РИГА, 15 фев — Sputnik. Пятнадцатого февраля 1989 года завершился вывод ограниченного контингента советских войск с территории Демократической Республики Афганистан (ДРА).
В эксклюзивном интервью Sputnik генерал-полковник, Герой Советского Союза Борис Громов рассказал о том, как было достигнуто решение о необходимости вывода войск, как происходил вывод 40-й армии с территории Афганистана, насколько сложно было осуществить операцию по выводу советских войск, какие непредвиденные ситуации возникали в период вывода, а также о том, для чего к нему приходили американские дипломаты после событий 11 сентября 2001 года.
- Вы провели в Афганистане пять с половиной лет. Что для вас было самым сложным во время пребывания в Афганистане?
- Самым сложным для меня было начало моего пребывания. Я прилетел туда в январе 1980 года, а в марте начались боевые действия. На тот момент я окончил академию и, как я думал, был подготовлен к боевым действиям. Сначала я был полковником, начальником штаба 108-й дивизии в Кабуле. Нападения происходили еще до марта, но мы не могли отвечать – это категорически запрещалось. В марте я начал действовать как руководитель боевых действий под Кабулом. Самый тяжелый период, который остался в моей памяти, – это как раз первые боевые действия. С тех пор я сделал ряд практических выводов: не надо идти в бой, не разобравшись с ситуацией.
- Первый момент, который меня потряс, произошел в феврале 1980 года. Тогда я был начальником штаба 108-й дивизии, который находился в тот момент на северной окраине Кабула, потом мы перенесли его в Баграм. Мы проводили совещания руководителей дивизии, как это было принято в мирное время в СССР. После одного такого совещания была дана команда разъезжаться в свои пункты. Через час поступил доклад о том, что по дороге из Кабула в Баграм, где находился саперный батальон, была обстреляна машина и погиб подполковник, командир инженерно-саперного батальона. Мало того, что он и его водитель погибли, противники исполосовали его ножами, отрезали уши, выкололи глаза, издевались над трупами. Я был на этом месте. Это было ужасное потрясение. Мы были воспитаны в мирной жизни и понимали, что это невозможно, а оказалось, что возможно. На протяжении всех девяти лет эти случаи постоянно повторялись.
- Какое у вас сложилось мнение о простых афганцах?
- Афганцы, которые не входили ни в какие отряды моджахедов, были искренними и очень хорошими людьми. Они жили очень бедно, но им была свойственна мудрость, человечность, доброжелательное отношение к людям, в том числе к шурави (советские солдаты - ред.). Может, они и не бросались на шею, но у них был свой код чести, поведения. Они очень хорошо относились к нам, к советским людям, и мы к ним тоже. Мы очень много им помогали, строили, поставляли продовольствие. Они это ценили.
- Вы пробовали афганскую еду?
- Я пробовал афганские лепешки из тандыра. Очень вкусные, особенно когда горячие.
- Какие-то слова на языке дари или пушту вы выучили?
- Я знаю несколько слов, но вслух их лучше не произносить.
- Как вы оценивали шансы СССР на успех вначале, и как менялось ваше мнение по ходу войны? Как вы поняли, что военного решения афганской проблемы нет?
- Я был в Афганистане трижды. Вначале я не мог судить о верности принятого решения. Года через полтора, когда я узнал практически весь Афганистан и везде побывал, я понял, что затея, которую хотели претворить в жизнь, была неосуществима. В то время и США, и НАТО делали все для того, чтобы затащить СССР в Афганистан. Я также убедился в этом во время встреч с главкомом войск южного направления НАТО. Они этого не скрывали. На мой взгляд, при принятии решения о вводе войск и интернациональной помощи Афганистану руководством СССР, видимо, не все было учтено, либо существовали другие моменты, о которых мы не знаем. Сейчас мне очевидно, что ввод войск был подготовлен необдуманно.
В течение первых двух лет нахождения наших войск для многих офицеров и руководства 40-й армии – а министерство обороны всегда было против ввода войск – стало очевидно, что надо принимать меры для вывода войск из Афганистана. Задачи как таковой для 40-й армии не существовало. Единственной задачей было сохранение спокойной обстановки в Афганистане во избежание проникновения военных конфликтов извне.
Ввод войск в Афганистан был опережением действий американцев, что можно считать единственным плюсом ввода советских войск в ДРА. Решить этот вопрос можно было по-другому, к примеру, направить не 140-тысячную группировку советских войск, а ограничиться хотя бы той, которая была введена, – 30 тысячами. Этих сил хватило бы, чтобы поддерживать стабильность и власть в основных районах.
Афганистан нельзя было бросать, надо было помогать, но это надо было делать иначе политически и экономически. В частности, если были проблемы и военные конфликты с пакистанской стороной, можно было направлять спецотряды. У Москвы они были – спецназ, ГРУ. При 40-й армии был разведцентр ГРУ, силами которого была покрыта вся территория Пакистана, Афганистана и Ирана.
- Как принималось решение о выводе войск?
- С начала 1983 года командование 40-й армии целенаправленно настаивало на решении вывода войск через министерство обороны, советское посольство – через всех, кто принимал такие решения. Мы подготовили документы и отправили их в политбюро на Старую площадь в Москву. Всерьез за рассмотрение решения о выводе войск взялись в 1985 году, когда стало ясно, что силой вопрос не решить.
Мы показали всем, в том числе американцам, что пока в Афганистане была 40-армия, было бесполезно лезть туда и воевать с СССР. Американцы и сейчас об этом говорят. Однако США делали все, чтобы как можно дольше задержать советские войска в Афганистане.
- Есть мнение, что СССР потерпел поражение в этой войне. А как вы считаете?
- После вывода войск те, кто не представляют, что такое Афганистан, кто не воевал там, часто рассказывают небылицы о том, что СССР и 40-я армия потерпели поражение в Афганистане. Не было задач, которые 40-я армия не могла бы выполнить. Это была очень мощная армия. Ни о каком поражении речи быть не может. Силы, которые там находились, были просто несопоставимы. С одной стороны, были мы, а с другой, - те, кто действовал по указке США. Американцы действовали скрыто. Бывший начальник ЦРУ писал об этом в своих мемуарах. США все делали руками пакистанцев и афганцев, которые были на стороне Пакистана. А самое главное – 40-я армия в Афганистане никогда и ни от кого не получала задачи победить военным путем. Когда говорят, что наша армия потерпела там поражение, то этих людей надо называть сказочниками.
- Расскажите, пожалуйста, подробнее, как происходила подготовка к выводу и сам вывод войск? Насколько сложно было осуществить вывод советских войск из Афганистана с технической и тактической точек зрения?
- Американцы все делали для того, чтобы вывод или не состоялся или, если бы и состоялся, то с огромными для нас потерями. Мы готовились серьезно, привлекли все, что было возможно: и космическую и другие виды разведки, которые существовали на тот момент. Мы знали все про каждый километр территории Афганистана. Вывод войск осуществлялся по двум направлениям: западному – вдоль иранской границы, и центральному – через юг, юго-запад на Кабул, через Саланг на Термез и на Кушку.
Мы настроили и поддерживали связи со всеми лидерами альянса семи (альянс семи, или пешаварская семерка (официальное название — Исламский союз моджахедов Афганистана) - военно-политический союз лидеров афганских моджахедов в период войны 1979-1989 годах – ред.), партиями, которые были в Пакистане, но от которых на территории Афганистана находились вооруженные формирования. У нас была мощнейшая агентура среди них. Мы вели переписку, встречались лично со многими лицами. В конечном счете, завершая подготовку к началу вывода, всем разослали письма за моей подписью, так как официально я был командующим 40-й армией - представителем правительства СССР по Афганистану, то все соглашения шли через меня. Все были предупреждены, в том числе письменно. Более того, мы направили письма тем, кто поддерживал их (сторону противника - ред.) в Пакистане.
Вывод прошел практически без потерь, хотя было очень нелегко. Позиция Шеварднадзе усложняла вывод войск. Он настаивал на том, чтобы не выводить армию в сроки, указанные Женевским соглашением, а если и выводить, то оставить в Афганистане 30 тысяч человек вдоль дороги Кабул-Термез в поддержку ДРА и афганской армии. Мы на это не пошли, были разногласия. Когда прошел первый этап вывода (15 мая – 15 августа 1988 года), из Москвы пришла команда остановить вывод, то есть был официальный перерыв, что было записано в протоколе к соглашению. Войска из Кабула мы начали выводить ровно за месяц до окончания вывода. Было очень тяжело вывести огромное количество войск из Кабула через Саланг всего за месяц, когда справа и слева сидели духи (афганские моджахеды – ред.).
- Известно, что была достигнута договоренность с Масудом (афганский полевой командир, одна из ключевых фигур, ведущих борьбу против советских войск в районе Панджшерского ущелья на северо-востоке страны – ред.) о том, что он пропустит колонну советских войск без боя через перевал Саланг? Как была достигнута договоренность? Какие у вас были взаимоотношения с Ахмад Шахом? Вы встречались с ним. Каким он вам запомнился?
- Он был достойным человеком, несмотря на то, что он был одним из основных наших противников. Ахмад Шах все прекрасно понимал. Люди, которые жили в Панджшерском ущелье, его очень любили. Масуд был очень обязательным человеком. Если он давал обещание, то можно было на 100% быть уверенным, что он его сдержит. Я встречался с ним один раз перед выводом войск. Это было в мае 1988 года. До этого мы писали друг другу письма, передавали их через разведчиков. Мы все обговорили, утрясли все проблемы, организовывали взаимодействие, чтобы не произошло чего-то непредвиденного.
- Есть информация, что удар нанесли по пустым ущельям. Это так?
- Удар был нанесен по объектам, которые дала Москва, ГРУ. Цели потребовал Горбачев, об этом было сказано министру обороны. Возможно, каким-то образом наши предупредили Ахмад Шаха о том, что мы были вынуждены нанести удар. Были указаны цели вдоль дороги, где были люди, подчинявшиеся Масуду. Около 90% из них ушли. У них была своя агентура, и мы их также предупредили. Удары нанесли также в глубину – на восток и запад от Саланга. Удары были нанесены и дальней авиацией с территории СССР. Но мы были категорически против этих ударов. Мы звонили в Москву и говорили, что 40-я армия в этом участвовать не будет. Фактически мы перешли грани подчиненности. Мы объясняли, что если эти удары произойдут и достигнут цели, то войска, которые остались у входа в перевал в Саланг, из Афганистана не выйдут. Если бы моджахеды нанесли ответный удар, произошла бы трагедия.
- Какие первые мысли и слова у вас были, когда вывод войск закончился?
- Про себя я сказал примерно так: "Слава богу, что все завершилось". Не было сил говорить. Были также слова, которые лучше не произносить.
- Не было желания поехать в Афганистан? Вы были там после вывода войск?
- Такого желания не было. Я был почти в каждой точке в Афганистане. С этими местами у меня связаны не очень хорошие воспоминания.
- Конечно, после теракта 11 сентября 2001 года ко мне обращались из американского посольства и НАТО. Это было еще до ввода американского контингента. Я расписывал все в черных красках. Я пытался объяснить, что им там придется несладко, и что они зря туда лезут. Но они полезли и вот уже 18 лет находятся в Афганистане.
- А сейчас к вам обращаются, учитывая, что некоторое время назад Трамп заявил о выводе половины иностранного контингента из Афганистана?
- Сейчас нет. Они не смогут повторить наш опыт вывода войск по той причине, что у них нет сухопутных войск в Афганистане. Мы выходили по двум сухопутным путям. Если они будут выводить войска, то уйдут с авиацией. Если все же и сухопутно, то афганцы им не простят, ведь они не любят американцев, поэтому выходить они будут по воздуху, а это совершенно разные вещи.
