому дайте денег и на это. Но речь пока о другом.

На ликвидацию этой глупой и непонятной дряни затребовали средств. Все дела должны были закончить в 2020 году. Разрубить тело реактора на разные части и отправить малой скоростью в разные города. Территорию подразвалить, чтобы поужасней все выглядело, и соорудить какой-нибудь памятник жертвам советского террора.

Каждый год министерство среды получало на эти мероприятия денежку, всего насобирали более 8 млн евро. Но пришел год 2019-й, и внезапно выяснилось, что у реактора еще конь не валялся. Все, кто угодно, валялись, а конь – нет. Все на месте – жертв пока нет, разрушения – в рамках течения времени, продолжаются. Только деньги делись куда-то. Куда – пришлось выяснять Госконтролю.

Госконтроль и выяснил. Не беспокойтесь, говорят, деньги нашлись. Хоть мероприятие и было неотложным, но отложились они почему-то в других местах. Видимо, были и более неотложные дела. Какие? Ну, например, пошли на съемку иностранных фильмов в Латвии. Иностранные фильмы нужны? Какие вопросы, товарищи? Если приехали иностранцы фильмы снимать – как тут не помочь?

Или, например, оцифровывание документов КГБ. Дело-то первостепенное, реактор может подождать, а документы ждать не могут. Как политику двигать, если кэгэбэшное не оцифровано? Без этого и жить нельзя и планировать что-то бесполезно. Или вот часть денег пошла на контроль строительства мемориального комплекса жертвам советской оккупации! У кого могут быть возражения? Это первостепеннная задача государства, идите к черту со своей утилизацией ядерных штук. Потерпят.

И какие вопросы могут быть, что деньги ушли на разработку строительного проекта ремонта здания министерства, на покупку квадроциклов и автомобилей для пересеченной местности, организацию форумов и даже на работу координаторов реэмиграции (это те, кто в пабликах делают талантливые мемасики "ребята, возвращайтесь в Латвию")? И на много еще чего нужного, полезного и крайне неотложного. Ну и что, что реактор становится с каждым годом все более опасным? Все равно пока не понятно, как и кто его будет растаскивать, а памятники и квадроциклы – вот они: уже пользу приносят. Реактором можно еще попугать. И, конечно, получить на это еще что-нибудь неотложное, что можно благополучно тихонько отложить. В конце концов – нет предела несовершенству.